— Смотри глубже. Видишь, все связи нарушены, если их не восстановить, начнет отмирать и тело. Только тело у него мудрёное, совсем не похожее на наши.
— Ты про его рост и мускулы?
— Эх, молодость, молодость. Ну, причем тут его мускулы? Что ты смотришь на всякую чушь? — недовольно проговорила Жизнемира, — смотри, от солнечного узла — световая дорожка к голове и рукам, у друидов такого не бывает. А голова темная. Ничего не видно. И прочитать его воспоминания не могу. Ну-ка, сама попробуй.
— Я пробовала, — смущенно проговорила Милёна.
— И это он без памяти лежит, читаться должен, как солнечная поляна. Кто-то ему защиту поставил! — не обращая внимания на ответ Милены, рассуждала Жизнемира.
— Кольчуга у него чудная. Легкая, совсем ненастоящая. Зачем он ее таскал? — продолжала Милёна, перебирая одежду парня.
— Это наследие Древних, — пояснила Жизнемира, — мифриловая. Самое прочное вещество на свете. Унеси все в кладовку и сюда приходи.
Когда Милёна пришла, Жизнемира сказала:
— Зови дядьку Боромира, будем резать нарыв на шее, ты не удержишь!
— Но, он же спокойно лежит, без памяти он!
— Беги! Не разговаривай… — Женщина повысила голос.
Милёна метнулась на улицу, если бабушка повысила голос, значит, дело — действительно плохо. Когда Милёна пришла с Боромиром, Жизнемира уже разложила инструмент и готовилась провести операцию.
— Что случилось? — спросил, войдя, Боромир.
— Не знаю пока. На шее у парня опухоль чернеет. Вот, уже и уха не видно. Причем очень уж резко оно пухнуть стало. Боюсь, что там яд. Давай, держи его. Как бы ни стал дергаться! — пояснила Жизнемира, показывая темно-малиновую опухоль у парня на шее.
Операцию Жизнемира провела умело и быстро. Из раны вытекло много гноя и запекшейся крови. Причем пришлось резать опухоль довольно глубоко, так как куски мертвой плоти, вываливающиеся из раны, были величиной с горошину. Парень несколько раз дергался, но это были нервные конвульсии измученного тела.
А потом потянулись дни, похожие друг на друга. Парень лежал, не приходя в сознание. Милёна кормила его через трубочку сиропами, которые готовила вместе с Жизнемирой. Девушке нравилось ухаживать за парнем. Он был не такой, как другие. Правильные черты лица, светлые волосы — все говорило о том, что он из Посвященных. Вот только мускулы на его теле становились все меньше и меньше. Было такое ощущение, что он сам себя съедал изнутри. Это очень беспокоило девушку.
Все чаще Жизнемира заставала Милёну, сидящую около парня и пристально смотрящую на него. Похоже, девчонка влюбилась. Очень просто создать себе образ принца, когда этот принц молчит. Несколько раз Жизнемира пыталась завести разговор об этом, но Милёна отмалчивалась, потупив глаза. Но от мудрой женщины не так-то просто было спрятать истинные чувства, и Жизнемира поняла, что когда парень очнется, будут большие проблемы. Слишком хорошо она знала независимый и упрямый характер Милены.
Поселение друидов.Алекс.Выплывал из сна мягко и плавно. Хорошо так поспал. Чувствовалось, что отдохнул, можно вставать и идти…
Куда?
Где я?
Кто я? Опачки.
Что-то с памятью моей стало,
Все, что было не со мной, помню!
Не будем паниковать, разберемся по порядку, я же программист. Что такое программист? А фиг его знает. Смешное слово. А кто я? Ага, я — Александр Алексеевич, для друзей — Алекс. Отлично! Идем дальше. Я — мужчина. "Правильно, все мое при мне", — удовлетворенно понял я, ощупав соответствующие места! И я нахожусь… Вот первый вопрос — где я? Этого я точно не знаю.
Идем дальше. Как я в это неизвестное попал? Шел по лесу. Да, точно, я шел по лесу. Откуда и куда?…не помню. Да, что же это за хрень такая. Может, у кого-то из друзей напился? Тогда чего я по лесу шляюсь? И почему так голова болит, когда пытаюсь вспомнить что-либо. Вопросы, вопросы. И все-таки, нужно хоть что-нибудь вспомнить. Помню детство, школу, институт. Ура, я знаю, что такое программист!
Немного полежав, решил попробовать вспомнить еще раз. Первый вопрос — что я делал в лесу? Куда-то шел… и… ничего…, как будто и не было ничего. Ни куда шел, ни откуда шел. Последнее, что помню — с друзьями поехали в лес сплавляться на байдарках. Отлично! Это уже кое-что. Потом я полез в пещеру и… Опять, ничего не помню!!! Вот оно, я понял! Я упал и ударился головой, поэтому и потерял сознание! Я облегченно вздохнул, и тут же новая мысль обожгла сознание — я дрался с монстром!! Боже мой, праведный, чего только не привидится в беспамятстве!
Открыв глаза, я очень удивился. Я лежал на невысокой двуспальной кровати, в деревянной избе, с полом, устланным душистым сеном. Вот только изба была странная. Не было бревен. Такое ощущение, что стены сделаны с одного куска дерева. Обшивка, понял я. Ничего так дизайнчик, под старину!
Опустив глаза, оценил свое тело. Накрыт я был тонкой материей грубой вязки. Перебинтованная нога, грудь, левая рука. Ощупал голову. Точно! На голове повязка. Кто же меня так оприходовал. До потери памяти! В прямом смысле этого слова. Почему я не в больничной палате, а в этом сарае? Ну, это объяснимо. Раз я упал в пещеру, друзья дотащили до какого-нибудь лесника, вот и лежу тут. Может, даже вертолет жду. Вот только лесник, видимо, эстет. Посуда и та — деревянная, да глиняная, стоит около кровати на табуретке.
И все-таки, где я и где все остальные? Прислушался. Тишина. Потрогал бинты на голове. Упаковали меня знатно. Правое ухо и вся шея замотана, даже давит немного. Где я, где?
Батюшки родные! Вспомнил! Господи, лучше бы не вспоминал! Я в другом мире. А может, это все был сон? Да. Конечно сон. Но я вроде не падал вниз головой. Воспоминания отрывочные и мутные. Как будто все было очень и очень давно. Так, я шел к графу Тургинову. Подумать только, к графу. Это что, не бред? Примем за рабочую версию. Тем более я уверен, что я знаю Саймона, Зулу. Зулу? Ну да. Она негритянка. Откуда тут негритянки? И у нее дочка или сестра, зовут… Как же ее зовут? Ну конечно, Лиза. Как же я мог забыть? Милое создание. И еще у меня есть пес. Да точно, Рекс. Ну, слава богу, все помню. Почему же я ранен? Конечно, я же дрался с… Не знаю с кем. С Камазом? Бред. Но память услужливо рисовала картинку, в которой я, с мечами наперевес, бегу на мчащийся навстречу грузовик. Стоп. По-моему у меня с головой проблемы. Да еще какие! Ладно, подождем, вот кто-нибудь придёт и все прояснит.
Я долго лежал в гнетущей тишине. Старался вспомнить хоть что-нибудь связанное. Но все, что касалось последних дней, всплывало в виде обрывочных картинок. При этом свое детство и студенчество помнил очень четко.
