Я посмотрел в свои синие, чуть раскосые глаза в зеркале, вскинул одну черную бровь. Я не стал красивее.
Я надел полушубок, воротник был из шкуры черного волка и доставал до подбородка. Я повернулся к зеркалу. На миг я выглядел угрожающим, почти мужчиной. Я скорчил рожицу и ушел, в ушах звенело от давления, треск льда почти оглушал. Мы почти были на месте.
Отец был наверху, стоял, высокий и внушительный, на помосте.
Огнедышащий сокол отца гордо сидел на его плече. Крылья Сакра были сложены. Его хвост, словно у ящерицы, выглядывал из-под его птичьего хвоста и обхватывал плечи отца, а когти на сгибе крыла сжимались рефлекторно.
Весной у меня будет шанс поймать и обучить своего сокола, и тогда я докажу, что могу быть лидером сначала корабля, а там и Флота. Мы начнем работу над моим кораблем. Я был готов.
Отец посмотрел на меня через защитные очки, но внимание он уделял флоту. Его щиток был в сумке на поясе. Мы были ниже, и ветер здесь был теплее. Я последовал его примеру и спрятал щиток в сумку на поясе, но оставил очки. Солнце все еще ослепляло, сверкая на волнах льда.
Я стоял рядом с ним. Отсюда я видел весь корабль. Новую мачту, блестящие на солнце прожилки меди, палубу, мужчин и женщин, что не переставали работать. Соколы следили из гнезд на каждой мачте, крича друг другу. Некоторые приблизились к парусам, их когти и крылья помогали им держаться ближе к ткани. Они охотились на светящихся червей, что были опасными паразитами для воздушных медуз. Ветра были полны таких паразитов, нужно было следить за этим. Город Ино не нашел этой зимой хорошего места.
Отец развернулся и спустился по ступенькам на главную палубу.
- Вот и все.
Воздушный корабль никогда не касался воды и земли.
Я улыбнулся и пошел за ним.
Он ждал меня на платформе. Как только я перепрыгнул с поручня нашего корабля на деревянную площадку, она поползла на веревках вниз, мимо нас двигался противовес.
Сакр взмахнул крыльями и придвинулся ближе к бородатой шее отца.
Отец задержался, разглядывая корпус, когда мы спустились, и я попытался следовать за ним. Синие перьевые звезды следовали по ребру корпуса, помогая хранить чистоту «Юсрра Саммы». Я хотел увидеть сестру, меня не волновали перьевые звезды. Они и сами о себе позаботились бы.
Холод льда едва успел проникнуть в мои ботинки, меня атаковал вихрь кожи и рук с воплем, от которого звенело в ушах.
Я рассмеялся и закружил ее, опустил и осмотрел.
Сакр пронзительно крикнул на нас.
Я с насмешкой посмотрел на сокола. Мы с Оки убрали очки на макушку. Я увидел ее круглое личико, обхватил ее щеки руками и прижался лбом к ее лбу.
- Оки, - сказал я на ее родном языке, языке сакин, ведь мы были на ее территории, а не на моей, - как я рад тебя видеть!
Ее темные раскосые глаза сверкали, пальцы впились в мои волосы, она прижалась носом к моему носу.
- Я скучала, братишка.
Что-то сверкнуло на ее ушах. Я отстранился и коснулся серебряной серьги в виде медузы.
- Уже учишься на старейшину?
Улыбка Оки угасла, она отстранилась, опустив голову. Серьги покачивались.
- Мама говорит, ветер меняется. Мы должны быть готовы.
- И Рё тоже учится? – он был старшим.
Оки посмотрела на меня из-под ресниц.
- Он мужчина, Синн, - рассмеялась она. – Еще несколько лет, и тогда он начнет обучаться на старейшину.
Отец обхватил руками ее голову и прижался лбом к ее лбу.
- Ты будешь хорошим правителем людей Ино, Оки.
Она улыбнулась, наслаждаясь моментом любви, которую редко видела у отца.
Я вернул очки на глаза, не отвлекая их, но как только Оки отстранилась, я продолжил расспрос.
- Я думал, он наследник.
Оки вздохнула.
- У нас матриархат, Синн. Я не прошу маму объяснить, что уготовано для него. Но, скажу сразу, править он не будет. Это мой город.
Она посмотрела на летаран, закрывающую солнечный свет, и погладила одно из многих щупалец вокруг нас.
Оно нежно обернулось вокруг ее запястья.
Она улыбнулась и отпустила щупальце.
Ее лицо отражало любовь. Я понимал это. Я так же относился к «Юсрра Самме».
Она взяла меня за руку и повела нас к хижинам деревни.
- Я боялась, что мы не встретимся.
Я поцеловал ее в щеку.
- О чем ты?
- Мама передвинула дату свадьбы.
Я нахмурился и посмотрел на замерзшие огромные волны.
- Кто?
- Умира. Будут здесь со дня на день.
Я яростно обнял ее на ходу.
- Мы одолеем их, - опасно усмехнулся я. – Но они ведь не люди воздуха. Зачем вам обитатели земли?
- Синн, - сказал отец, гладя голову Сакра, - тебе сложно проявить немного уважения?
Сакр выпустил из клюва струйку дыма.
Я недовольно посмотрел на них.
- Я буду уважать их, когда Хаджи перестанет лишь подставлять лицо под мой кулак.
Оки склонила голову и рассмеялась.
- Хорошо, что его брат, как воин, куда лучше. Тебе не мешало бы проиграть пару раз.
- О, - сказал отец, борода скрывала улыбку. – Это он уже получил.
Я посмотрел на него, прося не продолжать. Конечно, с уважением.
Оки улыбнулась и замедлила скрипящие на снегу шаги, чтобы посмотреть на нашего отца.
- Прошу, расскажи.
Я потянул ее к хижинам.
- Мама ждет нас. Не стоит ее задерживать.
Отец откинул голову и расхохотался. Он хлопнул меня по плечу и кивнул.
- Рассказы подождут.
Оки не обрадовалась, но повела к деревне.
Дым поднимался из белых хижин. Многие уже вернулись в город в летаран. Оставались старейшины и дети. Они поднимали руки, приветствуя, и улыбались.
Но они были насторожены. Мы были чужаками.
Союз между нашими Семьями появился не так давно, потому не все привыкли.
Хижина нашей мамы была такой же, как у всех, но крупнее, хоть и не на много.
Они подняла белую створку и пропала за ней.
Я вдохнул, сунул очки в другую сумку на поясе и поднял створку. Мне не хотелось быть рядом с мамой. Она думала, что я – сын без силы Метки. Для нее я был бесполезен.
Глаза какое-то время привыкали. В центре горел костер, дым уходил в дыру в потолке. Старейшины окружали маму, сидевшую на подушке у низкого столика. С ней был и ее помощник, державший книгу. Он поднял взгляд и зашептал.
Она отпустила его.
Оки опустилась рядом с ней на колени, заглянув в книгу. Глаза ее сузились, в них светился интерес.
Мама придвинула книгу к дочери и сказала то, что я не услышал.
Оки забрала книгу и поднялась с ней. Она поцеловала меня в щеку и ушла.
Мама какое-то время молчала.
Остальные смотрели на нас.
