– Я ненавидел Клозерга за то, что он убил тебя… я осуждал тебя за то, что ты убивал братьев, как я думал, - прошептал Малгори. - Теперь, ты хочешь, чтобы я встал в тот же ряд?
– Нет! Глупости!!! - снова в призрачном голосе промелькнули жесткие, наполненные жуткой силой нотки. - Выбрось это из головы и поторопись. Чудовище лишено многих навыков, но оно раздавит тебя, как букашку, коли проснется и увидит здесь, так близко. Оно почуяло Клозерга, когда тот достиг замка, и это, как мне кажется, ускорило перерождение. Оно не могло только найти его, выделить из тысяч других, и потому решило убивать всех подряд. Я тоже не был способен достигнуть твоего разума и подсказать путь. Только умиравшие слабели настолько, что я мог проникнуть внутрь их сознания и двигать мертвеющими губами. Губами тех, кто погибал рядом с башней. Несколько повешенных пытались звать тебя, но веревки сдавили их горла, да и ты находился слишком далеко. А потом зарезанный безумец, оказавшийся еще одним моим сыном. Я успел сказать тебе главное и ты, слава богу, обо всем догадался. Ты пришел, так иди до конца. Разбей это стекло, и пусть жижа вытекает наружу. Раздави гнилой комок, бывший когда-то головой славного Джона Торби! Найди в себе мужество. Только… никому не рассказывай потом об этом, хорошо?
В конце длинной речи голос отца стал мягким, упрашивающим. Слепец изо всех сил сжал зубы и поднял лицо кверху, чтобы слезы не брызнули из глаз… Ах да, он совсем забыл, что лишен способности плакать.
– Скорее! - прошептал исчезающий голос. - Скорее…
С воплем отчаяния, взметнувшимся к потолку и заставившим вибрировать пыльные полки, Слепец схватил тяжелое кресло за спинку и яростно метнул его в стенку стеклянного "сундука". Прочная, почерневшая ножка, на которой висела паутинная бахрома, раскололо бок аквариума на несколько крупных кусков. Мутная и зловонная жижа хлынула наружу и выбросила на грязный пол черный, склизкий комок. Никто не смог бы узнать головы Джона Торби в этом скопище наростов и впадин, покрытых студенистой прозрачной массой. Мерзкий, вонючий кусок дерьма!
Странный звук разнесся вокруг - с одной стороны, он походил на негодующий звериный вой, а с другой - на громкий и протяжный стон-облегчение, с которым прощаются с жизнью люди, уставшие от нее страдать. Слепец, сам поражаясь собственной смелости, сделал шаг вперед и наступил на склизкий комок сапогом, раздавив его, порвав пополам, уничтожив… убив.
Вслед за этим наступила полная тишина, звенящая в ушах и пугающая. В тот самый миг Слепец вдруг осознал, что остался один на один с огромным миром, только что тяжело раненым собственным Создателем и требующим помощи. Еще дальше, за его Краями, простиралось нечто и вовсе непостижимое, пугающее, и в то же время зовущее. Другие миры? Другие Создатели?
Взгляд сам собой вернулся к жалкой кучке, в которую только что превратился один из Творцов.
– Какая страшная плата за могущество! - прошептал Слепец, медленно отступая к двери. - А что же я? Кто я такой?
Он вдруг понял, что надеялся рано или поздно свалить со своих плеч бремя Повелителя и Хозяина - а ведь он не почувствовал, наверное, и десятой доли его тяжести? Он был готов превратиться в ничто, уступив тело Джону Торби или даже погибнув в битве в Клозергом…
Нет, теперь придется за все отдуваться самому.
Слепец в который уже раз тяжело вздохнул и, понурившись, побрел к выходу из разом потемневшего кабинета. Туда, где его ждали. Туда, где он был нужен. Туда, где он должен был править. Ничего не поделаешь, ведь других наследников у Джона Торби нет… по крайней мере, не в этом мире.
1993-28.11.2001
Очепятки, допущенные автором при наборе текста:
"… подмытого крупом седока…"
"… очное мясо…"
"… порождение, явившееся удить тебя…"
"… рома на сапогах…"
"… почувствовавших стойло конец… "
"…больно ужарили по его самолюбию… "
"…впятил нижнюю челюсть…"
"…буди всех тех, кто доится…"
"…Члепец…"
"…оба монстра… улетели и проспали…"
"… Выглядел он очень взволнованным: груди часто вздымалась…"
"…губящей печью…" (вместо "гудящей")
"…мудьба…" (вместо "судьба")
