Она знала: её брат и подруга не слишком-то любили друг друга и при жизни. Истемир презрительно говорил ей: леди убийца. А Сабрина ему отвечала не менее обидным: ненаследный принц.
Вселенский Разум поступил жестоко: он свёл после смерти двух непримиримых врагов и - когда-то - двух самых близких Орлане людей. Сейчас они лежали на расстоянии пары шагов друг от друга: Сабрина в алом платье, Истемир - в расшитом золотом костюме, каждый со своим мечом.
Орлана не разговаривала с ними. Что вообще может быть глупее, чем беседовать с мёртвыми! Она осторожно прикасалась к скрещенным на груди рукам подруги, поправляла прядь волос на лбу брата.
Прядь тут же падала на прежнее место, но Орлана не видела: она уже уходила, и шар белого пламени плыл следом.
Срезать цветы для мёртвых она могла только ножом.
Ольвэ подёрнул подол алого платья. Держа куклу за ноги, он расправлял складки на её одеянии с таким тщанием, с каким смахивают пылинку с плеча любимой. Кукла благодарно улыбалась ему в ответ, смотрела бессмысленными глазами. Глянцево блестели её искусственно нарумяненные щёки.
- Счастлив, что вы навестили меня, императрица. - Он осторожно вернул куклу на полку, в стройный ряд таких же разряженных красоток, стереть с которых надменную ухмылку красных губ могло только солнце. - Останетесь на обед? Было бы громадной честью...
Сегодня был день посещений, и на удивление все оказались рады видеть незваную гостью.
- Аппетита нет. - Показательно не замечая его невежливости, Орлана самовольно уселась в ближайшее кресло.
Гулкая комната с такими высокими потолками, будто строители хотели разделить помещение этажей на пять, да забыли, пахла ночным полем. Кричащая аскетичность голых стен к пятому мгновению пребывания здесь становилась безразлична, а к одиннадцатому - казалась изысканным стилем.
- Жаль, но, возможно, вы передумаете. - Тонкие пальцы Ольвэ скользнули по прядке чёрных волос куклы. - Я тут пригласил на дружескую беседу несколько интересных собеседников. Дарин тоже будет. Он обещал поведать нечто занимательное. Знаете, господин президент умеет рассказывать забавные истории.
Орлана знала, что он будет всячески указывать ей на свою душевную дружбу с президентом Маара, только сейчас её это совершенно не трогало.
- Сожалею, - выдавила из себя Орлана. Её вдруг прошиб мороз по коже: на широкой полке, рядом с такими же безразличными ко всему миру куклами, стояла кукла-Сабрина. В алом платье с широким чёрным поясом, с блестящими в неярком свете солнца волосами, она улыбалась одними губами и смотрела остекленевшими глазами на Орлану.
Императрица вскочила на ноги так резко, что заставила Ольвэ вздрогнуть.
- Что вы, я не хотел вас расстроить, - сдавленно выговорил он, но Орлана не обратила внимания.
Голова куклы была чуть склонена к плечу, будто бессмысленные глаза на самом деле внимательно изучали гостью. Алое платье самого простого покроя шло складками. Мгновение - и сходство рассеялось. Перед Орланей на полке стояло бездушное изображение человека, по росту - чуть ниже Риана, наряженное в маленькое алое платье.
- Но знаете, - отозвался откуда-то сбоку Ольвэ, - я всё же решил пересмотреть свои условия. С моей стороны было бы непочтительно забывать всё то, что ваши предки сделали для моей страны.
Иногда Орлане хотелось стукнуть лорда наместника, чтобы он научился говорить без витиеватостей.
- Меня устроило бы снижение торговой пошлины всего в два раза. Сдаюсь. Вы победили.
Она обернулась: собеседник покивал ей со значительным видом. Именно с таким видом, как будто тут же хотел добавить: 'Ну, мы же взрослые и умные. Обязательно договоримся'.
Орлана набрала в грудь воздуха, чтобы разразиться обличительной тирадой, спокойно и с уверенностью в голосе, как у отца, заявить, что они могут объявлять о своей независимости по пять раз на дню, а потом выдохнула. Потом снова набрала.
- Лорд. Не ждите никаких уступок с моей стороны.
Кукла в алом платье подмигивала ей с полки хитрым чёрным глазом, и неизвестно откуда взявшийся солнечный зайчик запутался в её волосах.
Ольвэ, на лице которого появилось неподдельное огорчение, развёл руками.
- Тогда этим вечером я жду вас для подписания всех бумаг.
- Обязательно прибуду.
Этим утром Линкей отчаянно увещевал её в том, что необходимо начать переговоры, Герольд пугал остановкой работ в Морейне и Аралерне, потому что Ольвэ отдал приказ свернуть поставки необходимых артефактов. Конрад хмыкал и задумчиво шевелил усами. Не слышно было только отравленного Эрвина, потому что в зале советов его место вообще пустовало.
Не явилась и Ишханди.
- Вас проводить? - Озадаченный её замешательством, Ольвэ предложил руку, словно Орлана сама не могла шагнуть в портал.
Его узкая, почти женская ладонь была наряжена в перчатку, белоснежную, украшенную у запястья серебряной цепочкой с подвесками. И тут Орлана снова ощутила резкий, терпкий аромат духов, будто ветром, сорвавшимся вниз с высокого потолка, пахнуло ей в лицо - горькими восточными цветами и пылью.
- Что это за аромат, лорд? - Орлана растянула вопрос, будто мелодию, чтобы он почувствовал каждую её нотку и каждую нотку пряных духов.
Цепочка зазвенела, Ольвэ спрятал руку за спину.
- Это маарская вишня, императрица. Сейчас она зацветает на востоке республики. Изысканный аромат, не так ли?
Сейчас запах раздражал её так, что, казалось, от него резало глаза.
- Прошу, переоденьтесь к вечеру. - Орлана подошла к порталу и ещё раз оглянулась.
Ольвэ, внимая её словам, чинно сложил руки на груди - ладонь к ладони, - оставив всё же между ними крошечный промежуток. И другая рука его была без перчатки.
- Орлана у Ольвэ, - сообщила Ишханди. - Если ты к ней.
Луксор от неожиданности сделал шаг назад, но портал уже закрылся, и он упёрся спиной в стену. Ишханди превратила приёмную императрицы в напоённый солнечным светом деревянный домик. Так и чудилось, что за окнами зашепчет молитвы море и закричат голодные чайки.
Она поднялась из плетёного кресла и, как кошка, выгнула спину, разнимая затёкшие мышцы.
- Ясно. - Луксор пригляделся: ему показалось, или сегодня лицо магички стало ещё бледнее? - В общем, нам и без неё неплохо бы поговорить.
Всё же чего-то она дожидалась, сидя в приёмной так долго, что заломило спину от неудобного кресла, что от скуки пришлось рассматривать акварельные пейзажики на стенах - они проступили очень уж реалистично. С приходом Луксора прозрачные шторы на окнах стали тяжелеть, превращаться в бордовые гардины, как в их с Орланей спальне. Ишханди окинула комнату безразличным взглядом.
