Когда наконец были завершены все многочисленные ритуалы, связанные с коронацией, когда Эрагон помог Сапфире освободиться от шерсти, застрявшей у нее между зубами — мерзких, скользких и довольно вонючих комков, после возни с которыми ему ужасно хотелось как следует вымыться, — они оба приняли участие в банкете, устроенном в честь Орика. Празднество было шумным и разгульным и длилось до глубокой ночи. Гостей развлекали жонглеры и акробаты, а труппа актеров сыграла пьесу под названием «Аз Сартосвренхт рак Бальмунг, гримстборитх рак Квисагур», что, как сообщил Эрагону Хундфаст, означало: «Сага о короле Бальмунге из Квисагура».
Когда же торжества подошли к концу и большая часть гномов были уже настолько утомлены, что спали, уронив головы рядом со своими чашами, Эрагон наклонился к Орику, который сидел во главе стола, и сказал:
— Ваше величество…
Орик отмахнулся:
— Не вздумай называть меня так, Эрагон! Я этого не потерплю! Подобное обращение из твоих уст уместно разве только при особых обстоятельствах… Зови меня как обычно. Можешь считать, что это приказ. — Орик попытался взять свой кубок, но промахнулся и чуть не сшиб его со стола. Он рассмеялся: — Ну вот, до чего я пьян!
Эрагон тоже улыбнулся:
— Орик, я хотел тебя спросить: неужели тебя короновал действительно сам Гунтера?
Орик опустил голову, уперся подбородком в грудь и долго изучал свой кубок, вертя его в руках. Лицо его вдруг стало очень серьезным.
— В общем, то, что ты видел, было действительно очень близко к тому образу Гунтеры, какой нам дано увидеть на этой земле. Тебе достаточно такого ответа, Эрагон?
— Ну… наверное, да. Наверное. А он всегда откликается на такой призыв? Он никогда не отказывался кого-то короновать?
Орик насупился.
— А ты разве никогда не слышал про королей-еретиков и королев-еретичек?
Эрагон покачал головой.
— Эти кнурлан не сумели получить благословение Гунтеры, но тем не менее настаивали на своем желании занять королевский трон. — Орик презрительно поморщился. — Правление каждого из них было весьма недолгим и весьма несчастливым.
У Эрагона похолодело в груди.
— Значит, даже если бы ты был избран Советом Вождей, но Гунтера отказался бы короновать тебя, то королем ты бы так и не стал?
— Да, не стал бы. Или стал бы королем народа, который воюет с самим собой. — Орик пожал плечами. — Впрочем, меня подобная возможность не слишком тревожила. Сейчас, когда вардены уже вторглись в пределы Империи, только безумец стал бы рисковать, ввергая нашу страну в междоусобные войны лишь для того, чтобы лишить меня трона.
Да и Гунтера, хоть он и способен на многое, но он отнюдь не безумец.
— Но разве ты знал наверняка, что получится именно так? — спросил Эрагон.
Орик покачал головой:
— Не знал. И до конца не был уверен, пока Гунтера не возложил мне на голову золотой королевский шлем.
— Ох, извини! — воскликнул Эрагон, невольно зацепив рукой воду в чаше. Насуада нахмурилась, ее лицо на поверхности магического водяного зеркала исказилось и вытянулось.
— За что? — спросила она. — По-моему, тебя стоит поздравить. Ты выполнил все мои поручения, даже более того.
— Да нет, я просто… — И Эрагон догадался, что она-то не видит той ряби, что прошла по воде, и перед ней по-прежнему неискаженное изображение Эрагона и Сапфиры. — Я просто нечаянно задел рукой воду в чаше, вот и все.
— А, понятно… Ну что ж, позволь тебя официально поздравить, Эрагон. Обеспечив Орику трон, ты…
— Хоть из-за этого на меня и напали? Насуада улыбнулась:
— Да, хоть из-за этого на тебя и напали. Но ты сумел сохранить наш союз с гномами, а это чрезвычайно важно для нас и вполне может теперь означать нашу победу над Гальбаториксом. Загвоздка лишь в том, сколько времени потребуется гномам, чтобы их армия смогла к нам присоединиться.
— Орик уже отдал своим воинам приказ готовиться к походу, — ответил Эрагон. — Кланам, видимо, потребуется несколько дней, чтобы собрать войско, но как только они это сделают, то выступят немедленно.
— И это тоже очень хорошо. Тогда мы сразу смогли бы воспользоваться их помощью. Кстати, когда можно ожидать твоего возвращения? Дня через три? Или четыре?
Сапфира пошевелила крыльями, и Эрагон, ощутив на спине ее горячее дыхание, оглянулся на нее и, осторожно выбирая слова, ответил Насуаде:
— Это зависит от многих обстоятельств. Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили перед тем, как я отправился в Фартхен Дур?
Насуада недовольно поджала губы:
— Да, помню, конечно. Я… — Она чуть отвернулась, явно слушая чье-то срочное донесение — до Эрагона и Сапфиры донеслось неразборчивое бормотание гонца, — затем, снова повернувшись к ним, Насуада сказала: — Только что вернулся отряд капитана Эдрика. Они, кажется, понесли серьезные потери, но посланник утверждает, что Роран жив.
— Он ранен?
— Я сразу же все сообщу тебе, как только сама узнаю. Впрочем, я не стала бы слишком за него волноваться. Рорану сопутствует удача, прямо как…
Тут снова послышалось бормотание невидимого гонца, и Насуада, сделав шаг в сторону, исчезла из поля зрения Эрагона.
Эрагон ждал, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Вскоре лицо Насуады вновь возникло в волшебном зеркале, и она сказала:
— Извини, но мы приближаемся к Фейнстеру, и нам постоянно приходится отбиваться от бандитских налетов. Госпожа Лорана специально высылает из города своих мародеров, чтобы нас измотать. Эрагон, Сапфира, вы очень нужны здесь! Нам предстоит серьезное сражение. Если в Фейнстере увидят у своих стен войско, состоящее только из людей, гномов и ургалов, там могут решить, что у них еще есть шанс удержать город. И тогда битва приобретет кровопролитный характер. Они будут драться упорно, хотя, конечно, Фейнстер им все равно не удержать. Но если они увидят во главе осаждающих дракона и Всадника, у них, я думаю, сразу отпадет всякое желание сражаться.
— Но…
Насуада подняла руку, призывая его помолчать, и продолжила:
— Есть и другие причины, по которым вам стоило бы поскорее вернуться. Мои раны, полученные во время Испытания Длинных Ножей, еще не зажили, и я не смогу повести варденов в бой, как прежде. Нужно, чтобы мое место занял ты, Эрагон, — только так можно будет обеспечить исполнение всех моих приказов и поднять боевой дух наших воинов. И еще одно: слухи о твоем отсутствии уже бродят по лагерю, несмотря на все наши усилия. И если в результате на нас нападут Муртаг и Торн или если Гальбаторикс пошлет их на выручку Фейнстеру, то мы даже при поддержке эльфов вряд ли сможем противостоять им. Прости меня, но я никак не могу разрешить тебе сейчас вернуться в Эллесмеру. Это слишком опасно.
