— Более острого ножа, чем мой, вы не найдете.
— Тогда режь, парень, я готов. — Глокта откинул голову назад, вытянул шею, прижав ее к холодному металлу. — Я давно готов к этому.
Пальцы Реуса сжали рукоять кинжала. Его обожженное лицо дергалось, глаза сощурились, как блестящие щелки в красных провалах.
«Сейчас».
Глокта тяжело и шумно дышал, его горло перехватило в ожидании смерти.
«Сейчас, наконец-то… сейчас…»
Но рука Реуса замерла.
— И все-таки ты сомневаешься, — прошептал Глокта, сжав беззубые десны. — Не из сострадания, конечно, и не из слабости. Они давно вымерзли. В Инглии? Ты медлишь, потому что понимаешь: ты так долго мечтал убить меня, но никогда не думал, что будет дальше. Какая тебе от этого выгода, со всей твоей стойкостью, хитростью и стараниями? За тобой будут охотиться. Тебя отправят обратно. А я могу предложить тебе нечто большее.
Испещренная шрамами, мрачная физиономия Реуса стала еще мрачнее.
— Что ты можешь мне дать? После всего, что было?
— О, ничего особенного. Я вдвое больше страдаю от боли и в десять раз больше от унижения, поднимаясь утром с постели. Человек вроде тебя был бы очень мне полезен. Ты доказал свою несгибаемость. Ты потерял все — все сомнения, всю жалость, весь страх. Мы оба потеряли все. Мы оба выжили. Я понимаю тебя, Реус, как никто не сможет тебя понять.
— Теперь меня зовут Пайк.
— Конечно. Позволь мне подняться, Пайк.
Нож медленно соскользнул с горла. Человек, который прежде был Салемом Реусом, стоял над ним и мрачно глядел вниз.
«Кто предскажет, какой поворот сделает судьба?»
— Ладно, вставай.
— Легче сказать, чем сделать.
Глокта сделал вдох, застонав от болезненного усилия, поднялся на четвереньки и перевернулся.
«Героическое достижение».
Он медленно вытянул руки и ноги, сморщившись, когда искалеченные суставы щелкнули.
«Ничего не сломано. Сверх обычного, во всяком случае».
Он протянул руку, взял рукоятку упавшей трости, пропустив ее между двумя пальцами, и подтянул к себе поверх разбросанных бумаг. Он почувствовал, как острие кинжала уперлось ему в спину.
— Не держи меня за дурака, Глокта. Если попытаешься…
Глокта схватился за край стола и потянулся вверх.
— Ты вырежешь мне печень и все такое. Не беспокойся. Я достаточно искалечен, чтобы не стремиться к новым увечьям. Хочу кое-что показать тебе. Я уверен, ты это оценишь. А если я не прав… перережешь мне горло чуть позднее.
Глокта, пошатываясь, открыл тяжелую дверь и вышел из кабинета. Пайк шел следом, дыша ему в спину, как тень, тщательно припрятав нож.
— Оставайтесь здесь, — бросил он двум практикам в приемной.
Он прохромал мимо мрачного секретаря за огромным столом. В широком коридоре, ведущем в самое сердце Допросного дома, Глокта заковылял быстрее, постукивая тростью о пол. Превозмогая боль, он откинул голову и сжал губы в твердую складку. Краем глаза он ви дел клерков, практиков, инквизиторов. Все кланялись и сторонились, давая пройти.
«Как они боятся меня. Больше, чем любой человек в Адуе, даже имеющий причины бояться. Как все меняется. И как все неизменно».
Его нога, шея, десны. Все это не изменилось.
«И никогда не изменится. Если меня снова не начнут пытать, конечно».
— Ты неплохо выглядишь, — бросил Глокта через плечо. — За исключением ожогов на лице, конечно. Ты похудел.
— Голод помогает.
— В самом деле, в самом деле. Я сбросил вес в Гуркхуле. И не только потому, что от меня отрезали куски. Сюда.
За поворотом они вошли в тяжелые двери, по обеим сторонам которых возвышались мрачные практики, затем — в раскрытые ворота из металлической решетки. Вступили в длинный коридор без окон, уходящий под уклон, освещенный редкими фонарями и заполненный тенями. Стены здесь были оштукатурены и побелены, хотя и давно. Все казалось ветхим, пахло сыростью.
Постукивание трости Глокты, его шумное дыхание, шелест белого плаща — все звуки поглощал холодный влажный воздух.
— Знаешь, если ты убьешь меня, ты не почувствуешь удовлетворения.
— Посмотрим.
— Я сомневаюсь. Твое небольшое путешествие на север устроил не я один. Да, я выполнил задание, но приказы отдавали другие.
— Они не были мне друзьями.
Глокта усмехнулся.
— О, ради бога! Человек притворяется, будто ему нравятся какие-то люди, чтобы сделать жизнь сносной, — это и называется «друзья». Люди вроде нас не имеют необходимости притворяться. О нас судят по нашим врагам.
«Вот они, мои враги».
Шестнадцать ступеней противостояли ему.
«Этот старый знакомый пролет. Гладкие камни, вытертые в середине».
— Ступени. Чертовы штуковины. Если бы мог подвергнуть пыткам одного человека, кого бы ты выбрал?
Лицо Пайка представляло собой сплошной ничего не выражающий шрам.
— Ладно. Не имеет значения.
Глокта с трудом добрался вниз и сделал несколько мучительных шагов по направлению к тяжелой деревянной двери, обитой железом.
— Мы на месте.
Глокта вытащил из кармана белого плаща связку ключей, нашел нужный, открыл дверь и вошел внутрь.
Архилектор Сульт был уже не тем, что прежде.
«Как и все мы».
Величественная копна белых волос превратилась в облепившие узкий череп засаленные пряди, с одного бока коричневым пятном запеклась кровь. Пронзительные голубые глаза потеряли командный блеск, ввалились и были обведены темными кругами. У Сульта отобрали одежду, и его жилистое старое тело, коегде поросшее волосами, было грязным. Он стал похож на безумного старого нищего.
«Неужели недавно он был одним из самых могущественных людей Земного круга? Никогда бы не подумал. Полезный урок для всех нас. Чем выше заберешься, тем больнее падать».
— Глокта! — выкрикнул Сульт, прикованный к стулу, и беспомощно задергался. — Ты предатель, кривой калека!
Глокта поднял руку, затянутую в белую перчатку. Пурпурный камень в кольце, подтверждающем его полномочия, поблескивал в резком свете ламп.
— Полагаю, обращение «ваше преосвященство» больше соответствует моему положению.
— Ты? — рявкнул Сульт и резко рассмеялся. — Архилектор? Жалкая сушеная человеческая оболочка? Ты мне отвратителен!
— Не болтайте ерунду. — Глокта, сморщившись, опустился на другой стул. — Отвращение подходит только невинным.
Сульт сверкнул глазами на Пайка, зловеще возвышавшегося над столом. Его тень падала на полированный ящик с инструментами Глокты.
— Это кто такой?
— Это наш старый знакомый, мастер Сульт, он недавно вернулся с войны на севере и теперь ищет новые возможности.
