— Не называй меня мисс, — запротестовала она. — В конце концов, я твоя жена.
Ей совсем не хотелось это признавать, но отрицать сей факт не было никакой возможности. Замужество есть замужество.
Седрик удивился и немного помолчал.
— Конечно. Вы правы. Но знаете, мадам, мне совсем не хотелось так жениться; я ведь еще даже школу не закончил.
Могла бы и сама догадаться!
— Знаешь, это тоже не я придумала, — сказала Ниоба. — Во всяком случае, не…
— Не за невежественного ребенка! — закончил за нее Седрик с грустной усмешкой. — А теперь возьмите куртку, а то вы совсем замерзнете, мисс… о, мадам. — Он подошел к ней, протягивая куртку.
— Одну минутку, — промолвила Ниоба, полная решимости отстоять свою независимость даже в этом вопросе. — Такое впечатление, что ты чувствуешь себя гораздо лучше, чем я. Дай мне топор.
— Это никак не женская есть работа, мадам! Я буду рубить дрова.
— Просто: это не женская работа, — поправила Ниоба, раздраженная неправильным построением речи.
— Но я именно так и сказал! — Тут Седрик, смутившись, замолчал. — Ах, вы имеете в виду, что я неправильно говорю… Извините. Я всего лишь мальчишка из провинции, мадам. Сожалею, что вам пришлось связаться с…
— Что сделано, то сделано, Седрик, — твердо заявила Ниоба и отобрала у него топор, прекрасно понимая, что юноша не станет ей перечить — ведь она взрослая.
Ниоба поставила полено, взмахнула топором — и попала в самый край. Лезвие отскочило и вонзилось в землю рядом с ее правой ногой.
— О, мадам, пожалуйста… — встревоженно сказал Седрик.
— Нет, я могу! — упрямо возразила Ниоба и неуверенно размахнулась снова.
Седрик подскочил к ней:
— Не обижайтесь, мадам, разрешите вам помочь.
— Ты боишься, что я сломаю топор! — обвинила его Ниоба.
— Нет, мадам! Я боюсь, что вы отрубите себе палец, а мне бы совсем не хотелось, чтобы что-нибудь случилось с такой изящной ножкой.
Ниоба расслабилась. Его неуклюжая похвала оказалась эффективной.
— Уж точно! Мне ведь почти удалось, не так ли? Я только изучала деревья, мне никогда не приходилось раскалывать дров…
— Колоть дрова, мадам, — быстро поправил ее Седрик.
Ниоба рассмеялась:
— Конечно. Я говорю совсем не так, как следовало бы!
— О нет, вы говорите просто замечательно, мадам. Вот посмотрите, нужно взяться за рукоять и… — Седрик подошел к ней сзади и положил свои ладони сверху ее рук; они оказались мозолистыми и сильными, слишком большими для его тела.
«Интересно, — подумала она, — у мальчиков, как у щенков, слишком большие лапы. Если так, то Седрик должен вырасти в настоящего великана».
— Почему у тебя такие грубые руки, ведь твоя семья занимается наукой? — не подумав, выпалила Ниоба.
Седрик сразу отдернул руки.
— Ну, знаете, это из-за драк, — смущенно ответил он.
Драки. Понятно, мальчишка всегда остается мальчишкой.
— Здесь у нас вряд ли возникнет подходящий повод, — мягко заметила она.
— Да, конечно, да, — пробормотал он, шаркнув ногой.
— Ты показывал мне, как следует рубить дрова, — напомнила Ниоба, пожалев юношу.
Седрик поправил положение ее рук, показал, куда следует смотреть, и проделал вместе с ней все необходимые движения. Ниоба почувствовала немалую силу его рук и тела, когда он прикоснулся к ней; это ее удивило — ведь Седрик еще так молод.
На этот раз лезвие топора попало точно по центру полена, и оно раскололось на две равные части, которые даже не отлетели в сторону, поскольку удар не был слишком сильным.
Ниоба взялась за следующее полено самостоятельно, следуя указаниям Седрика. Ее удар пришелся почти в самый центр. В некотором роде она одержала победу. Скорее всего помогла координация, которая у нее появилась благодаря работе на ткацком станке; ей почти всегда удавалось поместить предмет туда, куда она хотела — если не приходилось иметь дело с чем-то слишком тяжелым.
Однако топор застрял в дереве. Ниоба попыталась вытащить его, но у нее ничего не вышло.
— Ничего страшного, нужно просто перевернуть его и ударить противоположной стороной, мадам, — посоветовал Седрик.
Она так и сделала, с трудом приподняв тяжелое полено, которое в конце концов раскололось на две половинки.
— Ой, получилось! — довольная, воскликнула Ниоба.
— Конечно, мадам, — согласился Седрик. — У вас талент.
— Не талент, а… — Тут Ниоба сообразила, что не хочет исправлять его речь; хорошей жене не следует так себя вести. — Вовсе нет! Я настоящая недотепа. Но это было так здорово!
Ниоба еще несколько минут рубила дрова и вскоре смогла скинуть жакет.
— Если бы я знала, как это приятно, — задыхаясь, проговорила она, — я бы давно научилась.
— Должен сказать, что вы отлично выглядите, когда это делаете, — заметил Седрик.
— Вот уж нет! — запротестовала довольная Ниоба.
— Да, я говорю правду. Вы очень красивая женщина.
— А ты хорошенький мальчик. Знаешь, я устала; пошли завтракать.
— Нет, я правда так думаю, мадам. Вы самая красивая женщина из всех, кого мне приходилось видеть, особенно когда вы так двигаетесь.
Ниоба посмотрела на себя. Она вся раскраснелась, немного задыхалась, а ночная рубашка прилипла к груди. Ее представления о женской красоте не слишком соответствовали такому виду, но все равно ей было приятно.
— А я считаю тебя настоящим красавчиком, Седрик. Молодой Адонис. Когда ты немного вырастешь, все девушки будут в тебя влюбляться. — Она замолчала, сообразив, что сказала глупость.
«Все девушки будут в тебя влюбляться». Он ведь уже женат — на ней. Ниоба почувствовала, как густо краснеет.
Седрик ничего не ответил. Он наклонился, взял большую охапку дров и понес ее в дом. Но Ниоба догадалась, что он смутился не меньше, чем она. Для совсем еще молодого и неискушенного человека ситуация, в которой они оказались, была такой же тяжелой, как и для нее.
— Седрик, я…
Но что тут скажешь? Лучше уж промолчать.
В доме она объяснила ему про плиту.
— Конечно, мадам, — охотно согласился он. — Мы пользуемся печкой зимой.
Оказалось, что Седрик прекрасно умеет с ней управляться — он позаботился о том, чтобы пепел не забил вентиляционных отверстий, передвинул дымовую заслонку в трубе» а потом аккуратно засунул в топку бумагу и дрова.
— Холодную печку нужно растапливать понемногу, чтобы она не треснула.
Уже довольно скоро печь нагрелась, и Ниоба начала делать блины.
— Вы умеете готовить, мадам! — воскликнул Седрик, уплетая свою порцию. Как и всякий юноша его возраста, он отличался отменным аппетитом.
— Я женщина, — сухо ответила Ниоба.
