Ладно. Потом разберусь. Пока — надо отмываться, оттираться, черт подери — надо как-то избавиться от вшей! Фу, мерзость какая! По-хорошему мне бы сейчас побрить голову, сбрить все волосы с тела, а еще — намазать башку и пах керосином. Где бы только его взять, этот самый керосин….
Тру тело песком так, что оно начинает гореть. Споласкиваюсь. Волосы у меня длинные, до плеч — беда, однако! Как из таких волос вычесать насекомых? Не имея ни расчески, ни…в общем — избавляться надо от этих кудрей. Только и это я не могу — ну не драть же их с корнями?!
Сую голову в морскую воду, истово мечтая о том, чтобы проклятые твари утонули в соленой воде. И прекрасно понимаю, что прежде чем насекомые утонут — я десять раз утону в этой самой воде. Потому прекращаю дурацкую затею и стараюсь включить мозг, хотя это и непросто. Такой раздрай и бедлам в голове — ни на одной мысли сосредоточиться не могу! Сижу голый на берегу моря, смотрю на две луны и будто во сне думаю о том, как извести чертовых насекомых! Это ли не сюрреализм?!
Нет, надо взять себя в руки — разведчик я, или дерьмо ослиное? Башкой-то надо подумать! Существует проблема — я каким-то образом после смерти оказался в чужом теле (бесспорно), это тело в плохом физическом состоянии, и состояние усугубляется наличием мерзкх кровососов, обосновавшихся в моей пышной шевелюре. Хорошо хоть бороды еще нет…
Стоп! Да, бороды нет. А что это значит? Это значит, что я или монголоид, у которого борода не растет по генетическим причинам, либо…либо я подросток. Судя по первичным признакам — подросток мужского пола (что уже хорошо, не хватало еще в девку переместиться!), и возраст мой (опять же судя по этим самым признакам) примерно пятнадцать-шестнадцать лет. Это возраст когда на лице еще ничего нет, а в паху уже все как надо.
Ладно. С этим разобрался. Теперь — что делать с моим зоопарком? Дождаться дневного света, и уже тогда найти людей и попробовать что-то сделать с гадкими тварями? Хмм…а если эти самые люди окажутся…не теми, кого я хотел бы видеть рядом? Ну тот же ИГИЛ — попробуй, попади им в руки! Башку отрежут — и пикнуть не успеешь. Насмотрелся я на этих бесов… И кто сказал, что здешние люди лучше? Пока не знаешь обстановки, пока ничего не знаешь о мире, в который попал (а я попал!), лучше держаться настороже.
И что тогда делать? Ну, во-первых, хватаю одежду и полощу ее в воде. Одежда моя состоит из драных штанов непонятного цвета (при лунном свете точнее не рассмотришь), и такой же драной рубахи. Все из непонятного полотна, и похоже что на завязках, никакого ремня на штанах нет. Кстати — нет и никакого нижнего белья, трусов и майки. Обувь — как ни странно, она есть. Что-то вроде босоножек — толстая кожаная подошва, с петельками, к которым привязаны кожаные же ремешки. Этими ремешками подошва крепится к ступне, не очень эстетично, но зато не поранишь ногу какой-нибудь дрянью, а этой дряни тут похоже что выше крыши.
Полощу штаны и рубаху в воде, а потом иду по берегу — увидел здоровенный валун, вот об этот валун и колочу свою одежонку со всей яростью вояки, всеми фибрами своей души ненавидящего «окопных» тварей, бича всех войн и народов. Надеясь, что хоть одна вша в конце концов подохнет, если не от удара о камень, так от испуга.
Устаю, кладу барахло на камень сушиться, и тут обращаю внимание на здоровенную раковину по типу рапаны — только огромная, с человеческую голову величиной. Секунд десять тупо на нее пялюсь, потом хватаю ракушку и с размаху бью о глыбу. Хруст! Разлетающиеся осколки! Готово. Подбираю один из осколков, тот, что похож на лезвие ножа без рукояти, щупаю пальцем край обломка и с удовлетворением киваю — ага! Получилось! Это конечно не острота обсидиана, но ракушки даже в створках очень остры, а уж осколок…это просто-таки керамический нож.
Вздыхаю, готовясь к худшему, и аккуратно примерившись, начинаю срезать волосы с головы. Под корень, стараясь действовать как бритвой, ежесекундно рискуя вместе с волосами лишиться и доброго куска кожи.
Процедура заняла не менее получаса, и труднее всего пришлось с волосами над ушными раковинами. Боялся. Не хотелось остаться без ушей, или самое меньшее — хорошенько истечь кровью, ведь ранение уха вызывает такое обильное кровотечение, что кажется — сейчас вся кровь вытечет через эту самую рану. Проверено, еще в юности, после одной из уличных драк, в которых я участвовал не раз, и не два. Мама была в ужасе, когда я пришел домой весь в крови, с разорванным пополам ухом. Пришлось накладывать швы. Чертов придурок ударил меня кастетом, что было в наших драках строго запрещено неписанным законом. За то я отмудохал его до полусмерти. Квиты.
На удивление — я даже не порезался. И вполне прилично обрил голову — конечно же не так, как если бы работал настоящей бритвой, или отточенным до бритвенной остроты ножом, но все-таки лучше, чем если бы рассадил кожу до крови. Без этих шевелящихся от насекомых кудрей сразу стало гораздо легче. Я и вообще уже давно привык к тому, что на голове у меня совсем минимум волос — максимум небольшой ежик по типу того, какие носят в американской армии. По-моему у нас эта прическа когда-то называлась «бокс». Во времена моего детства называлась, и раньше. А может и позже — я как-то не слежу за названиями причесок. Мне главное — чтобы волосы на голове жить не мешали, чтобы за ними было легче ухаживать. И прическа «бокс», он же «ежик», для этого подходит лучше всего.
Ну что же…снова к воде, и давай тереть голову песком, поливать ее водой. Нет — ну все-таки какая теплая вода! Градусов тридцать, не меньше! А может и больше! Делаю вывод — я в теплых краях, где-то на юге, где вечное лето. Капитан Очевидность, ага. Но горжусь своей догадливостью. Кстати — воздух еще горячее воды, и это ночью. А что же тогда делается днем?! На солнце?! Ой-ей…даже подумать страшно.
Честно сказать — не люблю я жаркие страны. Хотя пришлось в них немало походить, и даже побегать. И в ЦАР был, обучал черных держать калаш правильным концом от себя, и в Сирии побегал по барханам и прериям, или как там называется эта чертова равнина. Степи? Полупустыня? Как ни назови — а это мерзкая сожженная солнцем равнина, плоская, как стол, поросшая редкими колючками. Место моего последнего упокоения…
Нет, никак не могу привыкнуть к тому, что я мертв, но…не мертв. Отгоняю от себя эти мысли, запрещаю думать на тему — иначе хочется завыть и спросить — почему я?! За что меня-то?! Значит — было за что. Значит — так нужно. Что еще тут скажешь…
И лучше не задаваться вопросом — куда подевался старый хозяин этого тела. Куда делся парнишка, чей «механизм» я занял, и чьи кудри так безжалостно искоренил. Кукушонок, да. Влез в гнездо, да и выкинул его обитателя. Но я тут не виноват! Так получилось! И да — зря я не верил в переселение душ…как оказалось — не врали эти…хмм…в общем — есть оно, переселение. И я тому живой пример! По крайней мере — пока живой. И собираюсь пожить подольше!
Ну а для того, чтобы пожить, надо решить ряд вопросов. Например — что-то съесть. Живот у меня бурчит, жрать хочется — аж до колик. И насколько я понимаю, у парнишки нет ничего. Совсем ничего. Ни денег, ни имущества — нищий, как есть нищий. И значит — мне придется добывать хлеб насущный с большим, очень большим трудом. И тут есть два пути: первый путь, это попрошайничество. Ходишь, и пристаешь к людям (Дай миллиончик!). Тебе или дадут денег, или дадут пендаля.
Второй путь — это путь криминала. Путь гораздо более выгодный, но при этом — гораздо более опасный. Например, в тех же Эмиратах — за кражу просто отрубают руку. Мне очень не хочется жить одноруким! Можно было бы заняться грабежом, гоп-стопом например — но это если бы я был в своем, тренированном, видавшем виды теле. Когда ты умираешь с голоду, все моральные скрепы спадают с тебя, как листья с деревьев под холодным октябрьским дождем. Люди с голодухи каннибализмом занимались, чего уж там морализаторствовать насчет воровства и грабежа. Я не зверь, и не собираюсь грабить бедняков, отбирая последнее. Всегда имеется достаточное количество толстых клопов-предпринимателей, таскающих на кармане приличную сумму денег. От них мне думается не убудет. Однако…не при моем физическом состоянии, не при моей неловкости заниматься карманными кражами, и уж тем более грабежами. Грабеж предполагает наличие оружия, которым запугиваешь «клиента», а где у меня оружие? Кусок ракушки? Булыжник? Нет, путь разбойника для меня закрыт. По крайней мере — пока. Нищенство — вот мой удел. «Же не манж па сис жур…господа! Я не ел три дня!» — примерно так.
