- Н-нет, - она опасливо поежилась. И вообще, ей было жаль отдавать любимого на растерзание тому жуткому демону, которым, если ее разозлить хорошенько, могла обернуться дочь хозяина каравана. - Н-ничего, не беспокойся обо мне, - однако, она была тронута ее заботой. - Я сама как-нибудь с этим разберусь.
- "И вообще не вмешивайся в мою семейную жизнь" - ты это хотела сказать?
- Нет, что ты!
- Однако, что бы там ни было, это так: мне не следовало лезть не в свое дело и, тем более, подшучивать над тобой.
- Мати… Ты… Ты очень изменилась! Прежде ты никогда не стала бы говорить со мной… Тем более так… искренне, открыто…Знаешь, я даже начинаю верить, что твой сон был чем-то большим обычной ночной грезы. И… Ты бы все-таки поговорила с Гором.
- О твоей мечте стать врачевателем? Конечно, мне это совсем не трудно…
- Спасибо, но… Нет, знаешь, лучше уж я сама. Так будет правильно. А ты…
Расскажи ему о своем сне. Он должен знать.
- Зачем? - девушка насторожилась, нахмурилась, ее губы дрогнули, скривившись.
- Во сне боги договорят с людьми, доверяя им некоторые Свои тайны, и…
Мати не дала ей договорить:
- Не надо. Прости. Я не могу. И вообще… Давай не будем об этом. Пожалуйста.
- Хорошо, - пожала плечами Сати. - Ты хочешь, чтобы я, когда стану говорить о себе, упомянула бы… Ты поэтому мне все рассказала?
- Нет! - поспешно вскрикнула та. - Никогда! Никому!
- Хорошо, хорошо, - поспешила успокоить ее Сати. - А о своей мечте я расскажу.
Давно надо было… Ты не думай, я ведь понимаю: нельзя таиться до бесконечности.
Рано или поздно все откроется. И если это произойдет случайно, будет только хуже.
Мне… Мне просто всегда не хватало смелости… И… Мати, маг ведь ложится поздно. Может быть, я успею поговорить с ним еще сегодня, пока я… Так расхрабрилась… Боюсь, что потом не решусь, - Сати виновато улыбнулась.
- Тогда пока! Встретимся утром! И ты расскажешь мне, как все прошло. Если, конечно, захочешь.
- Да. Я… Всегда хорошо, когда есть кто-то, с кем можно поделиться своими тайнами… А ты что собираешься делать?
- Поспать! - она с наслаждением потянулась. - Я так устала, словно целый день бегала за ветрами.
- Тогда спокойной ночи!
- И тебе спокойной ночи.
Но Сати не торопилась уйти. Она почему-то медлила.
- Странно… Уже ночь, а снаружи так тепло…
- Ничего удивительного. Караван подходит к городу.
- Ну конечно! А я забыла! И подумала, что ты магическим даром! Я даже поверила бы, если б ты сказала, что посвященная бога солнца!
- Это не так, - Мати опустила глаза, которые в мгновение ока наполнились грустью.
- Ты могла бы. Не случайно же тебе снятся такие сны. И вообще, любой сон имеет причину, а уж такой - вне всякого сомнения. Может быть… Мне кажется, всех нас впереди ждет чудо.
- Ну да. И я буду главным чудотворцем! Потому что все дети снегов - маги!
- Ой, Мати, не надо, не шути этим! Так нельзя!
Вообще-то, еще миг назад она именно шутила. Но теперь… Девушка нахмурилась:
- В моем мире… Он говорил: "Все рожденные в дороге - маги"…
- Кто? Гор?
- Нет. Шамаш.
- Господин Шамаш? - караванщица нервно повела плечами. Ей было не просто непривычно, но даже как-то страшно называть повелителя небес по имени. - Знаешь, Мати, может быть, если бы по земле действительно странствовал бог солнца, так бы оно и было. Но пока этого нет… - она тяжело вздохнула: - Этот малыш, рожденный от мертвой рабыни - единственный и неповторимый…Ты только не расстраивайся…
- Я и не расстраиваюсь, - с чего бы ей? Какая разница, кем быть во сне?
- А я бы расстроилась, - она вздохнула - мечтательно и, вместе с тем, грустно.
Ведь с ней ничего подобного - чудесного и неповторимого - не происходило даже во сне. Надо же быть такой невезучей! - Жаль, что не все наши мечты могут исполниться…!
- Жаль, - кивнула Мати. - Хотя, с другой стороны - и хорошо, что так. Люди ведь могут такое напридумывать, что потом сами будут не рады.
- Да…Мати, можно я спрошу? Ты сказала, что видишь будущее…
- Обрывками.
- А среди этих обрывков нет ничего… ну, обо мне? - она долго не решалась спросить, но, в конце концов, любопытство пересилило страх.
Мати быстро скользнула по собеседнице внимательным взглядом чуть сощурившихся глаз:
- Ты действительно хочешь знать?
- Конечно! Кто не мечтает заглянуть в свое будущее!
- Мечтает - наверное, каждый. Но мечтать и узнать - не одно и то же.
- Пожалуйста!
- Ладно, я попробую…
Ее лицо стало сосредоточенным, глаза подернулись поволокой задумчивости.
Смотревшей на нее со стороны Сати в какой-то миг показалось, что взгляд девушки устремился куда-то за грань миров, в пустоту.
- Тебе нужен ребенок, - спустя несколько длинных мгновений тишины проговорила Мати. - Чтобы было о ком заботиться. Это… - прикусив губу, она на миг замолчала, а потом добавила. - Это твоя судьба.
- Растить детей? - Сати почувствовала разочарование.
- Что в этом плохого?
- Ничего! Конечно, ничего… Просто это звучит как-то… буднично, что ли…
- Прости, если я расстроила тебя.
- Да нет, что ты!…Я, пожалуй, пойду. Мне нужно еще столько всего сделать за эту ночь!
- Сати… - когда та уже коснулась полога повозки, окликнула ее дочь хозяина каравана.
- Да?
- Подожди мгновение… Я хочу попросить тебя кое о чем.
- О чем угодно!
- Я… - она прикусила губу. Брови сошлись на переносице. - Не могла бы ты поклясться, что никому не расскажешь о том, что услышала здесь?
- Конечно, - с готовностью кивнула, - садом благих душ, вечным сном и верой в пробуждение клянусь тебе, Мати, что никому не скажу ни слова из того, что услышала от тебя! Этого достаточно?
- Да… Прости, что… Я поверила бы и твоему слову, но… Но так мне спокойнее.
- Я понимаю.
- Это все… может показаться очень странным. А мне не хотелось бы, чтобы меня сочли безумной. Или, того хуже, одержимой демонами.
- Да, конечно!
- Ну, тогда… - она вздохнула с некоторым облегчением. - До утра. Приходи, поговорим.
- До утра! - и караванщица убежала.
Мати несколько мгновений молча смотрела на танец огня, заключенного в огненной лампе, а потом откинулась назад, свернулась в клубок на ворохе одеял и сама не заметила, как заснула.
В эту ночь пустыня была задумчиво спокойна: снега сверкали в лучах ночных светил, окружая землю матовым серебристым мерцанием, скрывавшем из виду то, что милосердно пощадила темнота. Ветер спал в одной из своих норок, убаюканный тихим дыханием ночи и беззвучной песней звезд. Спокойствие и безмятежность окружающего мира очаровывало, подчиняло себе, заставляло, забыв обо всем, всех страхах и горестях, плыть по невидимым волнам, подчиняясь неизменному течению времени. А красотой луны можно было любоваться до скончания веков, зная, что сколько бы ни прошло времени, сколько бы ни было кратких прощаний и новых долгих встреч, она всякий раз казалась неповторимой, загадочной в своем бесконечном белом сиянии и мудром величии.
