Самое интересное: Олес, закоренелый бабник, пригласил в основном мужскую часть курса, а не женскую, как можно было бы ожидать. На закономерный вопрос он усмехнулся и ответил, что надеть свадебные браслеты он еще не торопится, так что знакомить своих любовниц с родителями пока не намерен. Что ж… Вполне ожидаемо от ловеласа Олеса. Надо полагать, поклонниц у него дома должно быть не меньше, чем в самой академии.
Дорога была донельзя скучной. Меня перед самой дорогой достал какой-то хлыщ с другого потока своим пренебрежительным отношением. От дуэли его спас только многозначительно продемонстрированная рукоять тяжелого меча Олеса. Так что дорогу провели в полудреме, с остановкой на обед. Я же включил кристалл с музыкой, сделав упор на то, что ее слышать, мог только я.
На чем я и уснул.
Меня кто-то тормошил.
— Просыпайся, сонливый тарус!
(Тарус — крупный хищник, постоянно пребывающий на грани сна, при этом сливаясь с окружающей его местностью. Питается неосторожным зверьем и путниками, решившими остановиться возле него. Шкура дорогая и ценится в качестве материала для легких доспехов, так как обладает высокой прочностью и низкой магической восприимчивостью).
Олес, дождавшись, когда я соизволю проснуться и открыть глаза, произнес:
— Пошли. Лагерь уже разбили, ужин почти готов.
Тут я сообразил, что уже вечер. Выбравшись из саней и закрыв за собой дверцу, я принялся разминать затекшее от неудобной позы тело.
Когда я подошел к ближайшему костру, у которого суетился повар, готовя ужин, к нему стали подтягиваться и остальные дворяне-адепты.
Кстати, у большинства дворян слуги были пристроены на постой в городе, пока их господин или госпожа изволили пребывать на учебе. То же касалось и охраны. Олес, кстати, сильно удивился, что у меня не было никого, но, пожав плечами, выдавил что-то вроде: «Мне б так доверяли».
Тут мне в голову пришла весьма занимательная мысль. Свыкнувшись с соседством Олеса, я как-то не обращал внимания на то, что привыкшие к слугам многие адепты дворянского сословия попадали в весьма неприятную для себя ситуацию — делать все теперь приходилось самому. Я озвучил свою мысль Олесу, а тот на несколько секунд завис. Потом его лицо от натуги покраснело… громкий хохот, огласивший лагерь, привлек к нему внимание буквально всех.
— Умеешь же ты насмешить… до меня как-то не доходило, что большинство белоручек просто неспособны самостоятельно даже одеться! — От костра послышались легкие смешки. — Интересно, как ЕГО и ЕЕ высочества справляются?
Дружный смех наполнил поляну.
А в следующую секунду в правое плечо баронета Кроллинта воткнулось древко оперенной стрелы.
— ТРЕВОГА-А-А! К ОРУЖИ-И-ИЮ!
Я поспешно накинул капюшон на голову. В плащ несколько раз ощутимо ткнуло выпущенными из темноты стрелами. Посох в руке возник сам собой.
Из леса, на опушке которого был разбит лагерь, утопая по колено в снегу, в нашу сторону выскакивали люди, закутанные в меховые плащи или же просто выделанные шкуры. Охрана дворян уже успела скрестить оружие с нападавшими. Тем временем из леса продолжали сыпать стрелы.
В сторону, откуда прилетали стрелы, освещая округу, улетели несколько огненных шаров, ударила пара молний. Арсенал первого курса скуден, и потому немногочисленные известные им заклинания адепты оттачивали до совершенства.
— Маги!
Посох, словно живой, очертил туманный круг в моих руках, отклоняя несколько летящих стрел. Коса пока пребывала у меня без имени — увы, все предложенные мною имена были ею с негодованием отклонены. Кстати, весьма забавно разговаривать с частицей самого себя. Теперь образы стали более четкими при общении. Ибо она не использует привычный «этим двуногим» язык.
Из-за палатки выскочил нападавший, вооруженный копьем, отнятым, скорее всего, у одного из охранников.
«Трактующий хаос, безликий бог», — Я сместился в сторону, пропуская острие копья и нанося удар тупым концом в лоб. — «Прольет свой свет души во тьме!»
Разбойник упал на спину уже без сознания.
Часть нападавших удалось взять живыми, а трупы сожгли магией. Не хватало еще, чтобы зверье растащило. Или чтобы кто-то из них поднялся. Кому-то, правда, удалось сбежать. Пленным перевязали раны и, тщательно обыскав, связали.
У нас погиб один из адептов. Тот, что первым поймал стрелу — наконечник был густо смазан ядом. И шестеро из охранения. Остальные отделались ушибами и резаными ранами.
Повар печально рассматривал то, что осталось от ужина. В котел, словно специально, попало несколько стрел. Разозленный мастер плиты и поварешки даже предложил накормить этим ужином пленных разбойников.
Допрос не принес ничего интересного — все ожидаемо и банально. Шайка промышляла уже давно. Все — выходцы из ближайшей деревни — снабжали местного старосту награбленным, тот отдавал им часть, скидывая остальное в «общаг» шайки.
Большинство легло спать нескоро после запоздалого ужина — повар, ругаясь на трех языках и двух мертвых наречиях, все же приготовил поздний ужин, остатками которого накормили и голодных разбойников. Непростой у Олеса повар, как я погляжу — особо заметна военная выправка и постоянный контроль над людьми, находившимися возле его господина. Один из личных телохранителей?
Проснулся я от поднявшегося в лагере шума. Утром, когда вошли в палатку с пленными, оказалось, что все они мертвы. Кинулись к часовому. Он оказался одурманен какой-то гадостью, и в себя не приходил.
Расспрос привидений ничего не дал. Ну, если не считать того, что разбойный отряд был «нанят» двумя неизвестными. Их головы покрывали плотные капюшоны, а голоса были странным способом искажены. Даже когда один из нанимателей расплачивался с главарем, то определить пол человека и цвет кожи оказалось невозможным — кисти рук были затянуты в плотные кожаные перчатки.
Тяжело вздохнув от разочарования, я достал из кармана плаща сферу и заполнил ее душами убитых. Смерти, которая должна была забрать их души, вблизи не наблюдалось. Отдам первому из встретившихся соотечественников.
Тело баронета сгрузили на подводу с едой и прочими вещами. В ближайшем селе приобретут еще одну телегу, после чего его тело отвезут охранники в его родной дом.
Ближе к вечеру мы въехали в родовые угодья Олеса. Его родной дом был выстроен посреди горной гряды. Замок запирал вход в каньон.
Внизу, у самого подножья гор, располагались деревни. Как пояснил Олес, его семья являлась вторым оплотом между Империей и королевством Налорнаг. И посему имперским указом его семье разрешено иметь вдвое больше родовых войск, чем остальным родам и дворянским семьям, расположенным в более мирных районах.
