– А Темерия, – прервала она, – Редания, Ривия, Аэдирн, Нильфгаард? Эти названия тебе о чем-нибудь говорят?
– Нет. Никогда таких не слышал.
Она пожала плечами. В руке у нее, кроме меча, были ботинки и курточка, выстиранная и отжатая.
– Так я и думала. А какой у нас теперь день года?
– Сейчас… – Безмерно пораженный, он раскрыл рот. – Второе полнолуние после Бельтайна… Владычица…
– Цири, – докончила она машинально, вертя руками, чтобы лучше расправить одежду на высыхающем теле. Она говорила странно, глаза у нее были зеленые и большие…
Типично женским движением она отбросила влажные волосы, и рыцарь невольно вздохнул. И не только потому, что ухо оказалось самым обыкновенным, человеческим, не эльфьим, а потому скорее, что щека ее была обезображена некрасивым шрамом. Ее ранили! Но, позвольте, разве можно ранить волшебницу?
Она заметила его взгляд, прищурилась, сморщила нос.
– Да, шрам! – сказала она со своим удивительным акцентом. – Чего ты испугался? Неужто шрам для рыцаря такая уж редкость? И такое уродство?
Медленно, обеими руками он снял кольчужный капюшон, откинул волосы.
– Дело и верно неудивительное… для рыцаря, – сказал он не без юношеской заносчивости, демонстрируя собственный, едва затянувшийся шрам, идущий от виска к скуле. – А уродливы только шрамы на чести… Я – Галахад, сын Ланселота Озерного и Элейны, дочери короля Пеллеса, хозяина Каэр Бенина. Рану эту мне нанес гнусный осквернитель дев Бреунис Безжалостный, прежде чем я повалил его в честном поединке. Поэтому, поверь, я действительно достоин получить меч из рук твоих, о Владычица Озера.
– Не поняла.
– Меч. Я готов принять его.
– Это мой меч. Я никому не позволю к нему прикоснуться.
– Но…
– Что «но»?
– Владычица Озера, когда… Она же всегда выныривает из вод и одаряет мечом.
Девушка немного помолчала, потом сказала:
– Понимаю. Как говорится, что ни страна, то обычай. Сожалею, Галахад, или как там тебя, но ты налетел не на ту Владычицу. Я ничего не раздаю. Ничем не одариваю. И не позволяю у себя отбирать. Чтобы все было ясно.
– Но ведь, – расхрабрился Галахад, – Ты, Владычица, прибыла из Faerie? Разве нет?
– Я прибыла… – Она ненадолго умолкла, а ее зеленые глаза, казалось, устремлены в пучины пространства и времени. – Прибыла из страны Ривии, из города с таким же названием. От озера Лок Эскалотт. Я приплыла сюда в лодке. Стоял туман, я не видела берегов. Слышала только ржание Кэльпи… моей кобылы, которая вначале бежала следом за мной.
Она снова раскинула влажную еще курточку на камне, а рыцарь снова вздохнул. Курточка была выстирана, но не вполне. На ней все еще проступали кровяные подтеки.
– Меня принесло сюда течение реки, – начала девушка, либо не видя, что он заметил кровь, либо притворившись, будто не видит. – Течение реки и волшебство единорога… Как называется это озеро?
– Не знаю, – признался он. – Важно, что оно в Гвинедде…
– Гвинедде?
– Само собой. Вон те горы – это И Виддфа. Если держаться правее и ехать лесами, то через два дня доберешься до Динас Диллеу, а дальше – до Каэр Даталя. А река… Ближайшая называется…
– Не имеет значения, как называется ближайшая река. Нет ли у тебя чего-нибудь перекусить, Галахад? Я подыхаю с голоду.
***
– И что ты уставился? Боишься – исчезну? Унесусь в просторы вместе с твоим сухарем и телячьей колбасой? Не бойся. В моем собственном мире я малость набедокурила и запуталась в Предназначении, так что временно мне нежелательно там появляться. Придется немного побыть в твоем… В мире, в котором ночью не отыщешь на небе ни Дракона, ни Семь Коз. В котором сейчас второе полнолуние после Беллетэйна, а само слово «Беллетэйн» произносят как «Бельтайн». Ну, чего ты, спрашиваю, пялишься?
– Я не знал, что волшебницы умеют кушать.
– Волшебницы, чародейки и эльфы – все умеют кушать. Правильнее сказать – есть. Потребляют пищу. Пьют и, как говорится, тэ-дэ и тэ-пэ.
– Не понял. Что тэ-пэ?
– Не важно.
Чем внимательнее он ее рассматривал, тем больше рассеивалась аура необычности и тем более человеческой, что ли, нормальной и даже обычной она становилась. Однако он понимал, что она не такая и такой быть не может. Обыкновенные девушки не встречаются у подножий И Виддфа в окрестности Ким Пикка, не купаются нагишом в горных озерах и не отстирывают окровавленную одежду. Независимо от того, как эта девушка выглядит, земным существом она быть не может… И однако же Галахад уже совершенно свободно и без благоговейного страха глядел на ее мышиного цвета волосы, в которых теперь, когда они подсохли, к его удивлению заблестели серебристо-белым прядки седины. На ее тонкие руки, небольшой носик и бледные губы, на ее мужскую одежду немного странного покроя, сшитую из тонкой ткани с непривычно плотным плетением. На ее покрытый удивительным орнаментом странных очертаний меч, который тем не менее отнюдь не выглядел парадным оружием. На ее бледные ступни, облепленные высохшим песком.
– Для ясности, – проговорила она, потирая ступню о ступню, – я не эльфка, а чародейка, то есть волшебница – правда, немного нетипичная. Впрочем, пожалуй, я и не чародейка вовсе.
– А жаль, слово чести!
– Чего тебе, как ты говоришь, жаль?
– Говорят… – Он покраснел и запнулся. – Говорят, что чародейки, ежели им случается повстречать юношей, ведут их в Эльфланд, Страну Эльфов, и там… Под ореховым кустом, на ковре из мхов, велят себя ублажать…
– Понимаю. – Она быстро глянула на него, потом отгрызла солидный кусок колбасы. – Что касается Страны Эльфов, – сказала она, проглатывая колбасу, – так некоторое время тому назад я оттуда сбежала, и у меня нет ни малейшего желания возвращаться туда. Что же до ублажения на ковре из мхов, да еще и под ореховым кустом, то, по правде говоря, Галахад, ты налетел не на ту, что надо, Владычицу. Тем не менее, искренне благодарю за добрые намерения.
– Владычица! Я же не хотел тебя оскорбить…
– Не оправдывайся.
– Все из-за того, – пробормотал он, – что ты до невозможности красива.
– Еще раз благодарю. Но это ничего не меняет.
Помолчали. Было тепло. Стоящее в зените солнце приятно нагрело камни. Слабый ветерок рябил поверхность озера.
– Что означает… – неожиданно заговорил Галахад странно возбужденным голосом. – Что означает пика с окровавленным наконечником? Что означает и почему страдает король с пробитым бедром? Что означает дева в белом, несущая Грааль, серебряную чашу?
– А кстати, – прервала она, – ты вообще-то как себя чувствуешь?
– Но я же только спросил…
– Я не понимаю твоего вопроса. Это какой-то пароль? Сигнал, по которому распознаются посвященные? Будь добр, разъясни.
