— Мои антенны, Вал — эта штука на моей голове — какого они цвета? Вал задохнулась от удивления.
— Они сплошь красные, Скоби! Красные, как кровь!
— Ха! — Скоби почувствовал в себе силу. — Теперь они выкачивают из нас не страх! Это гнев! А гнев вытесняют гордость и бунт! Мы обратим их страх против них самих. Я до сих пор боюсь, но я к тому же сердит и намерен продолжать в том же духе!
Они снова бежали по лесу.
— Но откуда ты знаешь, Скоби? Как можешь ты быть уверен?
— Не знаю, откуда я знаю. Но я уверен!
Вокруг них раскинулся зеленый лиственный лес, обычный лес, дружелюбный и вселяющий уверенность. Редферн листьями очистил винтовку от пурпурной слизи. Сила все еще в нем кипела.
— Могу себе представить, как волшебники Сенчурии сейчас злятся, что не получают от нас нужной реакции. Мы с самого начала отказались идти у них на поводу. Когда ты хотела, чтобы я занялся с тобой любовью, а я отказался, я подозревал, что валяю огромного дурака. Мне и самому этого хотелось, но... не таким холодным, запрограммированным образом. Теперь я знаю, что был прав.
— Но ведь я люблю тебя, Скоби!
Это вынудило Редферна на какое-то время смолкнуть. Он посмотрел на Вал — ее белая рубашка была так же изодрана и покрыта пятнами слизи, как и его собственные штаны и рубаха. Она была очень красива.
— Вопрос в том, Вал, подлинная ли это эмоция, или же специально внедренная в тебя ради чужого удовольствия?
— Ох, Скоби!
Ему хотелось смеяться, реветь от смеха над чудовищной иронией ситуации.
— В подходящее время, в уединенном месте... Тогда в моем мире это считают нормальным. Но прямо сейчас мы должны оставаться непредсказуемыми. Если мы позволим этой дистанционной власти помыкать собой, тогда мы пропали. Когда в моем мире людям не нравится, что вокруг происходит, Вал, у них есть бунты и демонстрации. Улицы становятся местами общественного протеста. Мы с тобой протестуем против волшебников Сенчурии!
В голове у него брезжили первые проблески плана, безумной, немыслимой схемы. Однако он видел, что в этой схеме состоит для них единственный шанс сохранить верность самим себе. И сколь бы ни было старомодным это понятие, Скоби Редферн ценил его превыше рубинов. Он желал оставаться верным самому себе. И до сих пор это всегда ему удавалось. Это причиняло ему неприятности и нередко лишало работы, но он не желал изменять своим принципам.
Они бежали между деревьями. Солнце, золотое и дружелюбное солнце взблескивало и струило яркие лучи в разрывы листвы, окружая каждый листок ореолом света и заливая лес теплым подводным сиянием.
Краски постепенно изменялись.
Листья светлели, проходя вверх по оттенкам спектра. Зеленый уступал место желтому. Появлялись оранжевый и красный. Деревья светились оранжевыми стволами и золотыми листьями. С них капал огонь. Ослепительно сверкали блестящие фиолетовые и лиловые тона. Ярчайший свет резал глаза. Перед глазами плавали темные пятна, пульсирующие участки сияния упирали в беглецов твердые лучистые пальцы.
— Что это? — завизжала Вал.
Редферн увидел, что дымчато-оранжевое свечение на ее антеннах мерцает, зеленеет, синеет по мере того, как гордость Вал вновь уступала место страху. Он грубо встряхнул ее.
— Они пробуют новый трюк! Поляризованный свет, излучение на разных длинах волны — не верь тому, что видишь, Вал! Все это мошенничество! Мы должны прорваться в город! Идем! Он потащил ее за собой. Белая шелковая рубашка превратилась в рваную тряпку, ноги Вал дрожали, ее лицо превратилось в потную маску страха. Шатаясь, она брела вслед за Редферном.
— Не сдавайся, Вал! Борись! Мы можем победить! Вспомни только: они пытались запугать нас, будто мы глупые дети. Мы не дети! Мы взрослые — перестань бояться этой дистанционной власти, положись на собственные глаза и рассудок! — Ощущение теплой, мягкой и в то же время твердой руки Вал под пальцами придавало Редферну уверенности. — И... Вал, бежим! Сквозь безумный водоворот «неправильных» красок сразу ставшего чужим леса просочилось впереди новое сияние, бледно-желтый свет янтарного оттенка, как бы льющийся сквозь туман. Лес вокруг них переливался невозможными цветами, а теперь в нем появился как бы еще и звук. Стоны, вскрики, вздохи, старавшиеся затянуть их назад, в смертоносные объятия деревьев.
В ушах Редферна звенело от этого странного звука. Кровь бурлила и кипела в жилах и он чувствовал, как сердце замедленно бухает у него в груди, словно набатный колокол. Скоби хватал ртом воздух. Но он бежал дальше, не останавливаясь, и тащил за собой полуобморочную девушку. Скоби Редферн был сейчас почти что безумен.
Деревья впереди уже сплошь купались в желтом свете. Редферн видел, как отчетливо выделяются ало-оранжевые стволы и лилово-фиолетовые ветви на фоне этого блеклого сияния. Он прокладывал себе путь все дальше.
Они почти выпали из леса.
Прямо перед ними раскинулись башенки, стены и купола города, созданного, казалось, из драгоценностей. Город потрескивал и искрился светом, купаясь в этом всепроникающем желтом сиянии. Потом Редферн понял, что город стоит просто на солнечном свету, самом обычном свету самого обычного, хотя и чужого, солнца, превратившемся в это призрачное янтарное сияние лишь благодаря контрасту с буйством ядовитых красок в лесу.
— Они пытались направить нас в другую сторону с помощью своих отвратительных гигантских тараканов, — пропыхтел Редферн. — Но мы направляемся в эту сторону! Вперед — прямо в их чертов город!
И он быстрым шагом двинулся вперед, волоча за собой Вал.
Между ними и городом росло несколько деревьев и кустов. А дальше под ясным голубым небом, в котором сияло желтое солнце и проплывали белые облака, раскинулась равнина, по которой они шли, казалось, уже так давно. Слева от них появилась группа тараканов, а другая — справа. Черные с желтым и черные с белым ужасные твари принялись нагонять людей, издавая пронзительный охотничий визг.
— Не обращай на них внимания, Вал.
Та начала было отвечать, но передумала, сберегая дыхание для ходьбы и бега.
Вдруг перед ними воздвиглась какая-то тварь. Редферн остановился. Слева от него росло дерево и он сделал полшага к этому дереву, не выпуская в то же время из виду новую тварь, которая могла когда-то прежде быть человеком. Она носила пародию на доспехи: ржавый стальной нагрудник и морион. Голые, тощие, как у скелета ноги прикрывали наколенники. Тварь поджидала их. Лицо его было безумной смесью морды богомола с некоторыми человеческими чертами. С лица смотрели на беглецов большие фасеточные глаза. Вал завизжала и от ее антенн полетели синие искры. Но антенны Редферна по-прежнему сверкали красным сиянием гнева. Тварь подняла самострел и у ног Редферна с шипением вонзилась в землю короткая стрела. Он заколебался. Тварь методично перезарядила оружие с помощью маленького ворота, укрепленного на прикладе. Страшная голова вновь поднялась и наконечник стрелы уставился в грудь Редферну. Скоби поднял винтовку и пошел в атаку. Нога его за что-то зацепилась и он свалился. Винтовка вылетела из его руки. Все еще пылая гневом, Редферн оперся руками о землю и поднялся на ноги.
