-- Нет! -- признался водяной сокрушенно. И добавил: -- Меньше ее тут никого нет.
-- Значит, пропилась, проелась, и пришла проситься на постой! -- удовлетворенно заключил Его Величество, чувствуя, как уходит тяжесть. В общем, он выяснил все, о чем хотел узнать. -- Ну, когда надоест об слезу ее запинаться, поставите меня в известность. Мы как-нибудь решим вашу проблему.
-- Обязательно известим! -- пообещал водяной, раскланявшись.
На берег выплыла одна русалка, вторая, третья, четвертая. Поднялись на берег, и хвосты обернулись в ноги. Его Величество засмотрелся. Его жена была красавица, но русалки имели свежесть, которая с нее уже сошла. Особенно в последнее время. Он вдруг вспомнил, что за праздник жизни приходится расплачиваться. Да, стоило вампиру подумать или пожелать, как все начинало крутиться, и выстраивались в очередь желающие угодить. Вампир не мог сказать, что он не умеет жить, не добился, или думает чужой головой, но сам он вряд ли жил в гармонии с самим собой. Миллионы вампиров испытывали постоянное неудовлетворение по любому поводу, страх, подозрения, лицо вампира менялось. Обмануть можно было и человека, и оборотня, и Отца Небесного, и, поговаривали, Дьявола, но только не вампира. Он видел, в кого превратится, когда чудовище, наконец, сдохнет. Первое впечатление напугало его. Но страх быстро прошел: нельзя получить, ничего не отдавая взамен. Зато вампир никогда не мучился угрызениями совести, в любое время испытывая невероятную чистоту своих помыслов, какой бы они не были направленности.
Показательный пример, когда некий Царь решил войти в историю, как реформатор, обнаружив, что весь мир ушел далеко вперед, отказавшись от рабства. Огромная страна испытывала потребность в рабочей силе, в свежих идеях, в открытии новых производств, и, в конце концов, не имея средств, чтобы платить помещикам за каждого рекрута, он подумал, что неплохо бы освободиться от давления со стороны дворянства, укрепившего свои позиции на мировом рынке экспорта зерна. Ведь до чего дошло: имея за границами имения, могли в лицо плюнуть Батюшке Царю и свалить. Особенно молодежь, которая никак не могла выйти в люди. Раньше этот вопрос решался просто: Царь, внезапно осознавший тягу к служению отечеству, вперед ногами выставлял из царских покоев предыдущего Царя, а молодежь призывал под ружье -- и сразу почет и уважение и Царю, и молодежи. А тут не поймешь, кого призывать и против кого выступить. Весь народ в неволе, у каждого вампира родовитое имя, а бунтуют, в основном, разорившиеся помещики, которым ума не хватило пить кровь не сразу, а постепенно. Как истинный вампир он пошел проторенной дорогой, спихнув ответственность на чиновников и самих помещиков, но потратив уйму времени на уговоры, наконец, своим умом дошел: ни один помещик не имеет желания отказываться от своего имущества, которым был оскотинившийся человек. Порядка пятидесяти тысяч вампиров владели миллионами людей, которых могли казнить и миловать, продать, обменять, вырвать кишки, посадить на кол, забить плетьми, если тот не приносил ему дохода. И еще пятьдесят тысяч духовных наставников помогали удерживать человеческий скот в узде. Школы -- для вампира, больницы -- для вампира, искусство, музыка, культура, театры....
Без крови вампиры жить не умели. Реформа, с согласия вампиров, обернулась в итоге еще большим рабством. Повинность отработать барщину теперь стала обязательной -- огороды стоили дорого, а дороги, прогоны и водопои для скота стали платными. И то, что было тайным, теперь стало явным. Не имея возможности забить человека плетьми на задворках помещичьего двора, чтобы утолить голод и вернуть себе умиротворение, когда снова хочется стать Благодетелем, помещик был вынужден искать кровь и пить ее на виду у всего общества, связанного круговой порукой. Круговую поруку, когда никто не мог бы отказаться от своего бедного и неплодоносного надела и уехать на заработки в другое место, помещики благословили сами, чтобы не упустить своей выгоды, которая, как кровь, у вампира всегда на первом месте.
Не жизнь, а сказка. И никто угрызениями совести не мучился. Где, о какой совести в то время шла речь? Кто помнил, что вампир выходит из того самого народа?
Человеческий ресурс всегда котировался, как нефть, как газ, как золото, как свиньи и коровы... И замечательно, что многомиллионный скот обрюхатился новым поколением еще более жестоковыйных вампиров -- немного прошло времени, когда они смели старое поколение, поднялись и, усвоив урок, установили жесткие правила, по которым теперь любой вампир мог бы подняться до Царя -- но в жесткой конкурентной борьбе. А народ, упраздненный до простонародного быдла, потерял надежду в справедливость раз и навсегда, наконец, утвердившись в мысли, что жить в Раю у Батюшки Небесного тому хорошо, кому хорошо живется в государстве при Царе Батюшке. И успокоился. Вампир был бессмертным. И таким же древним, как человек, начиная род свой от Каина, который знак на чело получил от Бога первым. Со времен Каина не было такого, чтобы человек стоял над вампиром. Хоть три проклятых земли выступят против вампира, вампир переживет.
Тьфу, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить!
У проклятого наоборот -- стоило подумать, и все начинало крутиться в обратную сторону. Любая их мысль, в конце концов, сводилась на нет. Им нельзя было доверять свои тайны, желания, и уж ни в коем случае рассказывать о делах. Любое дело разваливалось тут же, стоило проклятому пожелать доброго их завершения, особенно, если он был заинтересован в этом лично. Вампир всегда держал уши востро и умел повернуть время проклятого вспять.
Его Величество снисходительно усмехнулся, провожая взглядом русалок, проплывающих мимо легкой походкой. И слегка поморщился, заметив корявых девушек. Девушки срезали цветы, вытаскивали луковицы и укладывали в коробки. Венки на их головах смотрелись нелепо и глупо. Зачем украшать голову, которая с человеческой рядом не стояла? Не поймешь, где голова, где тело.
-- Это сколько же вас тут? -- лучезарно улыбнулся он, пожав плечами и пристраиваясь к русалкам.
-- Да уж, не как у вас! -- хохотнула русалка человеческим голосом. Тонким и звонким, будто прозвенел колокольчик. -- Нашлась золотая рыбка, али нет еще?!
-- А про золотую рыбку, откуда знаете? -- слегка смешался Его Величество, сердито взглянув на водяного. Не иначе, успел рассказать.
-- Так она нам, чай, не чужая! Матушка наша, сирена морская, золотых рыб поит, кормит, на стада тучные выводит.
-- А они разве не владычицы морские? -- заинтересовался Его Величество.
Русалки сдержанно улыбнулись в ответ.
-- Вот поэтому-то она и не смогла желание старухи исполнить, -- одна из них осуждающе покачала головой. -- Не ее компетенция.
