Вместе с гномами они сбежали прочь со стены, и Фолко понял почему – их участок, судя по всему, враги оставляли нетронутым, сосредоточив главные свои усилия против ворот города. Это очень походило на осаду Минас-Тирита, мелькнула мысль у Фолко.
Их провожали гневными возгласами, кому-то подумалось, что они струсили; но Амрод крикнул: «К воротам! Они сейчас ворвутся!» – и за ними последовали другие. Фолко молил безвестного посыльного Торина найти в суматохе Кэрдана и уговорить его вернуть бойцов в город. Только так можно было отстоять крепость от нелюди.
Они бежали изо всех сил. Фолко отставал от легконогих эльфов, но всё же – один поворот, другой – вот они, ворота!
Мутный поток страха был здесь особенно силён. Стражников не осталось – наверное, попрятались кто куда. И все прибежавшие с ними люди держались только потому, что с ними были эльфы.
Снаружи раздался жуткий вой, а потом хор мёртвых голосов запел древнее, необычайно злобное и могучее заклинание. В жуткую песнь нежити вплёлся ещё чей-то неправдоподобно низкий голос, почти рык, исполненный такой силы, что Фолко едва устоял на ногах. Раздался долгий скребущий звук, словно чьи-то когти впились в камень створок, и ворота заколебались.
Амрод лихорадочными движениями разжигал небольшой факел, скрутив его из обрывков мешковины, его товарищи, судя по всему, готовились к отпору магической атаки, а Фолко поудобнее наложил стрелу на тетиву и вспомнил давний свой выстрел в Могильниках…
Беарнас, яростно кусая губы, странным образом сплёл пальцы, его лицо исказилось от чудовищного внутреннего усилия; рядом в подобной же позе застыл Маэлнор, Амрод же поспешно сунул факел в руку хоббиту, заставив того опустить лук.
– Охранный Знак помнишь? – крикнул он над самым ухом Фолко. – Как только ворота рухнут, черти его! Хоть тех тварей остановим…
А створки действительно начинали поддаваться. Мало-помалу люди, бывшие рядом с Фолко, с чудовищно изломанными ужасом лицами, стали расползаться, отступая; гномы держались, но Малыш беспрестанно стирал обильно льющийся по лицу пот, даже поднял забрало.
Где же эльфы, где Кэрдан?!
Земля коротко содрогнулась, прокатился тяжкий подземный грохот – и, словно отвечая ему, ворота потряс мягкий, но неимоверно сильный удар – и по камню зазмеились чёрные трещины. Неживые голоса за воротами затянули какое-то унылое песнопение.
– Готовьсь! – выдохнул Амрод. – Черти знак, Фолко!
Хоббит повиновался – и вовремя! Голоса нежити взвинтились до нестерпимого визга, а потом ещё раз рявкнул рычащий бас – и створки разошлись примерно на ладонь. В щель тотчас всунулся длинный чёрный коготь, настолько омерзительный, что Фолко согнуло в приступе едва подавленной рвоты; пошатнулись даже эльфы, и только Малыш, с мечом наголо, очертя голову прыгнул вперёд. Сверкнула сталь, клинок врезался в жуткую плоть, надрубив сустав. Даже всей немалой силы гнома не хватило, чтобы отсечь его совсем.
Фолко ожидал вопля боли – но ничего не последовало; вслед первому просунулись ещё четыре когтя, засовы дрожали в гнёздах, готовые в любой миг разлететься на куски.
– Малыш! – Торин силой оттащил товарища назад.
В щели блеснула ослепительная короткая вспышка – и запоры не выдержали. Каменные створки отлетели в стороны. Прямо в глаза сгрудившимся бойцам глянули мертвенные жёлтые зрачки Ночной хозяйки. За ней виднелись умертвия, призраки Мордора…
Последние откачнулись, увидав запирающий им дорогу знак; однако он ничего не значил для Хозяйки и её кошмарной родни – умертвий, давних солдат Моргота, ослабевших со временем, но вновь воспрявших и сумевших подчинить себе неразумные племена.
Свистнула первая эльфийская стрела, выпущенная хоббитом. Сейчас он уже не боялся никого и ничего, перейдя грань, после которой смертный уже перестаёт думать о сохранении собственной жизни и мыслит только об одном: как, умирая, захватить с собой побольше врагов.
Вспышка, взвились, опадая, серые одежды, раздался тоскливый скрипучий стон… Высокий шлем со стуком покатился по камням, но уже лезла Ночная хозяйка, хищно протягивая многосуставчатые лапы, медленно падали жуткие слова её заклинаний – и Фолко почувствовал, как грудь сдавило так, что затрещали кости, ещё миг – и он погиб бы, раздавленный, как тот воин из отряда Отона, но тут эльфы нанесли ответный удар.
Они стояли тесным кружком, и ладони их, казалось, обхватывали им одним видимый шар. И подобно тому, как человек наклоняет сосуд, выливая из него воду, так Амрод, Маэлнор и Беарнас неспешно наклонили созданное ими вместилище Силы, и острый серебристый луч прянул прямо в голову Ночной хозяйке…
Фолко, чью грудь сразу же перестало сдавливать, послал вторую стрелу, смертельную для умертвий.
И всё-таки отстоять ворота они не смогли. Ночная хозяйка тонко взвыла в непредставимой человеческим сознанием ярости, между её когтей завихрилось багровое пламя, когтистая лапа ударила, чтобы одним махом смести с лица земли осмелившихся противостоять ей.
Хоббита эта её атака просто отшвырнула в сторону, утробно воющий сонм умертвий качнулся к нему, поднялись их мечи, и если бы не гномы – Фолко было бы несдобровать.
Серебристый светильник эльфов погас, словно задутый ветром; но и Хозяйка, что-то рыча, оттягивала назад свою лапу. Вместо когтей на ней бессильно торчали обугленные уродливые головни. Амрод поддерживал за плечи странно опадающего Маэлнора – и тоже шаг за шагом отступал.
Поднятый Торином на ноги хоббит, шатаясь, вновь взялся за лук. Сталь умертвий уже сшиблась с клинками Малыша и топором Торина; вот Маленький Гном провёл обычный свой неотразимый выпад, меч пронзил облачённое в серый саван тело призрака – без всяких видимых последствий. Ответный тычок оказался настолько силён, что Малыш отлетел на несколько шагов и едва удержался на ногах, однако и мертвецким мечам мифрил не покорился.
Хоббит отпустил тетиву, погибельно воя, исчезла ещё одна тень; но тут Ночная хозяйка отбросила ещё дальше пока не оправившихся эльфов, и Торину с Малышом пришлось отступить.
А за ратью призраков в распахнутые ворота уже валом валили орки; наверное, тут бы и окончилась история странствий и борьбы Фолко Брендибэка, если бы к нему и его товарищам нежданно-негаданно не подоспела помощь.
– Отойдите! – раздался чей-то старческий голос, и сухая рука властно отстранила хоббита.
Радагаст Карий шёл, точно слепой, прямо на Ночную хозяйку – и чудовище приостановилось, будто в сомнении. Старый маг, казалось, напряг все свои силы, прямой, точно струна, он медленно воздел правую руку и чистым, сильным, молодым голосом – совсем не похожим на тот, которым он говорил за секунду до этого, – прочёл какое-то заклятие. Фолко разобрал в нём эльфийские слова «тьюрэ» – победа, подчинение, повеление – и «унго» – облако, тень, и последнее было «ванна» – уход, исчезновение…
