в благодарность сослали в какую-то глухомань.
Повернувшись к вознице, Ника подергала его за рукав:
— Уважаемый, а ехать долго ли еще? — поинтересовалась она.
— Дык, дня за два доберемся, — добродушно ответил он с едва уловимым акцентом, — Ежели чего не приключится.
Вот приключений с Вероники пока было достаточно. Только хотелось уточнить пару вопросов:
— Уважаемый, а пожевать у вас ничего нет? — спросила она, прислушавшись к урчанию в желудке, — И еще хотелось бы знать, во что я вляпа… Э-э, что это за Нижние Бесовки?
— Пожевать в корзине возьмите, что вместе с Вами принесли, а Бесовки… Чертовщина там раньше какая-то творилась, вот и Бесовки. Там еще немного болот осталось, но жить можно. А еще земля та — граница между нашим княжеством, эльфийскими лесами и землями Нечисти.
— А нечисть — это кто? — сварливо уточнила Ника, ну мало ли…
— Дык… — мужик замялся, оглядываясь на нее, и Ника поняла, что он удивлен её необразованностью. — Знамо кто. Русалки, лешие, кикиморы, водяные, оборотни, иногда еще кровососы попадаются, ну и прочие всякие пакостники. Так-то им хода в наши земли нет, а вот в Бесовках и в окрестностях иногда шалят. Да Вы, госпожа баронесса, сами все увидите. Туточки недалече.
Ну да, недалече. Два дня пилить…
Ника не знала, было ли её перемещение сюда закономерностью, но то, что обратное возвращение находится под большим вопросом — это точно.
В общем, утром третьего дня впереди показалась деревня. Близко к ней подходить ни воины, ни возница не стали. Девушку высадили у окраины леса, через который они ехали всю ночь, вручили корзину с едой, отдали сумку с вещами и… Укатили, бросив посреди дороги. Делать было нечего, пришлось идти в деревню, виднеющуюся впереди за полями. Не идти же ей обратно пешком, верно? Да и кто её там ждёт? У первого же дома она увидел босую женщину, выгоняющую корову пастись. На вид ей было лет сорок, темно-зеленый платок с коричневыми разводами покрывал ее голову, да и сарафан был расшит узорами из таких же оттенков, а под ним была надета простая светлая рубаха.
— Здравствуйте, — поздоровалась она первой.
— И ты здрава будь, красавица. Ищешь чего али так к нам забрела?
— Да я… Как бы… Баронесса ваша новая.
Женщина, с которой я встретилась всего час назад, отвела меня к старосте. Этот мужик напомнил мне гнома своей длинной бородой, небольшим ростом и громовым низким голосом. Он представился Бориславом и повел меня знакомиться с местом жительства.
Домик оказался небольшим и замок барона не напоминал ни в малейшей степени, но все равно выгодно выделялся на фоне крестьянских хаток. Скорее, это был двухэтажный терем, сложенный из бревен. Этакая старорусская классика с резными ставнями и всякими такими изюминками вроде лошадиной головы на коньке крыши и петуха-ветряка. Крыльцо с перилами, семь ступенек, раскрашенная какими-то вьюнками дверь, и вот мы в доме. Внутри тоже все было просто, две комнаты и кухня — внизу, и две спальни — наверху, а вот удобства были на улице позади терема, как и колодец. Эх, быт деревенский, здравствуй! Но мне, к счастью, было не привыкать.
Только пыльно здесь было, видно, давно без хозяина дом обходился. Когда мы вышли снова на крыльцо, я замерла, не понимая, что происходит. Вся деревня собралась перед домом, в котором мне предстояло жить, сверля меня хмурыми взглядами, и теперь вокруг нас царила мертвая тишина. И даже ни одна собака не гавкнула.
— Кхм-кхм, здравствуйте, — начала я, чувствуя, как комок подкатил к горлу, вынуждая откашляться еще раз, — Меня зовут Вероника, — представилась я, — Я нечаянно спасла вашего царя, вот он меня сюда и сосл… Отправил, назначив баронессой.
Обвожу собравшихся взглядом и понимаю, что прямо сейчас бить меня не будут, но моему приезду здесь как-то не рады. И что делать? Как завоевать любовь народа? Раздавать обещания как политики в моем родном мире? Родном мире… Даже звучит по-дурацки. Так, тут народ простой, за невыполненное обещание могут и на вилы насадить, ни в Белом, ни в Желтом доме от мужичков не спрячешься. Раздавать по примеру древних римлян хлеб и организовывать зрелища? Так нет у меня ничего, что можно раздать… Значит, надо брать быка за рога и делать умную моську при плохой игре.
— Жалобы или пожелания у кого-нибудь есть? — спросила я, а в ответ вновь тишина, — Если нету, я…
Договорить мне не дала дородная дама в ярком сарафане, раздвинув ряды селян и вырвавшись вперед:
— Подати как собирать будешь? — голос ее был сильный, но некрасивый и я лишь чудом не вздрогнула под ее напором, — Со двора али с голов?
Подати? Налоги, что ли? Что там в учебниках по истории писали? Часть себе, часть князю? Во что ввязалась-то, а…
— Это, конечно, вопрос серьезный, — начала я, — но ответить на него сейчас я не могу, поскольку не видела еще документации предыдущего барона и не знаю, какие… Подати надо будет отчислять в государеву казну.
— Хм, — Борислав хмыкнул, привлекая мое внимание, погладил себя по бороде, глядя в небо, и мне даже захотелось поднять глаза вверх, чтобы глянуть, на что он там уставился, — от податей в государственную казну Нижние Бесовки освобождены.
— А-а, спасибо за информацию, — улыбнулась я, — Тогда все просто, — заверила, — Продуктами снабдите и ладно, — немного подумав, добавила, — К зиме хотелось бы дров запасти, ну, а там посмотрим.
Люди переглянулись и зашептались, обсуждая мое решение. А что? Мне много не надо. Морковки там, картошки, муки, яичек, дальше я и сама управлюсь. Даже дрова могу сама наколоть, было бы чем. Да и от мытья полов руки не отвалятся, дело привычное.
— Если вопросов больше нет, тогда можете расходиться, — проговорила я, не сильно стараясь переорать галдеж, — Спасибо за внимание, — брякнул и сразу же сбежала, пока еще чего не спросили.
Народ же еще немного пошумел на улице и рассосался по своим делам, дав мне возможность внимательнее осмотреть свое хозяйство.
Ничего нового или полезного я не нашла. Почти. В кухне даже тарелок не было. Там вообще из посуды имелись только чугунок и сковородка, да и за ними пришлось в печь сунуться. В подполе, куда можно было попасть из кухни, не обнаружилось ни единой картошины, я уж молчу о чем-то более существенном, так что, если бы не корзинка, сунутая мне в руки возницей, померла бы я тут голодной смертью. В комнатах тоже было пусто, если не считать скудной мебели на втором этаже. В
