— Гроза, что ли собирается? — подумал Егор, — для сентября явление редкое, но случающееся. Надо убирать телескоп…
— Дядя Егор, — каким-то незнакомым напряженным голосом звонко произнес «тигренок», — на какой участок неба, с точки зрения землян, направлен твой инструмент?
— Созвездие Персея, — машинально ответил Егор, еще не успев осознать неожиданную взрослость заданного ему вопроса. Слух его автоматически резануло лишь выражение «с точки зрения землян».
— А, именно…, - ничуть не смущаясь, продолжило любознательное дитя, сосредоточенно приникнув к окуляру.
— Бета Персея, звезда… — но, спохватившись, Егор не выдержал, — подожди, подожди — с чего это ты…, зачем это тебе…, откуда ты…
— Расскажи о ней, об этой звезде, — прервал поток изумленных вопросов юный вундеркинд все тем же, неведомым Егору, несколько натуженным голосом.
— Ее открыли еще в глубокой старине, — растерянно произнес несостоявшийся пока даритель астероидов, — и, поскольку это сделали древние арабские астрономы — она получила арабское название Алголь за ее необычное поведение.
— Как это слово переводится? — малыш был по-прежнему сосредоточен.
— Дьявол, — выдохнул вконец потерявшийся Егор, — арабы звезду назвали Дьяволом.
— Почему?
— За ее переменчивый блеск. Звезда постоянно мерцала, как бы подмигивая своим наблюдателям. Это казалось удивительным и непостижимым.
— А, современная земная наука астрономия это объясняет?
— Да. Алголь оказалась двойной звездой, — ответил Егор, но его сознание уже четко фиксировало необычность постановки вопросов с терминами «землян» и «земная». — Несколько ранее, правда, считали, что эта звезда периодически взрывается вследствие нарушения ядерных процессов, но…
— Каковы ее небесные координаты относительно точки нахождения твоего телескопа?
— Вот те клюква… Что происходит с ребенком? — всерьез забеспокоился Егор.
— Диктуй! — уже приказным тоном произнес малыш.
— Димо-о-о-н, — начал Егор, — с тобой все в порядке? Тебе не плохо? Что…
— Ну, говори же, — в голосе «тигренка» прозвучала неприкрытая досада, — я должен успеть, тоннель меняет свою угловую скорость.
После таких словечек вконец ошарашенный взрослый мгновенно сдался. Он полез в свою тетрадку и покорно продиктовал необходимые цифры, ожидая самого худшего.
Но ничего экстремального далее не произошло. «Тигренок» смотрел в трубу еще несколько секунд, а затем отодвинулся и самостоятельно спрыгнул на пол. Он стоял и молчал, бездумно глядя в чернеющее небо.
— Димон, — опасливо произнес Егор, — тебе что-то привиделось?
— Что такое космос? Что такое Вселенная? — малыш смотрел серьезно и неуступчиво, отвечая на вопрос вопросами, повергающими взрослого собеседника в смятение.
— Ну, это в двух словах не объяснишь…, - осторожно начал Егор.
— Откуда взялась Вселенная? Сколько она существует? Что с ней станется в конце концов? — вопросы звучали теперь непрерывно.
— Ученые считают…
— Какова сущность Времени? Когда оно началось — до или после возникновения Вселенной? Закончится ли оно когда-нибудь и что будет вместо него? Или после него?
Тут уж Егор испугался не на шутку. Ребенок попросту не мог задавать такие вопросы. Назвать это каким-то необычно приобретенным интеллектом? Но ребенок не может его иметь. Он и слов-то таких знать не…
«Тигренок», тем временем, ухватил своими ручонками тетрадку, взял шариковую ручку и начал что-то выводить ей на бумаге.
Егор осторожно заглянул через его плечо. Его глазам предстало какое-то графическое изображение в виде оси координат. Детская ручонка выводила явно недетские линии. Некие пересекающие кривые, неровная синусоида, две точки, помеченные крестиками…
Что-то не то. Егора вдруг изрядно шатнуло. Рука уцепилась за оконную раму. Сумерки, казалось, сгустились, и наступило ощущение их вязкости.
— Мне это просто снится, — внезапно обрадовался он, прикидывая, за что ущипнуть себя побольнее.
— Это некое событие в определенной точке пространства и в определенный момент времени, — кончик шариковой ручки ткнул в точку с крестиком, лежащую ниже синусоиды. — Если не принимать во внимание реальное на данный момент различие временных и пространственных координат, то вот эта точка…
Это было уже чересчур. Свет, точнее его жалкий вечерний остаток, померк в глазах Егора. Он упал на пол, неловко поджав руку, как бы боясь инстинктивно ее сломать. Вторая рука заскользила по гладкой вагонке и зацепила за штатив. Тренога с телескопом дрогнула, пошатнулась, но устояла. Малыш оторвал от тетрадки глаза и удивленно посмотрел на лежащего.
— Это не сон, — последнее, что зафиксировало затухающее сознание Егора, — произошло что-то необъяснимое… И страшное…
Почему-то нестерпимо ныл локоть правой руки. Лоб будто покрылся ледяным панцирем. Спина ощущала жесткую ровную поверхность.
Егор осторожно приоткрыл глаза. Высоко над ним желтели, освещенные слабым неровным светом доски. И сразу же чья-то рука коснулась его щеки. Он рванулся вперед, пытаясь вскочить на ноги. Что-то свалилось с его головы и упало вниз с глухим стуком. Руки хватали пустоту, опереться было не на что, и Егор остался сидеть на полу, нелепо мотая головой по сторонам. Мир постепенно становился узнаваемым.
— Егор! Что с тобой? — родной и знакомый голос донесся сзади.
Он резко развернулся на звук. Иришка. Она сидела на корточках в дверном проеме балкона и взирала на него с осторожностью и озадаченностью дикаря, наткнувшегося на незнакомого зверя.
— Что здесь случилось? — легкая хрипотца выдавала серьезное ее волнение.
Он огляделся. На балконе больше никого не было. «Тигренок» исчез. Пошарив глазами по сторонам, он зачем-то заглянул под стулья. Обеспокоенная Ирина также оборотила свой взгляд туда, наклонив голову и явно недоумевая.
— Ты — в порядке? — спросила она совсем по-голливудски и с интонацией заморской киногероини.
— Где Димка? Где тигренок? — его глаза вновь метнулись, но уже вверх — к оконным рамам, отделяющим балкон от сумрака внешнего мира.
Рамы, точнее та рама, в створку которой ранее смотрело жерло телескопа, была уже закрыта, как, впрочем, и две другие. Тренога с телескопом стояла в углу балкона. За окном царил мрак. Мир был беспросветно сер.
— Димка в комнате. Книжки твои рассматривает, — она протянула ему руку, — хочешь встать? Тебе не вредно?
— Какие книжки? — краски мира стали возвращаться.
