Сын Главнокомандующего армией быстро перехватил инициативу, вот только не учел, кем именно командует. Рансу смущенно потупился:
— Ну вообще… Вообще, нет. Не успел немного.
Лоуренс моментально отвернулся и принялся изучать ровную стену на том месте, где недавно была дверь. Оправдываться он явно не собирался. Кай проглотил рвущиеся на язык колкости и присоединился к блондину. Вместе они обошли комнату вокруг, но все безрезультатно.
— Не хотелось бы помереть тут, а, Кай? — Лоу с досадой пнул ногой несговорчивую стену. — Столько красавиц будет по мне страдать.
Лемминкайнен промолчал, и вдруг Рансу хлопнул себя по лбу, так что очки едва не слетели с носа.
— Точно! Точно! — убедившись, что все на него смотрят, он пояснил: — У меня где-то с собой должен быть свиток с одноразовым заклинанием телепорта, экспериментальный, естественно, мне поручили его доработать.
— Доработал? — на всякий случай уточнил Лоуренс.
— Не совсем, но попытка не пытка, — и рыжий принялся активно рыться по многочисленным карманам. — Я про него вообще уже забыл. Да где же…
На пол полетели свитки и обрывки бумаги.
— Нашел!
Типичный свиток, какие изготовляли на факультете теоретической магии, разве что кажущийся более потрепанным, но в карманах Рансу со свитками и не такое случалось. Парень поправил очки и начал громко, с выражением читать. Лоуренс сперва взирал на товарища с некоторой гордостью, но чем дальше и громче читал рыжий, тем сильнее проявлялось на лице блондина беспокойство. Суровый взгляд Лемминкайнена тоже сменился непониманием, и оба переглянулись.
— Что-то тут не так, — пробормотал Лоу, но продолжить не успел.
Над головой брюнета заискрилась и, переливаясь перламутром, быстро разрасталась воронка, не имеющая ни малейшего отношения к телепорту. Рансу понял, что ошибся, лишь когда закончил читать, но было уже слишком поздно.
Не буду скромничать — сегодня я постаралась на славу.
Тренер сказал, что я молодец, и даже похлопал по плечу, а это значит, что два месяца упорных самоистязаний на тренажерах не прошли даром, и он, наконец, обратил внимание на то, какая я классная, красивая, умная… Впрочем, насчет последнего не уверена, едва ли мои выкрутасы с гантелями как-то характеризуют умственные способности. В любом случае из здания фитнес-клуба я вышла в приподнятом настроении, разве что только не напевала себе под нос, что с моим «божественным» голосом было чревато для окружающих. Однако я снова отвлеклась.
Был теплый летний вечер, нужная маршрутка давно отправилась в гараж, и мне не оставалось ничего, кроме как поудобнее перехватить спортивную сумку и отправиться домой пешком через половину города. Удовольствие ниже среднего, учитывая сорок минут на беговой дорожке, да и выглядела я наверняка не слишком привлекательно. Шагая таким образом по пустой улице, я никак не могла отделаться от розовой эйфории в голове, вспоминая симпатичного тренера Виталия, поминутно спотыкалась, пачкая некогда белые мыски кед в пыли, но упорно улыбалась как дурочка. Завтра в институте консультация перед экзаменом по возрастной психологии, расскажу девчонкам, как Виталик на меня смотрел, пусть завидуют. А еще он спросил, иду ли я в субботу вечером на концерт. Само собой, на свидание пригласить хочет, это и ежу понятно. Я блаженно зажмурилась, воображая, как задумчиво подожму губки, как бы размышляя, и соглашусь. Пусть не думает, что я такая сговорчивая.
Но кроме этих радостных мыслей меня мучило кое-что очень серьезное. Голод. Собственно говоря, если бы не вечное желание набить себе пузо, этой истории, может быть, и не приключилось бы. И ладно бы хоть в коня корм был, а то меня в кинотеатре за несовершеннолетнюю принимают. А этим вечером желание поскорее поужинать завело меня во дворы старых советских многоэтажек, через которые можно было неплохо срезать путь, минут на двадцать точно. Как только уютный свет фонарей вдоль трассы остался у меня за спиной, стало как-то не по себе, вспомнилось, что мама запрещала мне по подворотням слоняться, а тут еще вроде в прошлом году труп нашли. Девушки. Студентки. По частям.
Я почувствовала легкое головокружение и тошноту, перед глазами заплясали черные точки. Понимая, что падаю, я отчаянно замахала руками, цепляясь за воздух, и, взвизгнув, потеряла опору.
Ветер засвистел в ушах, я сильнее зажмурилась, судорожно прижимая к себе спортивную сумку, словно это могло спасти меня от незапланированного падения. Да и от какого, собственно падения? Я не раз срезала путь через этот переулок, здесь и яму-то выкопать негде.
— Это еще что?
— Ой, ой, ой.
Приземление оказалось еще более неожиданным, чем падение. Подо мной что-то, хотя, скорее всего, кто-то, сдавленно хрюкнуло, в голую ляжку вцепились чьи-то пальцы. Господи, мама, ты была права. Маньяк! А-а-а-а-а!
Я завопила что есть силы, так и не удосужившись открыть глаза. Бурная фантазия и без того рисовала мне совсем нелицеприятные подробности — толстую прыщавую рожу с кривозубой улыбкой, широкие ноздри, топорщащиеся при дыхании, пальцы-сардельки, тянущиеся к моему лицу, чтобы заткнуть рот. Красивые маньяки бывают только в любовных романах, в этом-то я была уверена как никогда, поэтому и не спешила открывать глаза. Хватит с меня на сегодня потрясений, хочу оставить в памяти ясный образ красавца-тренера, если мне не суждено уйти отсюда живой.
Видимо голосовая сирена сделала свое дело — руки перестали стискивать мои бедра (ой, не дай бог, синяк останется), и я вскочила на ноги. Без боя не дамся!
— Заткните кто-нибудь это! — взмолился голос слева. Ага, попался! Я сильнее вцепилась в ручки спортивной сумки и ринулась на звук, замахиваясь что есть силы. А силы были, даже несмотря на тяжелую двухчасовую тренировку. Ох, не зря я проливала литры пота, видел бы меня сейчас тренер. Я тут же представила его ясные глаза и довольную улыбку, как он трогательно обнимает меня за плечи и говорит: «Я так волновался, что с тобой могло что-то случиться, но ты… Ты превзошла все мои ожидания!» От радостного возбуждения я счастливо захихикала, размахивая сумкой во все стороны без разбора, и, судя по сопротивлению, иногда «снаряд» находил цель. «Ты не пройдешь!» — мысленно орала я, продолжая верещать аки пожарная сирена, так что голос начинал срываться. Руки постепенно тоже отяжелели, несколько минут назад легкая сумка стала казаться свинцовой, а образ рыцаря из фитнес-клуба настолько затмил сознание, что хватка таки ослабла. Именно в этот момент крепкие тиски зажали мои плечи, и из-под ног пропала опора. Из пальцев кто-то безжалостно вырвал влажный от усердия ремешок сумки. От неожиданности я замолчала, бултыхнула ногами в воздухе, ища землю, и, наконец, открыла глаза.
