Он приблизился на шаг. Охотник напрягся, пытаясь дотянуться до него. Око приковал к себе взгляд опутанного тернием дикаря, применив к нему волшебство, когда-то позволившее ему сбежать от своих мучителей: щепотку телепатии, которой он научился, чтобы наставлять других на путь истинный с помощью сочувственной улыбки, проблеска дружеской поддержки и обещания нерушимой верности.
— Месть — тяжкое бремя, не так ли? Мне жаль тебя, друг мой. В твоём сердце так много боли.
— Мне не нужна твоя жалость, — хрипло прорычал мужчина.
Он удерживал на себе взгляд охотника, не давая ему отвести глаз. Со всей силой, на которую он был способен, Око пробурился сквозь толщу враждебности, ярости, мучительного чувства измены. Это было нелегко — пот градом катил с его лба, а в ушах громко барабанил пульс. В глубинах разума этого человека он отыскал подавленную скорбь о давным-давно потерянном отце. Ну что за простофиля! Отцы всегда предают своих сыновей.
— Что тебе нужно? — спросил он, углубляясь в эту застарелую рану.
— Мне нужно что-то посильнее этого, — прошептал человек, задыхаясь, как от быстрого бега. Но морок Око был соперником, которого он не мог обогнать.
— Ты страдаешь в одиночестве, друг мой. Поделись со мной своими тревогами.
Человек был воистину силён, но его сила заключалась в его мускулах, его выносливости, его топоре и его невероятных навыках следопыта. Его воля была отточенным копьём, направленным точно в цель, но его хрупкий затуманенный рассудок мог рассыпаться от малейшего прикосновения.
— Лилиана Весс, — прошептал он. Слова сорвались с языка вопреки его желанию.
Крайнее изумление на миг заставило Око ослабить хватку. — Лилиана Весс?
— Она прокляла меня… тьма… гниль...
В порыве внезапной ярости порча, пульсируя, заструилась по лозам. Растительность начала вянуть, и мужчина вновь забился в своих путах.
Око проник глубже, подавив все эмоции охотника, заперев их в клетку безразличия. Когда магия притупила зазубренное остриё ненависти, плечи дикаря покорно поникли. Его кулаки разжались, и руки безвольно повисли. Его рот чуть приоткрылся, но оттуда не донеслось ни звука.
— Я помогу тебе. Ты можешь мне доверять. Я твой единственный друг.
Когда охотник прекратил сопротивляться, его разум уступил завораживающему взгляду Око, поддавшись прекрасным лживым грёзам о дружбе и сочувствии.
Заклятие было завершено.
Око вытер влажный лоб. Он дрожал от изнеможения — и от жутких воспоминаний, в которые ему вновь пришлось окунуться. Давным-давно ему довелось испытать действенность этого метода на себе, пока он не поменялся ролями со своими тюремщиками. Испуганный мальчишка внутри него ненавидел совершать подобное с другими. Но в этой жестокой Мультивселенной приходилось использовать любые доступные средства для спасения собственной шкуры. Люди были способны на отвратительные поступки, всегда имея в запасе лицемерные объяснения того, почему они хорошие, а их враги — плохие. Мироходцы же были худшими в этой и без того ужасной компании. Власть неизбежно портит людей. В особенности людей, которых он был намерен всеми силами избегать, пока не воплотит в жизнь большую часть своих замыслов.
Между тем, нужно было решить, что ему делать с существом, способным преследовать его сквозь миры и намеренным прикончить его при первой возможности. Может, стоит порубить его на мелкие кусочки, пока охотник разомлел под его чарами? Или поручить этому человеку защищать его во время путешествия? Ему бы пригодился живой щит. Первая линия обороны на случай, если кто-нибудь, скажем, вдруг нападёт на него из засады, когда он решит прогуляться по уединённому лесу, никого не трогая.
— Как тебя зовут, друг мой? — спросил Око с мягкой улыбкой, но тут же покачал головой, не дав охотнику ответить: — Нет, постой. Тебе ведь не хочется вспоминать своё имя и все ужасные подробности своей прошлой жизни, не так ли?
Охотник склонил голову. — Нет. Мне не хочется вспоминать.
— Отпусти прошлое. Теперь ты пойдёшь другой дорогой. Обретёшь новую судьбу. Мне нужен телохранитель. А тебе нужна лучшая цель в жизни, которую тебе подарят мои искания. Я буду звать тебя… Псом. А ты станешь называть меня Хозяином. Договорились, Пёс?
Человек напрягся всем телом, но тут же обмяк, как будто слишком устал, чтобы сопротивляться, и теперь просто хотел отдохнуть. Его голова поникла. — Да, Хозяин.
Дикарь выглядел таким умиротворённым, что Око мысленно похвалил себя за хорошую работу. Причинять другим страдания было уделом трусливых забияк. Всё получалось гораздо лучше, если люди сами хотели, чтобы им помогли. С улыбкой он расплёл лозы, выпустив мужчину на свободу. Он даже позволил Псу поднять его большой топор.
— Давай-ка поскорее уберёмся из этой унылой глухомани. Ты и я, друг мой, будем свергать жадных до власти тиранов, разоблачать двуличных святош и выводить на чистую воду лживых лицемеров. И если паре-тройке мироходцев, дерзнувших встать на моём пути, пока я меняю жизни всех людей к лучшему, придётся встретить свой конец, то так тому и быть. Пускай пеняют на себя.
На миг в глазах охотника сверкнул огонёк его прежней свирепости. — Да, Хозяин.
2.
Роуэн нетерпеливо осматривала передний двор замка Арденвейл, не понимая, куда же мог запропаститься её брат Уилл. Они договорились, что он будет ждать её рядом с их пони, которые были привязаны сзади к повозке, гружённой мешками овса. Верховный король готовился начать Большое шествие в честь первого урожая, по пути посетив все пять дворов Королевства.
У родителей с двойняшками был уговор: ведите себя, как скромные помощники при обозе, служите обществу, и вам будет дозволено сопровождать процессию. Но, разумеется, этот тупоумный лунатик Уилл не смог дождаться её и куда-то ушёл. Теперь они наверняка опоздают, ворота закроются, мать прочтёт им длинную нотацию о том, как важно соблюдать правила, и они упустят свой шанс покинуть замок.
От злости на кончиках её пальцев затрещали молнии, но она сразу же погасила их, позволив магии стечь по её коже лавиной крапивных ожогов. Боль помогла ей мыслить яснее. Думай, приказала она себе. Встань и подумай.
Возможно, Уилл не успел уйти далеко. Шествие ещё не началось, потому что все ждали, пока к ним не присоединится сам Верховный король. Даже когда колонна двинется, пройдёт какое-то время, прежде чем все выйдут за ворота. Она ещё может успеть найти своего непутёвого братца.
Двор был битком набит людьми и животными. Рыцари, придворные, маги, конюхи, лакеи и возницы ждали на внутренней насыпи перед запертыми воротами, которые выходили на протяжённую внешнюю насыпь, соединяющую мыс с окрестными землями. Собравшиеся путешественники стояли стройными рядами, сверкая в лучах солнца серебристо-белыми табардами [1]. Даже лошади проявляли больше терпения, чем Уилл.
Эти терпеливые лошади напомнили ей о том, что сегодня её лучшая подруга уже не будет сидеть в седле учебного пони для малышни. Два месяца назад Сериз исполнилось восемнадцать.
Роуэн ещё раз убедилась, что поводья её раздражающе спокойного пони надёжно привязаны к задней части повозки. Благодаря неброской тунике и рейтузам, прикрытым сверху зелёным, в цвет листвы, дорожным плащом, она незаметно скользила вдоль томящейся ожиданием колонны, пока не заметила четырёх целителей, сопровождающих Большое шествие.
Она подкралась ближе. Будучи самой юной из целителей, Сериз скромно держалась позади старейшин, не отходя ни на шаг от своего скакуна. При взгляде со стороны её грация и красота были под стать её бородатому единорогу, а серебристо-серая шкура зверя оттеняла её тёмную кожу. Роуэн не хотела привлекать к себе внимания, поэтому она просто таращилась на профиль Сериз, пока девушка не моргнула и не повернулась прямо к ней. Целительница прошептала что-то на ухо своему единорогу и украдкой скользнула к Роуэн, ни слова не сказав увлечённым беседой старейшинам.
