— Ага. Завидую вам, потому что в данном случае, видимо, не повезло мне. Но я так понимаю, что военной полиции пока можно не опасаться? И что же вам понадобилось от меня? Перерезать кому‑нибудь глотку? Спалить фабрику конкурентов?
— Найти человека.
— Видимо парень о–очень хорошо спрятался…
— Прекратите ерничать Питер. Я вижу, что вы меня узнали, но на всякий случай представлюсь — Карелла. ВиктОр Карелла. — В своем имени он сделал ударение на последний слог. — Военной полиции действительно можете не опасаться, но думаю, что вы прекрасно понимаете — человек вроде меня может устроить человеку вроде вас такие неприятности, по сравнению с которыми военная полиция покажется вам избавлением.
— Может вы не в курсе, но вообще‑то меня должны повесить по приговору трибунала. Это не очень похоже на избавление, правда?
— А это с какой стороны посмотреть. Знаете, Питер, вы зря осели в Фаро. Лучше бы вам жить по ту сторону гор. В Ле Корне до сих пор разыскивают Питера Фламма. Не очень многие поверили в то, что вас действительно повесили. Слишком уж темная была история и слишком уж поганая у вас репутация. За вашу голову даже назначена награда.
— Да? И сколько же?
— Пять тысяч. Золотом.
— Силы небесные! Да за такую сумму я и сам бы свою голову продал, если бы у меня была запасная. Однако по вашему виду не скажешь, что вы очень нуждаетесь в деньгах.
— Первое впечатление часто бывает обманчивым. Я очень жаден, а лишние пять тысяч еще никому не мешали. Так что в ваших интересах выслушать мое предложение. Если честно, то у вас просто нет другого выхода.
— Это почему же? К примеру, я могу сейчас свернуть вам шею и скрыться из города…
Его правая бровь удивленно поползла вверх:
— Вы серьезно полагаете, что в состоянии это сделать?
Нет, я так не полагал. Если уж он знал, где меня искать, то я не только не могу свернуть ему шею — я и дышу‑то в долг. Люди его калибра не ходят без охраны по сомнительным пивнушкам, а с финансовыми возможностями Карелла он мог нанять в телохранители весь город. Виктор правильно расценил мое молчание и ухмыльнулся:
— Давайте все‑таки поговорим. Я заинтересован в ваших услугах, а вы заинтересованы в моих возможностях, хотя вам самому пока что об этом неизвестно.
— Ну что ж, валяйте…
Можно подумать, у меня был прям такой большой выбор.
Пробираясь между гниющих куч мусора, загромождающих улицы Нижнего Города, я пытался наметить план своих будущих действий. То, что из города нужно сваливать как можно скорее, не вызывало ни малейших сомнений. Но выходило так, что сваливать было особо некуда. Хоть Фаро и крупный промышленный центр, но из него ведут всего три пути. На севере заканчивается граница Федерации. Дальше — королевство Эврифен. Оно не участвовало в войне, но это не значит ровным счетом ничего. Оно вообще ни в чем не участвует. Король Гилдрой последние двадцать лет страдает какой‑то манией и поэтому въезд в королевство строго запрещен. Выезд тоже. Торговля ведется прямо на пограничной заставе. Пробраться в Эврифен — плевое дело, но первый же заяц, первая же белка или мышь донесет на меня патрулю и меня повесят. В лучшем случае. Обычно нарушителей границы там четвертуют. Так что на север мне не надо.
Если бы я отправился на восток, то попал бы в Леворт. Это уже земли Айта и оттуда открыт весь мир. Но в Леворт можно добраться только по тропе Норди, прорубленной цвергами прямо через хребет Фенрира. Нельзя ни свернуть, ни укрыться. Просто некуда. Я буду, как муха на ладони — только ленивый не прихлопнет. Пристать к каравану я не могу, в силу целого ряда причин, значит нужно брать с собой припасы, фураж, воду, дрова — в пути не встретится ничего, кроме камней. Восточное направление тоже отпадает.
Стало быть, остается только запад. Два месяца назад в Тако–Ито даже стал ходить поезд. Первый после войны. Но на поезде, на лошади или пешком напрямик я смогу добраться только до Тако–Но и Тако–Ито. Это чуть больше, чем ничего. Дальше не запад — Чужие земли. Людей там не особо жалуют, а потому они там и не живут. Из Тако–Но и Тако–Ито ведет только один путь — вниз по Гьёлль к Морю Рифф. Плыть долго да и перехватить меня можно в любой точке пути. Но если мои преследователи чуть замешкаются, то я успею миновать Черную топь, а может быть даже и плавни. А на равнине Печали они меня уже хрен найдут. Там куча городов, городков, деревушек и поселков. Значит мне надо на запад. Там хотя бы есть шанс проскочить.
Я был уверен, что мой внезапный работодатель не станет обращаться в военную полицию и вообще предпочтет обходиться без помощи государства. Но искать меня обязательно будет. Это уж — к гадалке не ходи.
А вообще‑то Виктор был прав — зря я осел в Фаро.
Здание, к которому мы подошли, находилось на самом берегу Эсты. Снаружи оно больше напоминало разрушенный хлев на покинутой ферме. На приземистом заведении, вполне пригодном для проживания очень низких карликов, отсутствовала даже вывеска — только белый крест, намалеванный известью на стене. Внутри было гораздо хуже, чем можно себе представить. Высота потолка достигалась тем, что сразу от порога ступени спускались в некое подобие земляного котлована. Свет из крохотных грязных окошек пробивался откуда‑то сверху. Продвигаться приходилось на ощупь, пока глаза привыкали к густому полумраку. Вонь стояла просто ужасающая — влажный речной воздух смешивался с запахами немытых тел, гниющей плоти, испражнений, блевотины и еще чего‑то столь же отвратительного. Я не удивился, если бы пришлось раздвигать эту атмосферу руками только для того, чтобы добраться до единственного столика стоявшего посреди зала. Он появился здесь явно только для нашей встречи — деревянные столы — слишком большая роскошь для баров Нижнего города. На мысль о том, что это именно бар, наталкивала импровизированная стойка — обтесанный валун, на котором в ряд стояли деревянные кружки. Но ни единой живой души в этой яме не было, что было очень–очень удивительно. Население Нижнего города превосходит по численности население Среднего и Центра вместе взятых. Жизнь тут начинается с заходом солнца, а до этого времени большая часть жителей прячется по домам, норам, ночлежкам и подобным заведениям. Да здесь сейчас должно быть человек сто как минимум. Но не было никого, даже хозяина. Отсутствие каких‑либо посетителей и присутствие столика привело меня к мысли, что Виктор специально арендовал это место только для того, чтобы поговорить со мной.
Это открытие мне крайне не понравилось.
— Карелла, а вы не могли отыскать более гнусную дыру для нашего разговора? — Я старался дышать ртом, но это слабо помогало. Проклятая вонь, казалось, впитывается через поры тела.
