Где-то высоко над ним шпиндели и дойники сообща пришли к такому же выводу.
— Ничего не поделаешь, — заключили они. — Ей придется процедить сироп. Да и нам работа найдется.
И с этими словами — Прутик все барахтался в липкой и вязкой жиже — шпиндели пригнулись к земле и начали дергать дойников за сосцы на сиропном вымени.
— Они доят их! — изумился Прутик. Густой сироп струями стекал в бассейн. — Вытащите меня отсюда! Я тону! Буль-буль-буль-буль!
Прутик действительно тонул. Жилетка из шкуры ежеобраза, еще недавно спасшая ему жизнь, теперь грозила гибелью. Густая шерсть пропиталась розовым сиропом и стала тяжелой. Прутика засасывало в розовую гущу — все глубже, глубже и глубже. Мальчик сделал попытку вынырнуть на поверхность, но руки и ноги у него одеревенели: он совсем выбился из сил.
«Какая ужасная смерть — утонуть в розовом сиропе», — подумал он.
Но как будто и этого было мало! Внезапно он понял, что не один здесь. Кто-то нарушал спокойствие бассейна. Это было длинное змееподобное существо, молотящее массивной головой по сиропной поверхности. У Прутика чуть сердце не выскочило от страха.
Ничего себе выбор! Утонуть или быть сожранным заживо! Он забарабанил пятками по густой жиже.
Но змея двигалась быстрее его. Она изогнулась всем телом, поднырнула под мальчика и, широко разинув пасть, проглотила его.
Все выше и выше поднимали его — и вот он уже выбрался из сиропа, Прутик сделал вдох и закашлялся, к удивлению своему набрав полные легкие свежего воздуха. Протерев глаза, мальчик наконец увидел то, что он принял за длинное тело змеи с огромной головой. Это было ведро на веревке!
Прутика потащили наверх, мимо крутых стен бассейна, мимо стада угловатых шпинделей, целеустремленно высасывающих последние капельки розового сиропа из похудевших дойников, к внешнему краю глубокой пещеры. Ведро угрожающе раскачивалось, и Прутику пришлось схватиться за веревку, чтобы не упасть. Смотреть вниз было жутко.
Глубоко под ним виднелись розовато-коричневые пятна полей. А над ним зиял черный провал на светящемся куполе, который с каждым мгновением становился ближе и ближе. Высунув голову из ведра, Прутик понял, что снова оказался в той же самой жаркой от пара кухне. Над ним нависла физиономия с жирными и дряблыми щеками — это снова была исполинша.
— Только не это! — застонал Прутик.
Он свернулся калачиком, стараясь, чтобы великанша с мясистым носом и пухлыми щеками не заметила его. Тело ее колыхалось и подрагивало при каждом шаге, напоминая бурдюк с водой. Пока толстуха бралась за дужку, Прутик нырнул, молясь, чтобы она не заметила его макушку на сиропной поверхности.
Фальшиво напевая себе под нос, великанша отнесла ведро к плите, водрузила его на трясущееся от жира плечо и опрокинула в котел. Прутика выплеснули в пузырящееся клейкое месиво! Когда он упал, жидкость только булькнула: чвяк!
— Фу! — воскликнул Прутик с отвращением, и его возглас утонул, заглушённый натужным пыхтением великанши, потопавшей к колодцу за добавкой.
Сироп был горячим, он уже так нагрелся, что прозрачная как слеза жидкость помутнела. Сироп чмокал и чавкал, сладкие волны плескали Прутику в лицо, и он понял, что надо выбираться отсюда, пока его не сварили заживо. От сиропа уже начал подниматься пар — жидкость быстро сгущалась. Сделав рывок, Прутик зацепился за край котла, перелез через него и спрыгнул на плиту.
«Что же дальше?» — подумал он.
До пола слишком далеко, так что прыгать опасно, решил он. К тому же исполинша уже возвращалась с новой порцией сиропа. Мальчик стремительно спасся бегством, укрывшись за котлом в надежде, что толстуха не заметит его.
С замиранием сердца Прутик слушал, как великанша, мурлыкая себе под нос, то помешивает, то прихлебывает закипающий сироп.
— Гм-гм-гм, — пробормотала толстуха, шумно почмокав губами. — Странный привкус, — задумалась она. — Как будто с кислинкой. — Она снова попробовала свое варево и икнула. — Да нет, показалось. Сироп просто превосходный.
Сироп был готов. Пора было выливать его в кормильную трубу. Прутик в отчаянье огляделся.
«Она непременно увидит меня!» — подумал мальчик.
Но сегодня Прутику везло как никогда. Пока великанша крутилась с полотенцами, пытаясь ухватить горячий котел, Прутик метнулся в сторону и спрятался за другим котлом. А когда великанша поставила обратно на плиту первый, уже пустой, собираясь отнести гоблинам второй, Прутик сделал очередную удачную перебежку. Толстуха, озабоченная кормежкой своих деточек, ничего не заметила.
Прутик прятался, пока исполинша воевала со вторым котлом, пытаясь опорожнить его в кормильную трубу.
Сетуя и ворча, толстуха возилась с какой-то неполадкой. Наконец что-то щелкнуло. Прутик выглянул из-за котла.
Великанша работала огромным рычагом — вверх-вниз, вверх-вниз. Затем толстуха потянула еще один рычаг и мальчик услышал щелчок и шум падающей струи сиропа. Зал внизу огласился утробным ревом прожорливых гоблинов.
— Ну вот и все, — прошептала великанша, и ее пухлая физиономия расплылась в довольной улыбке. — Кушайте на здоровье, дорогие мои. Приятного аппетита.
Прутик, содрав прилипший к жилетке уже загустевший сироп, облизал пальцы.
— Тьфу, — сплюнул он. — Какая гадость! Прутик отер губы тыльной стороной руки. Пора было уходить. Если он дождется момента, когда великанша затеет уборку, он точно будет пойман. Больше всего на свете он хотел оказаться подальше от мусоропровода. Но куда же подевалась великанша?
Прошмыгнув между двумя пустыми котлами, Прутик осмотрел кухню. Великанши нигде не было видно.
Меж тем шум и крики внизу не утихали. Гул голосов становился все громче и громче, все возбужденнее.
Великанша тоже почуяла что-то неладное.
— Что случилось, драгоценные мои? — спросила она откуда-то из темноты. Прутик съежился и в тревоге стал вглядываться во тьму.
Да, она была там! Ее распухшее тело с трудом было втиснуто в кресло, стоявшее в дальнем углу кухни. Откинув назад голову, она отирала лоб влажной тряпкой. Казалось, великанша чем-то озабочена.
— Что случилось? — спросила она снова.
Прутику не было дела до того, что там стряслось. Для него это был шанс спастись. Если связать два кухонных полотенца, он наверняка сможет спуститься по ним на пол. Он протиснулся между котлами, но в спешке задел один из них. В безмолвном ужасе он мог только наблюдать за тем, как котел скатился с плиты и, зависнув на доли секунды в воздухе, грохнулся об пол.
— Дззынь! — разнеслось по кухне.
— Ой-ой-ой! — взвизгнула великанша, с удивительной для нее быстротой вскочив на ноги.
