Лена не выдержала и всхлипнула, вспомнив залитого кровью Виктора, умершего у нее на руках еще до приезда скорой. Как она кричала, как молила не уходить, не бросать ее… А уже после похорон поняла, что беременна. И решила сохранить ребенка любой ценой. Многие уговаривали ее сделать аборт, мать в истерике билась, кричала, что вырастила шлюху, запретила показываться дома с байстрюком. В университете куратор группы, Валентина Ивановна, постоянно рассказывала девушке страшные истории о жизни матерей-одиночек. Подруги ужасались и все пытались подсунуть телефончик недорогого, но хорошего гинеколога, способного сделать аборт безболезненно. Лена выдержала натиск, не сдалась. Дома не появляться? Хорошо, мама, так и будет. Нет у тебя больше дочери. Она осталась в Питере, не стала возвращаться в родной райцентр, Сланцы. Нашлись добрые люди, помогли. В общежитии университетском отдельную комнату выделили, преподаватели сквозь пальцы смотрели на не сданные вовремя экзамены, позволяя сдавать их по возможности. Куратор помогла подработку найти, пусть деньги мизерные, но все-таки что-то. На еду кое-как хватало. Девчонки общаговские скидывались, памперсы с пеленками покупали и никогда не отказывались посидеть с маленькой Ирочкой, пока ее молодая мама по факультету бегала, сдавая академическую задолженность.
Хотя было очень трудно, Лена ни о чем не жалела. Помнила, как впервые взяла на руки дочь и поняла, что у малышки Витькино лицо. Прижала ребенка к себе и долго плакала. Осталось от ее любимого что-то на этой земле! Слышите вы все? Осталось!!!
– Да ты чо! – всполошилась Валентина, подхватывая подругу под руку и усаживая на ближайшую лавочку. – Да не реви ты! Ну прости, ну дура я… Нечто так любила?
– И люблю… – сквозь слезы выдавила Лена. – Мне никто другой не нужен! Только он. А его нет…
– Надо ж… – протянула Валентина, с изумлением смотря на нее. – Не верила, чо оно так бывает…
– Мне теперь дочку подымать нужно. На все остальное плевать. Больше у меня никого не будет.
– Ну, это ты счас говоришь. Поглядишь чего запоешь, када припечет.
– Посмотрю, – пожала плечами Лена – этой шалаве, дня без секса не мыслящей, разве что объяснишь? Все равно не поймет, для нее достоинства мужчины сосредоточены только в его кошельке или, на крайний случай, в штанах. Смысла нет ей что-либо говорить. Отвязалась бы поскорее, не хочется с ней общаться, и так тошно.
Однако Валентина отвязываться не пожелала. Она без передыху трещала, рассказывала совершенно неинтересные Лене новости, сплетничала, предлагала познакомить с богатым кавалером, совсем даже не толстым, всего сто двадцать килограмм весом. Зато владеющим небольшим ювелирным магазином. Молодая женщина представила себе этого кавалера и ее едва не стошнило. Ужас какой-то. Старая подруга все-таки затащила ее в ближайшее кафе, кофе выпить, на что Лена тихо досадовала про себя – придется отдать за пару чашек все оставшиеся деньги, которые планировала растянуть на несколько дней до получения гонорара за недавно сданный перевод. На хлеб и молоко хватило бы. Однако Валентина заплатила за кофе сама, что было на нее совсем не похоже, Лена даже удивилась.
– Чего, так сама и бушь жить-то? – пригорюнилась подруга, тетешкая взятую из коляски Ирочку. – Разве ж бабе так можно?
Девочка смотрела на нее спокойными зелеными глазенками и весело улыбалась, сунув палец в рот. Она уродилась на удивление тихой, почти никогда не плакала, не подымала задерганную мать истошным ревом посреди ночи, как другие младенцы, а сладко спала до утра. Никогда не капризничала. И на все вокруг смотрела с неизбывным интересом, как бы вопрошая: “А куда это я попала? Что это за мир вокруг такой цветной и интересный?” Малышка еще не знала, что попала в ад.
– Так и буду, – пожала плечами Лена. – Мне Витьку еще долго не забыть…
– Красавчик он, ясен блин, – вздохнула Валентина. – Токо чо-то не с теми связался. Зря, чтоль, прям на улице грохнули? Бандюган он был, Лен, такие долго не живут. Знаю я эту породу…
– Неправда! – вскинулась та. – Студентом он был! Он мне говорил!
– Одно другому не помеха. Ну ты вот знаешь, кто он сам? Откудова приехал? Где жил? Ни хрена ты не знаешь! И никто из нас не знал. Байкер и байкер. Токо по кафешкам и видали. Зря ты, Лен, так убиваешьси… Не стоит он того.
В чем-то старая подруга была права, Лена понимала это, но испытывала от этого понимания только смутную досаду. Она действительно не знала даже настоящей фамилии отца своего ребенка. Познакомилась с Виктором за месяц до его гибели с подачи той же Валентины на одной из вечеринок, куда неугомонные студентки пришли по приглашению знакомого художника, и мгновенно втрескалась так, как только в женских романах и бывает. Но с ней это произошло в реальности. С первого взгляда. Обо всем забыла, рванувшись навстречу красавцу-байкеру, разъезжавшему на “Харлее”.
Это был месяц сладкого безумия, Виктор катал девушку на мотоцикле вокруг всего Питера, они любили друг друга везде, где только можно. Где нельзя – тоже, порой с хохотом убегая от возмущенной такой наглостью общественности или милиции. Девушка даже на занятиях почти не появлялась, не до того как-то стало. А потом… Потом настал тот страшный день, который она никогда не забудет. Лена ждала Виктора возле небольшого кафе на Лиговке. Он появился как всегда неожиданно, из какой-то подворотни. Слез с мотоцикла, помахал ей и улыбнулся. Таким девушка его и запомнила. Мимо проехала “Лада” с затененными стеклами. Они опустились, и в Виктора из машины ударили несколько автоматных очередей, мгновенно превратив грудь парня в кровавую кашу. Его отшвырнуло к стене, байкер пару секунд смотрел на своих убийц остановившимися глазами, затем медленно опустился на мостовую. Лена с воплем рванулась к нему, упала на колени прямо в лужу крови и поняла, что все. Нет, Виктор еще дышал, он даже улыбался, что было дико, но девушка видела лопающиеся на любимых губах кровавые пузыри. Вокруг немедленно сбилась толпа, кто-то вызвал милицию и скорую, но Лена ничего не видела и не слышала. Она взахлеб рыдала, держа вялую руку Виктора. Он в последний раз вздрогнул и замер. Скорая подъехала только через десять минут.
Вспомнив это, молодая женщина в который раз захлебнулась слезами. Потом были бесконечные допросы в милиции, во время которых Лена с удивлением поняла, что ничего, собственно говоря, о любимом человеке не знает. Ни его фамилии, ни где он живет, ни откуда родом, ни что делал в Питере. Как ни странно, не сумела всего этого выяснить и милиция, странный байкер появился как-будто ниоткуда. Множество людей знали его в лицо, считали приятелем, но ни один из этих “приятелей” тоже ничего толком сказать не смог. Свой парень, и все. Кто-то говорил, что Виктор родом из Ярославля, кто-то утверждал, что он вообще француз, парижанин. Вполне возможно, по-французски он действительно говорил не хуже, чем по-русски. Да и по-английски тоже. Догадок высказывалось множество, только вот что из них было правдой? Трудно понять. Тем более, что Лена тогда вообще ничего не соображала, она днями рыдала. А потом поняла, что беременна…
