Наконец Северус неохотно кивнул и забрался в камин, сжимая в ладони летучий порох.
— Что ж, тогда увидимся через несколько дней. Если повезет, я получу весточку от Люциуса еще до твоего появления, — не дожидаясь ответа, он бросил порошок под ноги и произнес: — Коттедж Малфоев, Серпентия, — и исчез во вспышке зеленого пламени.
Драко вздохнул, мысленно провожая крестного. Мысль о том, что ему вот–вот предстоит вернуться в дом, полный врагов, ужасала его. Только присутствие рядом друга помогло ненадолго отогнать страх. Задумчиво повертев в руках древнюю метлу, Драко покачал головой — она выглядела мертвой и безжизненной, словно все волшебство давным–давно ушло из нее. Несомненно, далекий предок Малфоев сделал ее из могучего дерева, но осталось ли в ней достаточно магии, чтобы позволить юноше взлететь?
Вспомнив, что нужно торопиться, Драко развернулся и отправился по туннелю обратно, крепко сжимая в ладони шишковатое древко. Остановившись возле полок, преграждающих проход в кабинет, он прислушался, и, не услышав ничего подозрительного, шагнул в комнату. Зачаровывая вход, Драко почувствовал, как кто‑то слегка потянул его за рукав. Вздрогнув от неожиданности, он отшатнулся и ударился о край стола. Раздавшийся тут же негромкий испуганный писк подсказал ему, что это всего лишь домовый эльф. Повернувшись, Драко сердито посмотрел на маленькое создание и рыкнул:
— Черт тебя дери, Филли…
— Филли очень извиняется, мастер Драко, — пропищал эльф, испуганно съежившись. — Но мастер сам велел Филли сообщить ему, когда она предупредит все портреты, что нужно уходить. Филли предупредила.
Нет смысла наказывать ее за хорошо выполненное поручение, решил Драко, и кивнул, успокоившись. Быстро пройдя к гобелену и открыв тайный проход, он помедлил и оглянулся на Филли. Обычно, если имение рушилось, то эльфы погибали вместе с домом, но Драко такая потеря показалась совершенно неразумной. Ведь Люциус может снова отстроить поместье и воспользоваться услугами тех же самых домовиков, вместо того, чтобы искать новых.
— Филли, я собираюсь сжечь дом… молчи, глупое создание, а не то я прокляну тебя! Обещаю, вы не умрете, — он подождал, пока та успокоится, и продолжил: — Собери остальных домовиков и выведи их отсюда. Вы не должны расходиться по другим семьям, вы все еще принадлежите Малфоям и должны хранить наши секреты.
— Конечно, мастер Драко, — послушно закивала Филли. — Филли сохранит все секреты, она хороший эльф, да–да!
— Слушай внимательно. Вам нужно будет найти мою мать. Я не знаю, куда она отправилась, так что не спрашивай. Может, в поместье Нейплз, или в Париж. Найдите ее и оставайтесь с ней.
— А если Филли не найдет хозяйку? — дрожащим голосом спросило крошечное созданье.
— Тогда… — Драко провел рукой по волосам. За всеми навалившимися хлопотами у него не было времени подстричься и отросшие пряди падали на глаза. — Не знаю. Спрячьтесь в лесу, если придется, но никому не попадайтесь или, клянусь, вы пожалеете, что не сгорели вместе с домом, — не слушая ее благодарный лепет, Драко шагнул в темный коридор и опустил за собой гобелен.
Он не боялся заблудиться — ребенком он днями напролет бегал по лабиринтам тайных переходов, появляясь и исчезая в укромных уголках дома и пугая гостей. Люциус позволял ему, ведь малышу было намного легче запомнить, куда и откуда ведут тесные коридорчики, где можно срезать и сэкономить несколько минут. Там, где взрослый порвал бы мантию об острые камни и с трудом протиснулся бы в тесные ходы, маленький Драко легко проскальзывал, выходя на свет в пыли, паутине и мелких паучках, и приводя Нарциссу в негодование.
Пробираясь по узкому ходу между кухней и столовой, Драко невольно улыбнулся, вспомнив, как однажды спугнул здесь летучую мышь–упыря и едва не заработал укус, в панике влетев в гостиную со зверьком, вцепившимся в его мантию. Пока всполошившиеся эльфы старались стряхнуть мышь с юного хозяина, Нарцисса ругалась, что пыль, сажа и паутина запачкали ее прекрасные ковры.
Через несколько часов эти самые ковры, великолепная библиотека отца, уникальное собрание растений и зелий матери — все обратится в золу. Улыбка Драко померкла. Если бы только у них было больше времени, прежде чем Люциус улизнул от Темного лорда, превратив свою трость в портключ, а себя и всех, кто последовал за ним — в предателей. Нарцисса даже из своей спальни услышала, как взбесился Волдеморт, и исчезла, прежде чем Пожиратели добрались до нее, уверенная, что сын сумеет позаботиться о себе.
Когда узкий проход стал настолько просторным, чтобы можно было стоять, Драко остановился и, тихонько приоткрыв едва заметную дверь, осторожно выглянул наружу.
В центре зала одиноко горела курильница. Исходящего от нее тусклого золотистого света не хватало, чтобы разогнать царящий мрак. Помещение казалось пустым, и Драко бесшумно выскользнул из‑за гобелена, стараясь не ударить метлой о стену. Огромные окна — от пола до потолка — занимали целую стену и открывали прекрасный вид на розовый сад. Остальные стены украшали опустевшие рамы.
Окруженный неуютной тишиной, Драко медленно прошел в центр зала, обычно наполненного негромким гулом голосов его предков. Без их говора дом казался еще более пустым, словно тело в ожидании похорон. Нарцисса любила подчеркивать, как хорошо ведут себя обитатели портретов Малфоев, и хотя она никогда не признавалась, Драко подозревал, что его предки со стороны Блэков не настолько благовоспитанны.
Выглянув в окно, в серебристом свете полускрытой за тонкими облаками луны Драко увидел силуэты оставшихся Пожирателей, неустанно прочесывающих земли поместья. Наверное, в поисках Люциуса и тех, кто ушел с ним. Или, скорее всего, в поисках домовиков, которых можно допросить, — понял вдруг Драко.
Отвернувшись, он снова посмотрел на курильницу. Больше похожая на большое блюдо, чем на факел, она давала достаточно света для портретов и домовых эльфов. Только Драко и его отец знали, что эта вещь удерживает на месте сложную паутину охранных чар имения, защитные заклинания и ловушки.
Чтобы активировать ее, Драко не нужна была палочка — эти чары повиновались только плоти и крови Малфоев. Юноша взял дьявольский мешок и метлу в левую руку, поднял правую высоко над пламенем и начал произносить фразы, заученные под строгим присмотром отца, смысла которых не понимал; слова древнего, давно забытого языка, на котором когда‑то говорили его предки. Повинуясь колдовству, пламя из оранжево–красного превратилось в белое и поднялось выше, жадно лизнув его ладонь. Драко вздрогнул и заговорил быстрее. Обычно травы, которые Нарцисса клала в курильницу, сгорали мгновенно, оставляя лишь пепел и аромат, но сейчас огонь становился все сильнее, от повалившего дыма Драко закашлялся, глаза заслезились. Ладонь пронзила боль, и юноша испугался, что вот–вот кто‑нибудь заметит странный свет из окон. Заканчивая заклинание, он помедлил, страшась последнего шага.
