Словно падающая звезда. Ещё никогда падающая звезда не была чем-то столь же волшебным.
Питер проводил звезду взглядом. Красиво… Интересно, где она упадёт? А желание… Карф не загадывал. Это точно не звезда. Понять бы, почему всё случилось именно так, как случилось.
Дождавшись, когда «звезда» опустится как можно ниже, студент поспешил вниз. Стоило одеться чуток потеплей и взять с собой компас. А фонарик… он с собой был. Ну и… нож? Наверное, стоит… ведь наверняка придётся идти в лес.
«Звезда» упала на удивление недалеко. Как ни странно, прямо в ближайший лес. Питер запомнил место. Туда идти максимум километр. Конечно, по лесу это будет довольно долго, однако он вряд ли потеряется: по звёздам определить направление Питер вполне мог, да и его цель, вроде как, должна светиться в темноте, что заметно с довольно большого расстояния.
Студент после непродолжительного промедления решил таки отправиться в лес. За «звездой». На вопрос «зачем?» он вряд ли мог убедительно ответить. Скорее, всё это было смесью любопытства, желания чуда, некоторой романтики и… ответственностью? Всё ведь не так просто, но лучше бы увидеть и разобраться во всём самому. Как единственному свидетелю произошедшего.
Правда, как выяснилось, занятная падающая звезда привлекла внимание не одного лишь Питера. Выйдя на улицу, молодой человек заметил Эльзу, которая решила направиться в лес… кажется, вообще в домашнем.
Глава 2. Зануда
Эльза Кун — долговязая, совсем нескладная девочка лет семнадцати, тёмненькая, с очками на мелкой цепочке. Редко улыбается, чаще и чаще хмурится, губы привыкла поджимать, смотреть — прямо, требовательно, в глаза. Гардероб невнятно-унисексовый: обычно это рубашечка в синюю клетку, свободные джинсы, кеды. Волосы забирает в хвост.
Невзрачная, обыкновенная. Скучная.
По школе болтают, Эльза обидчивая. Неправда. Просто память хорошая. Говорят, строгая. Ерунда. Честная. Если тебя ставят старостой — руководи, оправдывай доверие, поступай по-должному. И это — нет, не правильно. Легче — оправдывать ожидания. Это работает, а что работает — не трогают. Не сказать, что Эльза обязательная или сильно старательная. Лентяйка, но особого толка. К тому же внушаемая: некоторые чёрточки въелись глубоко, на уровень ежедневной привычки. Сложно избавляться от вредных привычек.
Кое в чём, однако, сплетницы правы. Не злая, не обидчивая… Серьёзная. Чужая. Пару раз из-за неё исключали девочек — за дело исключали, за аморалку, но разве никак было договориться? Она не задумывалась.
Друзей при таком подходе, ясно, не заведёшь. Но дружба — фантик, фикция. Один обман.
«Британия — с XIX века владычица умов человеческих. В Советской России клепают танки, в Штатах — авианосцы, японцы собирают автомобили, аргентинцы картошку выращивают… Великобритания инвестирует в людей.
Нет в мире капитала ценнее человеческого. С деньгами хорошо, без денег плохо — с деньгами приобретёшь и хорошую машину, и достойное жильё, респектабельность, в конце концов. Так и с людьми. Чем больше в стране квалифицированных специалистов, тем выше ментальный потенциал отечества, тем стремительнее прогресс, тем прочнее британская позиция в мире — позиция интеллектуальной сверхдержавы. Молодёжь — залог будущего, а залог счастливого будущего — молодёжь умная, патриотичная, ответственная, в Британии молодёжь традиционно такая. Скажем, во Франции по-иному — и где Франция сейчас? Сначала Вторая Мировая, потом май 1968-го. Не сегодня-завтра коммунисты устроят из Франции второй Китай — и что случится? Плохо случится. Учитесь…»
Ну да, о чём ещё рассказывать старшеклассникам? Осень, сыро, сумрачно, новый учебный год, он директор, он должен говорить. В этом плане Эльза оратора понимала. Но почему его не любят — тоже понимала. Если уж завели анекдот — а положен ли британский патриотизм немцам? Вряд ли это важно, но если папа — немец (настоящий, с усами!), а мама — еврейка-безбожница, то, наверное, нет. Это совсем неважно, но так обретаешь некоторое, что ли, моральное право не проникаться темой.
Потом учёба. Колледж Святой Анны — частная школа-пансион для девочек, и знаменитая. В смысле, крутая. В смысле, пафосная. В смысле, «эй, смотрите, наши выпускники зашибают бабки и места в парламенте!» Неудивительно, что процентов девяносто восемь студентов платят за семестр столько, сколько за год не зарабатывает… Не надо о грустном. Есть стипендиаты. Эльза, например. Прямо как Джордж Оруэлл, только без туберкулёза! А может и «с»: жизнь впереди. Зато Оруэлл старостой не был. А она есть. Староста.
Год в школе — каникулы дома, второй — каникулы дома, третий… Отец договорился с каким-то страшно хорошим другом семьи, по совместительству дальним родственником, чуть ли не мужем сестры тёщи двоюродного брата, на отдохнуть: рыбалочка там, свежий воздух, но дела свалились — в общем, в деревню Эльза поехала одна. Вернее, с мужем сестры тёщи двоюродного…
Англия, лето 1978-го, июнь месяц, в декабре ей исполнится восемнадцать. До конца миллениума — и конца света — двадцать два года. Будет время вырасти.
* * *
Первая ночь на новом месте… она шла не очень. Почему-то не спалось. Всё было не так. Сна ни в одном глазу. Кровать неудобная. Как повернёшься, так сразу скрипнет. Плюс, за окном было очень шумно. То сова ухнет, то волк завоет. То просто запищат какие-то насекомые. А то на чердаке кто-то будет шуметь, стуча ногами по половицам. И ведь не первый час Эльза уже пыталась уснуть. Отнюдь не первый. Организм постоянно искал повод как-нибудь отвлечься. Например, сейчас он настойчиво напоминал хозяйке о том, что в последний раз пил аж три часа назад.
Ну что же, раз заснуть не получается — не стоит и пытаться. Сон для человека, а не человек для сна. Наверное, это как «сонный человек» и «человек сна» — «сонный человек» здесь понятно, плохого нет, но «человек сна»? Фэнтези какое-то. Кастанедовщина.
Было странно. День ушёл, дела ушли, стало пусто, как в банке-трёхлитровке. Слушали когда-нибудь банку? Прижимаешь к уху и слушаешь. Эльза не слушала. И не надо — чепуха же. Одна чепуха и осталась. Как неваляшка. Если вскрыть ножом — пусто. Разочаровывает, особенно в первый раз. На третьей-четвёртой привыкаешь. Но смиряешься ли? Что важнее: нужно ли смиряться?
Подумала-подумала Эльза, ничего не придумалось, ну и решила она выйти на улицу. Ночь, воздух, трава пахнет. Природа. А пить как-нибудь потом. Воля!
Поскольку деревенька находилась в северной части и без того северного острова, даже летом ночью на улице было весьма прохладно. Да что там на улице? Из-под одеяла в комнате было выбираться зябко. Так что, пожалуй, стоило хотя бы что-то на плечи накинуть, прежде чем выходить. Это ведь не пара минуток за водой, а затем обратно.
Все чего-то боятся, даже каратисты (а Эльза была каратистка). Например, холода. Чем же отличаются каратисты от обычных людей? Ясным умом. Понятно, в поединке не до философии. Вот и сейчас решение пришло быстро и к месту. Просто завернуться в одеяло — и двигать! Как римлянин в тоге. Или грек? Всё равно вокруг никого нет. Спят.
Выйдя на улицу в одеяле поверх ночных одеяний и в тапках, девушка оказалась в достаточно тёмном месте. Уличные фонари не горели, да и вообще — всего в четырёх десятках шагов начинался подлесок. Луна освещала, конечно, окружающее пространство, но не очень сильно. В конце концов, она ведь не смогла скрыть… звёзд, танцующих друг с другом. Серьёзно, Эльза даже не сразу поняла, что увидела. Звёзды. В небе. Танцуют. Натурально. Четыре танцующих звёздочки.
А Эльза не удивилась. Грустно стало. За себя, за ночь, за Британию. За Британию — потому что фонари обязаны гореть, за себя — ведь зрение плохое, за ночь — так темно же!
Как-то похоже и должен сочиняться бред про летающие тарелки. Все знают, что бред. Светляки, наверное. Надо найти очки и посмотреть внимательнее. Вдруг пропадут?
