Гигант появился вновь, возникнув из ниоткуда, только теперь уже внутри крепостных стен. Вырос из пустоты, огромный и темный. Булаву он взвалил на плечо, и вид его стал еще более угрожающим. Дюжина солдат осторожно приблизилась к нему, встав между великаном и королем. В любую минуту мог начаться бой.
Но Бен уже понял, что этого допустить сейчас никак нельзя.
— Стойте на месте! — приказал он.
Солдаты выжидательно посмотрели на него. Великан тоже задрал голову.
Бен почувствовал, что Ивица отпустила его руку, но он не решился посмотреть на жену. Сунув руку за пазуху, он извлек медальон королей Заземелья, талисман, хранивший их от опасностей. Держа его так, чтобы в медальоне отражалось солнце, Бен нехотя призвал Паладина.
Мгновенно у подножия лестницы возник столб ярко-белого света, и из него появился Паладин. Пеший, с обнаженным мечом в одной руке и кистенем, прикрепленным к запястью другой. Облаченный в серебряные доспехи, сияющие на солнце.
Бен вмиг ощутил возникшую между ним и Паладином связь, в мозгу сформировалась картинка — необычная комбинация огня и льда, смешанных между собой, образуя что-то третье. Чувства и мысли Бена и Паладина начали переплетаться, соединяя их в единое целое. Бен выскользнул из своего тела и лучом света скользнул в латы Паладина. Он оказался как бы привязанным к Паладину дюжиной крепких нитей, втянут внутрь и заключен в железо, став единым целым со своим защитником. Он погрузился в воспоминания о баталиях, в которых бился и побеждал на протяжении тысяч жизней. Вспоминал места и времена, давно ушедшие и всеми позабытые. Бен погрузился в темную половину своего «я», и эта другая половина воспряла в ярости из небытия, жаждущая кровавой схватки с великаном Райделла.
Они яростно сцепились, металл скрежетал о металл, меч сталкивался с булавой. На мгновение замерев, противники отскочили друг от друга, немного отдышались и схватились снова. Великан оказался весьма решительным. Используя преимущество в росте, он вложил всю свою силу в могучий удар. Но Паладин был слишком опытным бойцом, и с ним не так-то легко справиться. Он мгновенно парировал удар, отведя его в сторону, выбил из рук великана булаву и сшиб его с ног.
Великан тяжело рухнул, увернулся от меча и вскочил на ноги с булавой в руках, не получив ни единой царапины. И тут же снова напал на Паладина. Паладин парировал еще один чудовищный удар и врезал гиганту плашмя клинком по голове. Тот упал, откатившись в сторону. Пыль под ногами оросилась кровью.
Но он снова оказался на ногах, кровь высыхала прямо на глазах. Паладин впервые замешкался. Гигант был ранен, но его раны моментально затягивались. Полученный удар должен был либо замедлить его реакцию, либо ослабить. Но ни того, ни другого не произошло.
Великан атаковал опять еще сильнее, чем прежде, напав на Паладина с такой мощью, что поборник короля отступил к стене. Гигант прижал его к камням, зажав руку с мечом, и надавил булавой под подбородок, намереваясь сломать противнику шею. Паладин попытался вырваться из смертельных объятий, но не сумел. Кряхтя от усилия, великан все сильнее давил рыцарю на шею. Темные глаза сверкали. Огромное могучее тело все больше наваливалось на серебряного воина. Паладин едва дышал. Он не мог освободиться от хватки.
В отчаянии рыцарь рванулся и двинул обоими кулаками в железных перчатках гиганту в живот. Тот взвыл от боли. Паладин ударил снова, на сей раз в подреберье. Великан отшатнулся, согнувшись, и выронил булаву. Паладин теперь нанес мощный удар по спине. Гигант замертво рухнул на землю.
Но тут же, что казалось абсолютно невозможным, опять поднялся, выпрямился, будто и не падал вовсе, булава оказалась у него в руке, и гигант вновь ринулся в атаку. Паладин, выронивший свой меч, схватился за кистень. Кистень был короче булавы, но не менее смертоносен. Однако Паладину было нечего противопоставить той скорости, с которой великан оправлялся от падений. Складывалось впечатление, что удары лишь придавали ему силы.
Гигант опять атаковал Паладина, нанося по закованному в доспехи телу сокрушительные удары и отбивая кистень с такой легкостью, будто тот игрушечный. Тогда Паладин пошел на ближний бой, проскользнув под булавой и обхватив руками торс противника. Он старался опрокинуть врага на землю. Гигант взревел от неожиданности. Что-то в этом виде боя ему явно было не по нутру. Паладин насел сильнее. Противники, сцепившись, передвигались по двору, кряхтя и постанывая от усилий. Великан старался высвободиться, забыв о булаве, отчаянно молотя огромными ручищами по закованному в латы торсу Паладина. Но Паладин успел выявить кое-что полезное для себя. Когда он отрывал противника от земли, гигант явно обессиливал. Ярость и быстрота его атак ослабевала. Великан выл от негодования. Он хотел быстро коснуться земли, поэтому Паладин прилагал все усилия, чтобы держать его в подвешенном состоянии, потому что, как уяснил рыцарь, именно от земли и черпал гигант свою силу.
Наконец Паладин доволок великана до ступеней сторожевой башни и поставил на камни. Гигант лягался и брыкался, стараясь ступить с камней на землю, но рыцарь держал крепко. Великан взревел. Из носа и рта у него потекла кровь, снова вскрылись раны. Паладин поднял противника еще выше по ступенькам, оттащив еще дальше от земли. Великан конвульсивно дернулся и рухнул. Паладин протащил тяжеленное тело еще, и гигант перестал дышать. Он обмяк совсем, беспомощно раскинув на ступеньках руки и ноги.
Так рыцарь и держал его, распятого и беспомощного, пока тот не замолк. А когда жизнь покинула великана, то тело его немедленно обратилось в прах.
Позже, когда Паладин исчез и Бен снова стал самим собой, он задал себе вопрос, а смог бы он сохранить великану жизнь. На этот вопрос оказалось не так-то просто ответить. Неизвестно, позволил бы рыцарь это сделать, поскольку когда Бен превращался в Паладина, то жил и действовал согласно этике воинствующего рыцаря, а она сильно отличалась от этических норм самого Бена. Паладину не было никакого резона оставлять своих противников в живых. Врагов следовало убивать быстро и без всяких угрызений совести. Бен вовсе не был уверен, что великан согласился бы сотрудничать, останься он в живых. Возможно, гигант также начисто лишен всяческого сострадания, как и Паладин, и сражался бы до конца. Еще неизвестно, реальное ли существо этот самый великан или творение волшебства. Умерев, он обратился в прах, а существа из плоти и крови мгновенно в прах не превращаются. Вероятнее всего великан — продукт чьей-то магии, и его уничтожение было неизбежным при столкновении с более могущественным волшебством.
