Святослав Логинов - Мёд жизни

Вскоре лагерь замер в ожидании тусклого утра. Рыцари умели засыпать быстро и безбоязненно, полагаясь на бдительность часовых.

Виктан сидел у костра, напротив смутно вырисовывалась фигура Зентара. Бестолайн расположился в стороне, его видно не было.

Как всегда в ночи рыцаря Солнечного Луча одолевали мучительные мысли. Днем, особенно при ясном небе, мир был прост и понятен. Было зло, которое следует побеждать, и добро, ждущее помощи. Ночью все сливалось в темноте, словно истекая одно из другого, границы пропадали, и пропадала уверенность. В темноте Виктана мучили видения — нелепые и невозможные: мелкий дождь, множество людей и бесконечные разговоры ни о чем. Ничего подобного не бывало в жизни благородного Виктана, но все же он не мог бы утверждать, что это было не с ним. Молва приписывала рыцарю Солнечного Луча способность неожиданно исчезать и появляться, а порой он застывал и часами стоял как во сне, безвольно опустив руки. И не то беда, что другие не знали, куда временами пропадает Виктан, но этого не знал и сам рыцарь. Хотя он привык, что во всякую минуту может осознать себя в незнакомом месте, где от него потребуются его мощь, мужество и разум. Так что не это тревожило его. Пугало собственное беспамятство.

— Фартор, — беззвучно шептал он, — Фартор...

Неведомый владыка Блеклого Края, осмелившийся посягнуть на общее богатство, и тот серый мир, что мерещился Виктану после пробуждения — что между ними общего? Неизвестно. Но ведь они могут и просто совпадать, и тогда...

«Кому служишь, рыцарь? — подумал Виктан. — Кто ты? Почему-то никто не спросил меня об этом. Кто ты, рыцарь Солнечного Луча? Откуда тьма в твоей памяти?»

Виктан бросил на угли сразу несколько тонких веток. Медленно поднялось ленивое пламя, в его языках безмолвно вспыхивал и сгорал носящийся в воздухе сор — не то клочья почерневшей паутины, не то просто пыль, причудливо увеличенная слабым светом.

«Откуда столько пыли? — подумал Виктан. — Здесь ее не должно быть.»

Неудержимая сонливость наваливалась на него, Виктан чувствовал, что еще минута и он уснет, хотя поставлен на страже, и товарищи доверились ему. Впервые с ним происходило такое — он всегда был безупречным караульщиком. Но, в конце, концов, что может случиться в Блеклом Краю, где нет никаких качеств, а значит, и силы? К тому же, рядом Бестолайн, привыкший к тьме, тишине и бессонным ночам. С ним можно быть спокойным, вот и Зентар, их третий напарник, уснул, повалившись на изумрудный плащ. Правда, Бестолайн слеп, но в мире нет никого, кто мог бы подойти так тихо, чтобы рыцарь Бездны не услышал. Значит, можно заснуть... на несколько минут, не больше.

Глаза закрывались сами собой.

«Кому служишь, рыцарь?» — засыпая вспомнил Виктан и, пересиливая себя, протянул руку, кинул в костер ветки, сколько сумел захватить.

Закружились, исчезая в огне черные хлопья. Внезапно вспыхнувшим сознанием Виктан увидел опасность, но уже не было сил подняться.

«Тревога!» — хотел крикнуть он, но лицо облепило паутиной, губы не размыкались, и лишь чуть слышный шепот протиснулся сквозь них. Но и этого комариного звука оказалось достаточно для Бестолайна. Стальная булава взлетела и набатно ударила по кованному щиту.

Тревога!!!

Грохот вернул Виктану силы. Он наклонился и, не раздумывая, нырнул лицом в угли. Лицо опалила боль, но зато вернулась способность видеть и говорить. Виктан вскинул верх руку с кольцом. В кольцо был вделан солнечный камень гелиофор. Камень засиял, разгоняя тьму. Света хватило ненадолго, по ночам камень светил с трудом, но этого достало, чтобы увидеть и понять, что происходит.

Воздух вокруг был переполнен черным пухом, тончайшие волокна опускались на людей, проползали в щели доспехов, утолщаясь, пульсировали, наливаясь красным. Разбуженные рыцари вскакивали, размахивали руками, пытаясь отодрать прильнувших кровопийц.

— Огнем! — закричал Виктан, подпаливая разом связку факелов. — Они боятся огня!

Через минуту нападение было отбито. Не успевшие улететь клочья паутины были сожжены, воздух очистился. Виктан оглядел соратников. Все остались живы, но бледные лица, погасшие глаза показывали, как много крови они потеряли. Неважными бойцами будут они утром.

Незаметно высветлилось небо. Никто из рыцарей не удивился, увидев, что впереди по-прежнему мерно колышется завеса. Фартор, закрывший подход к чаше, не собирался отступать. Странно было бы ожидать отступления после столь удачной вылазки. Но сейчас вокруг лагеря было пусто и тихо, так что если бы не пелена вдалеке, трудно было бы сказать, где противник, и есть ли он вообще. Пелена окружала чашу с мёдом, и уже сейчас, хотя мёд не созрел, по всей стране чувствовалось беспокойство. Рыцари шли, чтобы сорвать пелену, хотя и не знали, что это такое, и какие опасности встретят их возле дрожащего полога. Одна опасность, впрочем, уже была известна.

Воины выстроились полукругом, в левой руке каждый держал незажженный факел.

— Пора, — сказал Гоэн. — Мы разные и из разных краев, но у нас одна родина — великий Тургор. Сегодня пришел час защищать его. Да поможет нам Светлая Богиня. Мы идем! — крикнул он и первым двинулся вперед.

Затрещали факелы, цепь воинов пришла в движение. Преграда оставалась безмолвной.

Виктан шагал в общем строю. Справа от него держался Зеннах, слева молчаливый Безымянный рыцарь. Вблизи завеса оказалась стеной густого тумана. Туман пригасил и без того тусклый свет, вокруг головы закружились черные нити. Виктан отмахнулся факелом, кровососы послушно обращались в пепел, но на смену им налетали новые. Отовсюду, пластаясь по камням, начали сбегаться полупрозрачные, почти неразличимые твари. Длинные конечности скребли клешнями по стальным поножам, безуспешно пытаясь добраться до живого. Несколько тварей Виктан рассек мечом, потом, опасаясь испортить клинок о камни, принялся прокладывать себе путь, топча ползающую мерзость ногами. Он не видел достойного противника, но понимал, что происходит неладное: непроницаемый туман разъединил рыцарей, и каждый из них сражался теперь в одиночку.

— Тургор!.. — выкрикнул Виктан рыцарский клич.

В ответ донесся режущий слух свист, и Виктан увидел Зеннаха. Свистящий рыцарь шел, не замедляя шага, одной рукой держа факел, другой бешено вращая семихвостую плетку. Оторванные суставчатые ноги, раздробленные клешни, комья слизи разлетались во все стороны.

— Держись ближе! — крикнул Виктан. — Они разводят нас!

— Кто? — удивился степняк, продолжая описывать плетью круги. — Мне не с кем воевать, это джигитовка, а не бой!

— Не знаю, кто, но они хотят, чтобы мы потеряли друг друга! Берегись!..