Я в полном обалдении уставилась на гордо надувшегося фея. И особенно — на издыхающее растение, подозрительно похожее на болотную лилию. Красивую, но смертельно ядовитую дрянь, к которой даже прикасаться было опасно.
— Хм… это мне?
— Тебе, — гордо сообщил Шмуль, настойчиво протягивая отраву. — Прими от меня этот скромный дар! Счастья тебе и долголетия, дорогая подруга!
Я перевела такой же обалделый взгляд на бегущего со всех ног ангела, в руках которого болтался роскошный куст конопли, затем — на отставшего оракула, который в этот момент торопливо рвал цветы с чьей-то могилы. Подметила, с какими лицами следят за ним редкие посетители соседнего кладбища. Покосилась на медленно бредущую в нашу сторону траурную процессию, в рядах которой наметилось беспокойство. Наконец взяла «подарок» двумя пальцами и, подумав о том, что яду в этом невзрачном цветочке хватит, чтобы травануть весь преподавательский состав университета, неловко кашлянула.
— Спасибо. Я, как бы это сказать, тронута…
Мартин, наконец вспомнивший, что умеет передвигаться не только пешком, внезапно исчез и мгновение спустя возник рядом со мной. После чего оттолкнул фея плечом и торопливо протянул коноплю.
— Поздравляю тебя, Хель. Прости, что с опозданием, но этот… — метнув на Шмуля свирепый взгляд, Мартин проглотил какое-то слово, — не напомнил с утра, поэтому я долго искал, что подарить, но нашел только ее… Короче, вот! — окончательно смешался наш ангел, тряхнув коноплю так, что с перекрученных неведомой силой корешков осыпались остатки земли. — Пусть все твои мысли сбываются, а мечты исполняются!
— Отличное пожелание! — радостно брякнул из-за его спины Шмуль. — Тем более мечтами он тебя надолго обеспечил.
Я нашла в себе силы улыбнуться.
— Ребят, это так мило…
— Вот тебе… уф… еще один подарочек! От меня! — с трудом отдышавшись, протянул свой «гербарий» оракул, и мне пришлось принять сомнительного вида букет, особый шарм которому придавали ярко-синие могильные незабудки. — Поздравляю! И желаю, чтобы ты надолго запомнила этот прекрасный день!
— Спасибо. До самой смерти не забуду, — пообещала я, прикидывая, куда бы деть сомнительные дары так, чтобы никого не убить. Вон и народ из траурной процессии как-то замедлился, некоторые охранными знаками себя осенили. А парочка особо нервных даже попятилась от владений Личианы подальше. Этак вовсе хоронить передумают.
— Ой, а мой подарок в комнате остался, — заполнила неловкую паузу Улька и огорченно шмыгнула носом. — Я тебе его вечером подарю, ладно?
Боясь представить, что там напридумывала баньши, я принужденно кивнула, а Васька оттащил Шмуля в сторону и яростно прошипел:
— Что ж ты мне, стрекозлина, не сказал про день рождения?!
— Я сам только сегодня вспомнил!
— Из-за тебя я пришел без подарка!
— Вон сколько вокруг цветов растет. Нарви, и дело с концом.
— С ума сошел? Чтоб я чужие могилы разорял?
— А тебе для подруги жалко?!
— Пойдемте-ка праздновать, — поспешила я прервать едва не начавшуюся ссору. — Я, честно говоря, не хотела, но, раз уж вы с подарками, давайте по-быстрому тут закончим и двинемся в Город. Трактиры, надеюсь, к тому времени еще не закроются.
Спор между оборотнем и феем мгновенно прекратился, Улька просветлела лицом, а Мартин с Зыряном синхронно кивнули.
«Ну, здравствуй, совершеннолетие, — с досадой подумала я, когда друзья с энтузиазмом принялись выпалывать оставшиеся две грядки. — Надеюсь, я не прогадала с „зельем мертвеца“, и у нас не будет неприятностей».
Утром следующего дня мы, умытые, причесанные и абсолютно трезвые, тесной группкой стояли у расписания. Поскольку время было раннее, народу вокруг толклось немного — большинство студентов заявятся только к обеду, наивно веря, что ни один препод не рискнет устраивать зачет в первый день учебы. Однако мы, помня события прошлого года, надеяться на авось не стали.
Надо заметить, студентов в УННУНе обучали группами, а не курсами, как, например, в Аду. Общие лекции, конечно, случались, но так редко, что об этом даже упоминать не стоило. А все остальное время распределялось между профильными, дополнительными занятиями и факультативами, где предполагалось развивать индивидуальные особенности каждого ученика. По этой причине расписание было составлено хитро — вроде бы по группам, но, стоило к нему только прикоснуться, как поверх общих предметов выскакивали индивидуальные для каждого студента уроки.
— Ну-ка, посмотрим, что нам приготовили на этот год, — проворчал Шмуль, зависнув напротив стены, где красным цветом высветился номер нашей группы. Мельком прочитав куцый перечень общих дисциплин, он ткнул пальцем в свою фамилию и почти сразу переменился в лице. — Что? Опять левитация?!
Сиреневые крылышки фея гневно затрепетали.
— Какая сволочь внесла эту гадость в профильные предметы?
— А у меня целительство сделали основным! Ур-ра! — захлопала в ладоши баньши, но затем прочла расписание до конца и сникла. — Хотя и мертвологию никто не отменил. Эх!
Васька, отодвинув ее в сторону, стукнул когтем по своему имени и поморщился.
— А у меня в этом году опять оборотничество профильное. Физическую подготовку уменьшили до двух часов, зачем-то оставили шаманство, целительство, хорошо хоть ознакомительным курсом… и тоже — левитацию? Они с ума посходили?!
— И у меня она есть, — озадаченно пробормотал Мартин. — Ох, Вась, на лекции по оборотничеству я с тобой больше не похожу — у меня теория светлых заклинаний теперь в профиле. А еще светлые расы и магия Неба. Зато темные — лишь ознакомительным курсом, так что, Уль…
— Вижу, — огорченно вздохнула Улька. — У меня на это время теперь лечебное дело назначено.
— А у меня — теория прозрения, — проворчал Зырян. — Плюс предсказания и… что?! Физическая подготовка? Мне?! Да еще и левитация, как у всех?!
— Так. Где гад, который это составлял? — Фей демонстративно закатал рукава. — Кого я должен ударить лицом об свой кулак?
Я посмотрела на расписание и тоже нахмурилась.
— Ребят, у меня в этом году демонологию вводят. Опять нетрадиционные магические… традиционные немагические… яды… основы заклинаний… стоп! А зачем они теорию мирового права запихнули?! И магию Неба?!
Отступив от стены, мы тревожно переглянулись.
— Это заговор! — злобно пропыхтел Шмуль, метнувшись из одного конца зала в другой. — Нас разделяют, разве не видите?
— Но профиль есть профиль, — озабоченно нахмурился оборотень. — Зачеты по нему самые жесткие, так что прогулять не выйдет.
