— Какая же это чушь!
«Князь следопытов» Артур расхохотался в голос, хлопая по столу ладонью и вытирая слёзы.
— Песнь сложена капитаном Белтьё, который был с вами до самой гибели Тирана, — толстый низенький человечек отложил в сторону лютню. — Что в ней смешного?
Трубадур выглядел обиженным — столько часов нараспев читать ради того, чтобы единственный слушатель высмеял его труд. Артур проигнорировал вопрос. Он дошёл до бочки в углу дома, выудил из неё парочку солёных огурцов. И снова вернулся за стол.
— Гильда, тебе самой вообще как?
— Нет, не впутывай меня, — волшебница даже не оторвалась от своего кристалла, в который всматривалась с самого начала баллады.
Вот чего она хочет — чтобы старый друг покрасовался.
— Ну что ж, начнём с конца. Извини, начала я уже даже и не помню. «Князь следопытов»? Или князь, или следопыт, что-то одно. Тогда ещё не князь, кстати. Дальше, какой, ко всем чертям, зверь? Просто здоровяк аршина в три ростом. Вон, в деревню спустись, там такой у кузнеца молотом по крице стучит, шлак выбивает. Наряди его в кирасу и шлем, натаскай пару годков — замечательный воин получится. Я уж не говорю про выход со сверкающим мечом против доспехов. Ой… — у Артура не нашлось даже слов, поэтому пришлось хрумкнуть пару раз огурцом, подбирая выражения. — Для таких вещей есть булава, я их три или четыре штуки сломал за время штурма крепости. Последнюю взял у мёртвого сержанта на лестнице в тронный зал. В котором Гильды, между прочим, не было. Она осталась во дворике отгонять соколов своими заклинаниями. Принца, кстати, тоже не было. Он ещё перед вратами Анвуарата получил копьём в шлем и весь штурм пролежал в обозе, ничего не соображая. Да и пафосных фраз не припомню, мы к тому времени три дня прорубались сквозь улицы и укрепления столицы королевства, я поспал пару часов и ничего толком не ел. Тут не до белых стихов. Старейшину Чёрного Лапа помню, он сёк врагов налево и направо лозой-хлыстом, пока я танцевал со здоровяком. Крепкий был, зараза, я сломал ему колено и оба плеча, прежде чем смог как следует вколотить забрало в лицо. Ну, а — как вы там его до сих пор называете, Тёмный Тиран? — ничего не говорил и не колдовал. Сидел на ковре с закрытыми глазами, окружённый свечками. Я ему дал в ухо булавой, он умер.
Трубадур с каждым словом надувался, словно индюк, и зло глядел на героя легенд, разрушавшего всю сказку. Удержаться от шпильки менестрель не мог:
— Вы убили величайшего колдуна в истории ударом в ухо?
— Ударом булавы в ухо. Любой человек от такого помрёт.
— И вы после этого хотите сказать, что капитан Белтьё, защитник королевства, подлинный слуга нашего короля и самый честный человек, был лжецом?
— Я хочу сказать, что он был покойником. Белтьё командовал яртаулом, за неделю до начала штурма напоролся на отряд степняков и получил стрелу в локоть. Руку хоть и оттяпали, но заражение пошло вглубь тела, — Артур коротким движением поднял глаза к потолку. — Спорить не буду, старик был честен — проигрыш в кости всегда отдавал до последнего серебряка, а за остальное не скажу. Так что вот эту вот чепуху, написанную родившимся сильно после «Великой битвы за Анвуарат» юнцом, пой кому другому. А лучше вообще никому.
Следопыт дожевал последний огурец и кинул жопкой в Гильду.
— Мы не виделись сорок с лишним лет, а ты первым делом заставляешь меня слушать какие-то анекдоты. Всё так же нравится меня злить?
— Нет, — волшебница оторвала взгляд от магической игрушки. — Я лишь надеялась, что с годами ты стал спокойнее.
— Не стал.
— Ладно, ладно. Приношу свои извинения. И пиво.
— Пива я могу и в деревне выпить.
Гильда улыбнулась. И стала похожа на ту волшебницу, которую Артур помнил. Конечно, от молодой нескладной девочки с острыми локтями и коленками в безразмерной мантии и островерхой шляпе не осталось и следа. Перед ним сидела элегантная женщина в пошитом по фигуре и явно очень дорогом платье. Но озорные, сверкающие искорками глаза были всё те же. Ги тепло произнесла:
— Тогда вино?
— Если только оно тёмное.
— И с жареным мясом?
Артур восхищённо крякнул, открыл дверь своей избушки и подал Гильде руку.
* * *
Суета во дворе и не думала стихать, хотя прошло уже несколько часов после приезда гостей. Солдаты только закончили ставить роскошную палатку и теперь выгружали с телег мешки и ящики с припасами. Полянка перед артуровой мельницей стала похожа на торговый склад, где люди понемногу обустраивались. Кто-то готовил похлебку, кто-то расстилал набитые соломой тюфяки под импровизированными навесами, часть солдат смотрела на загончик с козой и обсуждала как сготовить её на ужин. Пора было наводить порядок.
— Если утром я проснусь и не выпью добрый глоток козьего молока, то буду зол весь день, — солдаты с удивлением обернулись на звук железного голоса. — А когда я зол, мне хочется кого-то поколотить.
Артур повернулся к Гильде:
— Кто старший у этого сброда?
— Это отряд королевской гвардии. Лучшие люди короля, а не «этот сброд».
С этими словами из палатки вышел молодой человек, разодетый в белые шелка и золото — цвета королевской династии. Идеально приталенные штаны, роскошные буфы, широченная шляпа с перьями и полное отсутствие доспехов явно говорили, что сражаться он не собирается — в лучшем случае сидеть на коне и отдавать приказы. Дополняло внешний вид холёное бледное лицо, которого давно не касались прямые лучи солнца.
— Маркиз Кульнев…
Артур сразу его перебил.
— Вот что, маркиз. Там вниз по дороге есть шикарный лужок, прям отсюда видно, — следопыт указал рукой. — Ты своих людей туда передвинь, они мне ночью будут мешать спать. К местным сверчкам я кое-как привык, а вот к вашему храпу нет.
— Я дворянин. Извольте обращаться на «вы».
— А я князь.
— Простите, мы не представлены друг другу. Кто вы по отцу? Как его фамилия?
— Моя фамилия с меня началась, а твоя тобой закончится, — Артур похлопал юнца по плечу. — Палатку можешь оставить, там внизу комары, Гильде будет неприятно. Давай, пошевеливайся.
Маркиз с удивлением перевёл взгляд на волшебницу, отчего князь почувствовал, как наливается кровью его лицо.
— Ты на неё не смотри, на меня смотри. Я хозяин этой мельницы, хозяин этой земли. Сказал вам убраться с неё — вы убираетесь. Или словами до тебя не доходит? Так я могу кулаками пояснить.
Ошарашенный парень отошёл к палатке. Нервно поправил шляпу и отдал новые приказы сержанту. Надо признать, солдатня взялась за дело споро и без всяких признаков лени, свойственных гвардейцам. Артур с довольным видом покивал головой и направился вместе с волшебницей к палатке.
— Любишь ты возиться с молокососами, Ги.
— Зря ты так…
— Нет, не зря, — возле входа в палатку следопыт повысил голос, чтобы точно было слышно на всём дворе. — Помню старик Кульнев до последнего сидел в своём поместье и только письма слал, а как мы победили — первым прибежал нашему принцу в верности клясться.
* * *
Внутри палатки оказалось тесно и темно. Обычно волшебники используют частицу сил для более комфортной жизни — выглядеть помоложе, летать вместо ходьбы или освещать пространство внутри комнат; но здесь была просто роскошная палатка… без толики магии. Гильда поняла замешательство и произнесла:
— Я угасаю, Артур. Весь мир угасает.
— Так вот почему ты приехала таким старомодным способом — в карете и с охраной?
— Да.
Ей явно не хотелось об этом говорить. Артур достал из-за пазухи огниво, зажёг от него ближайшую масляную лампу и отправился к винному сундуку. Ги тем временем зажгла остальные фонари.
