Тенар обнимала ее и укачивала, укачивала. Очень, очень медленно отчаянные объятия девочки чуть ослабели. Головка сонно улеглась Тенар на грудь.
— Скажи-ка мне… — прошептала женщина, и девочка сразу ответила своим слабым, хриплым шепотом:
— Он приходил сюда.
Сперва Тенар подумала о Геде, но тут же под воздействием пережитого страха догадалась, кто был этот «он» для ее девочки! Она сухо усмехнулась про себя и, добиваясь четкого ответа, снова спросила Терру:
— Кто это «он»?
Ответа не последовало; Тенар почувствовала, как девочку стала бить с трудом сдерживаемая дрожь.
— Тот самый? — тихо спросила Тенар. — Тот, в кожаной шапке?
Терру коротко кивнула.
— Тот, кого мы видели тогда на дороге?
Девочка промолчала.
— Там было четверо мужчин — я на них еще рассердилась, помнишь? Это один из них?
И тут ей пришло в голову, что Терру тогда шла потупясь, пряча сожженную щеку, как всегда в присутствии чужих.
— Ты знаешь его, Терру?
— Да.
— С тех пор как… как вы жили в палатке у реки?
Терру снова коротко кивнула.
Тенар еще крепче прижала девочку к себе.
— Так это он приходил сюда… — проговорила она, и весь ужас, который она носила в себе, сразу превратился в гнев, в ярость, сжигавшую ей нутро, сидевшую в ней словно раскаленный прут. Тенар как-то странно усмехнулась — «Ха!» — и почему-то сразу вспомнила Калессина, то, как дракон смеялся.
Но ей, человеку, женщине, оказалось вовсе не легко удержать этот огонь в себе. Да и ребенка необходимо было успокоить.
— А он тебя видел?
— Я спряталась.
Тенар быстро заговорила, поглаживая Терру по голове:
— Он никогда больше к тебе не притронется, Терру. Ты пойми меня и поверь: он больше никогда не коснется тебя. Он больше никогда тебя не увидит — во всяком случае, пока я с тобой. Ты же понимаешь это, моя дорогая, моя драгоценная, моя красавица! Ты не должна его бояться. Да и отчего тебе его бояться? Он-то хочет как раз, чтобы ты его боялась. В твоем страхе он черпает силы. А мы заставим его поголодать! Пусть голодает, пусть гложет сам себя! Пусть задохнется, кусая собственные кости… Ах, не слушай ты меня, я ужасно сердита, я чудовищно зла!.. Я очень красная? Такая же, как женщины с Гонта? Как тот дракон? Красная? — Она пыталась шутить, и Терру, подняв к ней свое изуродованное робкое личико, заглянула ей в глаза и сказала:
— Да, красная. Ты — красный дракон.
Мысль о том, что этот человек приходил в их дом, был здесь, ходил вокруг, любуясь содеянным, может быть, даже обдумывая, как довести неоконченное дело до конца, — мысль об этом, скорее даже не мысль, а дурнотное чувство, подобное тошноте, охватывая Тенар, как бы сгорало само собой во вспыхивающем тут же в ее душе гневе.
Они встали, умылись, и Тенар решила, что наиболее явственное и реальное из множества ее теперешних чувств — голод.
— У меня совершеннейшая пустота в животе, — сказала она Терру и приготовила им роскошную трапезу: сыр, хлеб, холодные бобы, приправленные маслом и специями, ломтики лука и твердой копченой колбасы. Терру ела с отменным аппетитом, а Тенар — с еще большим.
Когда они съели все до последней крошки, Тенар сказала:
— А теперь, Терру, запомни: я никогда больше тебя одну не оставлю, и ты тоже не оставляй меня. Хорошо? А сейчас мы вместе с тобой сходим к тетушке Мох. Она там сотворила заклятие, чтобы отыскать тебя, так что пусть больше не беспокоится на этот счет.
Терру так и замерла. Она только раз взглянула на открытую настежь дверь и сразу отшатнулась.
— А еще нам с тобой нужно принести высохшее белье. Захватим его на обратном пути. А когда вернемся, я покажу тебе материю, которую добыла сегодня. Платье буду шить. Новое платье для тебя. Красное.
Девочка словно не слышала.
— Если мы будем прятаться, Терру, это ему только на руку. Но мы прятаться не станем, будем сильными сами. Так что ему не понравится. А ну-ка пошли!
Преодоление порога потребовало от Терру неимоверных усилий. Она отворачивалась, прятала лицо, дрожала, потом вдруг пошла, нерешительно, спотыкаясь, и казалось невыносимо жестоким заставлять ее перешагивать этот порог, чуть ли не силой тащить ее из дома, но Тенар не знала жалости.
— Пойдем же! — настойчиво повторила она, и девочка пошла с ней.
Держась за руки, они прошли через поля к домику тетушки Мох. Один или два раза Терру даже заставила себя поднять глаза от земли.
Тетушка Мох вовсе не удивилась, увидев их, однако выглядела она грустной и усталой. Она велела Терру сбегать в дом и полюбоваться юными цыплятами, которых только что вывела ее несушка с ожерельем на шейке, а потом выбрать и для себя парочку; Терру точно ветром сдуло.
— Она все время была в доме, — сказала Тенар. — Пряталась.
— Ну что ж, хорошо, что она умеет прятаться, — сказала ведьма.
— Почему? — резко спросила Тенар. Ей не хотелось сейчас скрывать свое настроение и быть покладистой.
— Да… всякие тут ходят… — сказала ведьма, однако совсем не важничая, а скорее с неохотой.
— Негодяи всякие тут ходят! — заявила Тенар, и тетушка Мох, глянув на нее, даже немножко отодвинулась.
— Ну-ну, успокойся, — сказала она. — Успокойся, милая. Ты вся прямо-таки огнем горишь, вокруг головы свет сияет. Я сотворила заклятие, чтобы отыскать девочку, однако оно не подействовало. Почему-то все шло не так, как хотела я, и я так и не поняла, кончилось ли действие этого заклятия. Что-то я растерялась совсем. Я видела Великих. Искала нашу девочку, а видела Великих, что парили над вершинами гор, среди облаков. А теперь и ты на них похожа, и волосы твои будто пламенем охвачены. Что случилось, что не так?
— Да есть тут один, в кожаной шапке, — сказала Тенар. — Такой молодой… Ну хватит так на меня смотреть! У него, кажется, куртка на плече разорвана. Ты его случайно тут не видела?
Тетушка Мох кивнула:
— Его в усадьбе на сенокос наняли.
— Я же рассказывала тебе, что она… — Тенар глянула в сторону дома, — что она была тогда с женщиной и двумя мужчинами. Он — один из тех двоих.
— Ты хочешь сказать, один из тех, что…
— Да.
Старуха застыла, словно деревянная статуя.
— Не знаю, — проговорила она наконец. — Мне казалось, что я знаю достаточно. Но это не так. А что… Что будет… А он что же… захочет прийти и повидать ее?
— Если он ее отец, то, возможно, просто потребует вернуть ее.
— Потребует вернуть?
— Она же его собственность.
Тенар говорила довольно спокойно. И при этом смотрела на вершину горы Гонт.
— Но я думаю, что отец все-таки не он. Я думаю, тот, другой. Тот, что пришел тогда в деревню и сказал моей подруге, что девочка «поранилась».
