Умирающий оттолкнул пришедшего по его душу мертвеца. Попытавшись открыть дверь, Куц не успел прикоснутся к ручке, как его голова несколько раз подряд смачно приложилась о дверной косяк. Бок обдала острая боль там, куда методично раз за разом входил свинокол.
Хрипя и захлёбываясь кровью Куц сполз по двери. А убийца всё продолжал его колоть, дырявя почки. Он остановился лишь тогда, когда в прихожей скопилась лужа крови. Подняв за волосы голову жертвы, он вогнал свинокол в горло, пробив его насквозь.
— Возвращаю.
Оставляя за собой ярко красный след, убийца покинул номер спокойно пройдя мимо всё также спящего охранника. В шумящей корчме никто не обратил внимания на вышедшего через заднюю дверь разносчика. Выпустив облако пара, он поднял голову к тёмному небу, зажатому меж крыш домов и вздохнул, переводя взгляд на таймер.
До получения новой задачи осталось: 1 день 5 часов 8 минут 41 секунды.
Снимая с себя засаленный и запачканный кровью фартук, достал из-под него шарф. Отбросив фартук, убийца неспешно направился к станции. Идя тем же путём, которым и пришёл сюда. В переулке недалеко от корчмы, двое бездомных уже раздевали труп Гнилого Ларса, который так же поплатился за то, что произошло с Марком.
Бездомный начавшей уже стягивать штаны с мертвеца, лишь лениво скользнул взглядом по тёмной фигуре, которая неспешно прошла мимо.
Сев на поезд до Люквера, состоявшейся мститель поёжился, пряча ладони в карманы. Содеянное его не мучило. Наоборот, он был счастлив. Шелуха, которая нарастала на нём долгие годы, эаставляя гнить заживо в собственных мыслях, начала слетать. Подкатившая сонливость подхватила его унося в недалёкое прошлое.
Ну же, ну давай, чтоб тебя. Ааааах, наконец-то. Я блаженно закатил глаза, когда ярко алая струя наконец-то устремилась в клозет. Похоже дырявые органы окончательно срослись. Пришлось за сутки выпить две склянки наина, затыкая пальцами дырки в глотке. Так я узнал о каком откате меня предупреждали, подняв взгляд на снежно белую высушенную мумию, которая смотрела на меня из мутного зеркала.
Похоже я потерял около половины своего веса. После того как первая доза закрыла внешние раны, но не смогла запустить внутренние органы. Судя по всему, из-за их сильного повреждения. Принял вторую. Меня моментально скрутила судорога, тело стало липким, а все затянувшиеся раны вновь открылись. Причём даже те, которые я получил ещё в глубоком детстве. О которых напоминали лишь едва заметные шрамы. Вместо крови из ран потекла желтоватого вида жидкость почему-то с тем едким запахом, который источают водоросли, пролежавшие несколько часов на солнце.
В таком состоянии я провёл почти четыре дня. Если бы не сокет, отсчитывающий каждую секунду, вряд ли бы смог даже примерно сказать сколько времени прошло. Ибо для меня, это была вечность. Учитывая те сутки, что я был мёртв, а также сегодняшний день, который был потрачен чтобы банально доползти до ванной. Я потерял уже неделю из отведённого мне времени.
Кхх-кх-кхх. Тебе не жить сука! Истощённое тело наполнилось жгучей злобой, едва в голове всплыла рожа Куца. Я тебя достану, можешь не сомневаться. Этот сраный свинокол в твою поганую глотку запихаю. Высохшие пальцы до хруста с жались на раковине.
Кхх-кх-кхх. Горло сильно запершило, и я снова закашлявшись сполз по стене на пол, дабы не упасть. Несмотря на весь принятый наин некоторые раны дают всё ещё о себе знать. Когда гнида Куц дырявил меня, контроль уберёг мой разум от всей гаммы ощущений, и я не понял сразу, но он несколько раз пырнул меня в пах. Сейчас моё тело истощено как никогда прежде, сил едва хватает чтобы шевелить пальцами. Контроль не работает, а значит, мочась кровью я чувствую всё без прикрас, этим ослабляя себя ещё сильнее. Да, я не могу умереть пока у меня нет души, но кто сказал, что я не могу ослабнуть настолько, что потеряю всякую возможность двигаться. Пока это не случилось нужно собрать оставшиеся крохи сил и сжав их волей добраться до кухни. Обильная еда и бутылка красного вина спрятанная хозяйкой помогут встать на ноги. Всего пять метров. Так близко и так далеко…
— Давай, давай, дожимай до упора! Ещё двенадцать раз и можешь упасть, но пока не сделаешь не смей! Сдохни, но сделай!
По двору, на котором находился старенький деревянный дом с парой курятников, разносился командный рык сержанта. Корректнее было бы сказать бывшего сержанта, но бывших, особенно сержантов, не бывает. Эта гора мяса стояла одной ногой твёрдо на земле, а оглоблей, которая заменяла вторую ногу, на моём загривке, пытаясь меня вдавить в грязь.
— Руки! Руки до конца выпрямляй, боец!
Я увидел его, когда, пошатываясь, шёл за продуктами и свежей газетой. Всё ещё сильно истощённое тело не могло двигаться быстро. Что говорить, если меня без труда скрученные радикулитом старухи по прямой обгоняли. В таком положении у меня было предостаточно времени внимательно осмотреть окружающие меня улицы. На окраине селения за редким забором заметил его.
Одноногого сержанта шестого ударного полка Гетлонда по имени Рек. Он, несмотря на неполный комплект конечностей методично, раз за разом, поднимал бревно за вбитые в него скобы. Из-за своей тихоходности, обратно я шёл, когда солнце уже начало медленно садится, а сержант всё ещё был во дворе, но уже не с бревном, а с винтовкой. Вращал её, вскидывал вверх, принимал упор лёжа и делал выпады, словно пронзает штыком врагов. Ещё пару дней, пока набирал вес и постепенно пытался придти в себя я, через силу, ходил ко двору сержанта смотря, как он тренируется. Очевидно он больше не боец, но он не спился, не оброс жиром, не опустил руки.
Когда смог стоять на ногах без трости и ходить наравне со старухами, решил постучатся в его дом. То, что он тот, кто мне нужен понял, с первого же разговора с ним.
— Чё надо?
— Добрый день. Мне нужна помощь в боевой подготовке. Хочу, чтобы вы меня тренировали. — Вот так без обиняков. Прямо в лоб.
Толчок в грудь и хлопнувшая дверь перед носом. Вот, что было мне ответом. Ладно, Рим то же не за день строился. Ещё попытка.
— Парень вали отсюда, пока ноги целы.
Результат тот же. Ещё раз. Хоть нахальства мне не занимать, всё же нужно было объяснить более развёрнута. Поэтому повторная попытка не заставила себя ждать. Нагло, хамски. Да. Но искать кого-то ещё нет не времени, не возможности, не сил.
— По-хорошему не понимаешь. Объясню по-другому.
Я даже не успел открыть рта, как мои руки были перехвачены. Полёт был не долгим, но болезненным. Потребовалось почти десять минут, чтобы встать и вновь постучать в дверь. На этот раз мне открыла дверь молодая женщина с большим животом и таким же обескровленным и истощённым лицом как у меня.
— Уходите пожалуйста. Мой муж он…
— Гадёныш! Я тебя предупреждал… Сам виноват!
Громила вздёрнул меня и прежде чем мой нос успел бы расплескаться по всему лицу. Я абсолютно спокойно сказал.
— Ваша жена похоже сильно больна, ей не помешал бы врач, а лучше больничная палата. Странно что её муж так безалаберно относится к её жизни и жизни бедующего ребёнка. — В сощуренных глазах сержанта прочиталось что теперь сломанными ногами, я не отделаюсь. — Если поможете мне, я помогу вам.
Тонкая женская рука легла на плечо сержанта, и удерживающая меня хватка сразу ослабла.
— Может давай ты его хотя бы выслушаешь. — Сказано это было так, что я понял выслушают меня в любом случае.
Уже сидя за грубо сколоченным столом сержант, сложив руки на груди с явной враждебностью смотрел на меня. Страха перед ним не испытывал, видал персонажей и по страшнее.
— Как я уже сказал хочу, чтобы вы меня тренировали. Я сейчас не в лучшей форме.
— Не то слово. Ты выглядишь откровенно дерьмово, особенно для мужика.
— Знаю. Именно поэтому мне нужна помощь. И помощь не спортивного клуба где половина времени — это разговоры ни о чём, а вторая половина — это нытьё о том, как тут трудно.
