Злые мысли роились в голове Тряпичной ведьмы и задевали Джулию, проносясь мимо, словно бабочки, летящие на огонек. Каждая мысль несла с собой воспоминание о боли и ненависти, а еще о жутком, кусачем холоде. А потом они исчезли из того небольшого уголка, что Тряпичная ведьма делила с Джулией.
Некоторое время ведьма стояла в кольце ангарлингов совершенно неподвижно. Несколько гварульхов из числа охранников отважились вернуться, и молча застыли, чувствуя настроение госпожи. Пользуясь случаем, Джулия решила оглядеться, да только в просветы между ангарлингами много не разглядишь. Они стояли на площади, окруженной домами. Правда, большая часть строений уже лежала в черных закопченных руинах, а другие еще горели. Все кругом было разрушено, кроме одного деревянного двухэтажного дома. Домик стоял между двух горящих построек, цел и невредим.
Тряпичная ведьма повернула голову, и Джулия почувствовала, как глазные яблоки движутся помимо ее воли. Правда, глаза были не совсем ее, так что и дискомфорт был скорее надуманным. Поначалу Джулия не увидела то, что пыталась разглядеть Тряпичная ведьма. Потом из дыма возник Ороч. Он по-прежнему был обмотан пропитанными смолой бинтами, но теперь на нем красовалась синяя шелковая рубаха, запятнанная кровью бывшего владельца. Вокруг него кольцом вышагивали шесть гварульхов. Они внимательно вглядывались в дымящиеся развалины, выискивая, не найдется ли какой-нибудь дурень, который решится напасть на самого верного слугу Тряпичной ведьмы.
— Ну, Ороч! — рявкнула ведьма, не дожидаясь, когда тот пройдет кольцо ангарлингов. — Значит, Искусство давно забыто в Беваллане! Тогда как ты объяснишь вот это?
Ороч проследил за ее рукой и тоже увидел зеленый дом, стоявший невредимым среди почерневших руин. Его красный слюнявый рот несколько раз открылся и закрылся. А потом он выдавил:
— Может, это случайность, госпожа? Просто случайность, что он не загорелся…
Тряпичная ведьма зашипела, обнажив острые акульи зубы, и Ороч замолчал, сжавшись в комок. Ведьма нависла над ним, медленно протянула пухлую трехпалую руку и взялась за кончик бинта.
— Я даю тебе право на три ошибки, Ороч, — прошипела она. В ее голосе звучала неприкрытая угроза. — А потом мы посмотрим, что скрывается за этими бинтами, которые я наложила на тебя давным-давно. Этот дом защищен руной Лис, руной Ирсал и руной Каррал. И они начертаны совсем недавно, Ороч. Это твоя первая ошибка. Еще две — и… — Она начала медленно разматывать бинт. Ороч заскулил, и ведьма отпустила его, развернувшись к зеленому дому. — Лис, Ирсал и Каррал, — прошептала она, и при каждом слове ее змеиный язык высовывался изо рта. — Но это только три из четырех. И ни одна из них не защищает от меня!
Она засмеялась, и Ороч угодливо хихикнул. Гварульхи тоже подхватили ее настроение и заухмылялись, обнажив собачьи клыки на белых в крапинку деснах.
Прислушиваясь к ее кудахтанью, Джулия вдруг почувствовала связь с теми, кто был в зеленом доме.
«Надеюсь, им удалось бежать, — думала она с горячей надеждой, какой не испытывала раньше. Даже за себя она боялась не так сильно. — Господи, хоть бы они убежали!»
— Вперед! — скомандовала Тряпичная ведьма, и ангарлинги, развернувшись каменными лицами к дому, тяжелой поступью двинулись вперед. Она дала им дойти до окна, а потом взмахом руки остановила. Где-то в доме хлопнула ставня, и Тряпичная ведьма, рассмеявшись, двинулась к тяжелой дубовой двери. Она потянулась к дверной ручке, и металл вспыхнул, как бенгальский огонь.
Внутри чистый звонкий голос произнес:
— Лис! — Это была женщина или, может, девушка, и в голосе ее слышались командные нотки.
От ее слова ручка стала искрить еще сильнее, но Тряпичная ведьма просто поднесла руку, и искры исчезли, а сияние потускнело. Легким щелчком она открыла дверь и протиснула свое нелепое пухлое тело в дом.
— Ирсал! — произнес голос еще настойчивее, и тут уж и Тряпичная ведьма, и Джулия заметили говорившую. Она стояла в прихожей прямо перед дверью. Женщина, одетая в зеленый плащ, была высокой и стройной. Седые волосы спускались до пояса. Джулия всмотрелась в ее лицо — старое и очень доброе. А глаза женщины как-то сразу разглядели Джулию внутри Тряпичной ведьмы.
Но ведьма видела только несколько жалких атрибутов силы у этой женщины — серебряный нож, веточку рябины да знание трех бесполезных рун.
— Ирсал, — снова требовательно выкрикнула женщина и поднесла к груди серебряный нож. Тонкая алая струйка потекла по лезвию ножа, но Тряпичная ведьма подняла руку, и клинок потускнел и почернел на глазах у женщины.
— Каррал, — тихо сказала женщина, достав веточку рябины. — Каррал, — снова шепнула она и тихонько подула на росток, а потом осторожно положила его на пол. Несколько секунд он лежал неподвижно, но потом зашевелился и выбросил зеленые побеги. Джулия изумленно наблюдала, как стремительно разрастались побеги, а Тряпичная ведьма ничего не предпринимала.
Через минуту побеги превратились в большое раскидистое дерево, и женщина, казалось, успокоилась под его защитой. Тряпичная ведьма все так же неподвижно наблюдала, как женщина отступила на шаг назад, любуясь делом своих рук.
— Пройди здесь, если сможешь, чудовище! — весело выкрикнула женщина. — Ты могла расправиться со всеми остальными, но рябина достанет тебя!
Тряпичная ведьма склонила голову. И на долю секунды Джулия поверила, что ее тюремщица потерпела поражение. Но потом она почувствовала, как ведьма, смеясь про себя, протянула руку и коснулась рябины.
— Напротив, — прошипела Тряпичная ведьма, выпрямившись во весь рост. — Это я достану тебя, полуведьма!
От ее прикосновения рябина съежилась. Женщина закричала, когда Тряпичная ведьма нависла над ней и повалила на пол. Она пыталась отползти, но ведьма нагнулась и пригвоздила ее рукой к полу. Зубастая пасть все приближалась и приближалась к беззащитной жертве.
Теряя сознание, Джулия успела заметить, как левой рукой женщина потянулась к крохотному серебряному желудю, а потом все потонуло в темноте.
Пол еще разок оглянулся на Ризамарн, недоумевая, как он успел столько отмахать за совсем короткое время. С Танбулем он расстался всего несколько часов назад, и вот уже внизу перед ним снова расстилаются зеленые квадратики полей, аккуратно разделенные каменной стеной. Справа налево тянулась дорога, осторожно огибавшая отроги Ризамарна, вдававшиеся в долину.
В округе паслось довольно много овец (все они были черные и какие-то тощие, не то что мериносы, к которым привык Пол), а вот людей не видать — ни домика, ни деревни. К востоку долина расширялась, и Пол двинулся к дороге, легко шагая под гору.
