— Есть дело, — прозвучало в трубке после короткого приветствия, — Ярый, — вспомнив школьную кличку, сказал Керимов. — Требуется твоя консультация.
— Гм, — кашлянул ошарашенный напором Копылов, — В принципе, я завтра свободен. Давай подскакивай, посидим, заодно проконсультируемся.
— Нет времени. Завтра я улетаю, хотелось бы встретиться сегодня, — Ярослав бросил взгляд на часы. Чёрт, как не вовремя, через полчаса должна подъехать Лена…
— Илья, — Осторожно начал Ярослав…
— Твоя баба подождёт, — грубо перебил его бывший школьный товарищ, — Я стою возле подъезда, будь добр, открой дверь, а то на вашем домофоне не работает вызов, — Ярослав чертыхнулся и пошёл в прихожую, — Четвёртый этаж, квартира номер семьдесят, — произнёс он в микрофон, нажав кнопку.
— Я знаю.
«Ещё бы он не знал, — подумал лингвист, — Если достал номер телефона и припёрся в самый неподходящий момент».
Илья за двадцать с гаком лет нисколько не изменился, оставшись таким же большим и шумным. Просторная квартира, казалось, уменьшилась, стоило тому перешагнуть порог. Товарищи коротко обнялись, Ярый пригласил старого друга в гостиную.
— С чем пожаловал? — задал вопрос хозяин, когда они распили по рюмочке коньяку. Гость достал из кармана пиджака цифровой диктофон:
— Мне нужно твоё мнение как специалиста по лингвистике. — Сказал он и нажал кнопку. Через три минуты Ярослав забыл, что у него назначено свидание…
Дама, приехавшая к нему, зря нажимала кнопку вызова на домофоне и пыталась дозвониться до ухажёра, тот совершенно не слышал оставленного в прихожей телефона. Дверь подъезда удостоилась смачного плевка, а «лысый кобель» заработал не одно проклятие…
Ещё раз прослушав запись, лингвист потёр переносицу:
— Если ты хотел меня удивить, то тебе это удалось в полной мере. Я догадываюсь, что ты хотел спросить. Да, это язык, но он не относится ни к одной языковой группе, хотя по синтаксису, структуре и звучанию ближе всего к английскому. То, что говорит девочка на записи, не тарабарщина. В построении предложений видится чёткая система и структура. Я, как старый синтаксист, могу сказать, что на слух выявил около десятка соединений слов в словосочетаниях и предложениях. Можешь оставить запись мне? Хотелось бы покопаться в ней с привлечением специалистов. — Керимов хмыкнул.
— Могу предложить работу. Тебе и твоим специалистам, но учти, за привлечённых тобою людей ты будешь нести полную ответственность. Вплоть до… — ребро широкой ладони прошло по горлу.
— Ого! Как у тебя строго!
— Строго, но оно того стоит и оплата соответствующая. Работы будет навалом.
— Такое чувство, что ты меня вербуешь, — Ярослав хохотнул и подавился смехом, наткнувшись на серьёзный взгляд гостя.
— Не вербую, упаси Господи! — Илья поднял вверх обе ладони. — Но предупреждаю, если не желаешь работать под моим подчинением, то об услышанном сегодня ни слова. Я не замешан ни в каких шпионских играх, поверь, но с меня с самого могут спустить шкуру за разглашение секретных материалов.
— Даже так?
— Так, Ярый, так. Ты подумай, покумекай, можешь собрать списочек из безбашенных лингвистов, которые ради новых знаний могут маму удавить и подкинь мне. — Илья Евгеньевич хлопнул себя по коленям, сгрёб с журнального столика диктофон и поднялся с кресла. — Засиделся я у тебя, пора честь знать.
— Как с тобой связаться?
— Мой номер должен был остаться у тебя в мобиле. — хозяин хлопнул себя по карманам:
— Твою…, — выругался он, бросившись в прихожую. Через несколько секунд до гостя донеслись великорусские маты. Не зря школьный друг пошёл в лингвисты-филологи, специфическое образование добавило словам изюминки.
— Что, старый кобелина, ушла твоя зазноба? — поддел Илья Евгеньевич «Казанову».
— Иди ты, — «Казанова» вяло махнул рукой.
— Бывай, — Илья пожал руку хозяина.
— И тебе не хворать.
Ярослав выглянул в окно, проводив взглядом массивную фигуру незваного гостя до арки. Неожиданно на столе задребезжал мобильник.
— Слушаю, — рявкнул Копылов в трубку.
— Добрый вечер, Ярослав Петрович. Можете говорить на несколько тонов тише, я не глухой, — у поименованного по имени-отчеству засосало под ложечкой, голос товарища из конторы глубокого бурения, будь он трижды неладен, не забылся и через два десятка лет. Ох, Илья, говоришь, нет шпионских игр? Какое-то шестое чувство верещало во всю глотку, что неприятности только начинаются. — Ярослав Петрович…
— Да?
— Мы бы настоятельно рекомендовали принять предложение школьного друга.
— Я подумаю.
— Не надо думать, прошу отнестись к нашим рекомендациям со всей серьёзностью, — собеседник отбился.
Копылов с минуту смотрел на потухший экран мобильника, на котором не высветился номер оппонента. Вот и аукнулись грехи молодости, трубка, со всего маху, врезалась в диван, жалобно звякнула о ножку журнального стола отлетевшая от телефона фенечка.
— Мать…, мать…
*****
— Гостиница «Измайлово», — выйдя от знакомца, Илья Евгеньевич поймал такси.
— Полторы тысячи, — сверкнув золотым зубом, ответил таксист.
— Совсем охренели, тут ехать-то!
— Меньше, чем за штуку не поеду. Не хочешь — вали до метро, — отрезал таксист.
— Поехали, — ежась от принизывающего ветра, Керимов забрался в салон машины.
«Значит, неизвестный науке язык, — устроившись на заднем сиденье, думал Керимов, — сплошные сюрпризы. Откуда Оля может знать неизвестный язык? Если отринуть логику, остаётся принять теорию, что знания переходят ей от Андрея. Мистика какая-то. Хотя, чёрт его знает, в том, что там есть магия мы смогли не один раз убедиться. Может между ними возникла магическая связь? Брат и сестра все же. Как по-другому объяснить происходящие с Олюшкой изменения?»
Происходящие с младшей дочерью изменения пугали Илью Евгеньевича и Елену Петровну до дрожи в коленях. Мало того, что за несколько месяцев дочь из весёлого беззаботного ребёнка превратилась в копию старшего брата, после того как его ударила молния, так у неё ещё начал меняться цвет глазной радужки и белков. За последние два месяца вокруг зрачка появилась россыпь ярких желтых точек, белок стал голубым. Чтобы скрыть изменения, он сходил с дочкой в салон-магазин «Оптика» и приобрёл мягкие контактные линзы светло-зелёного цвета и солнцезащитные очки. Часто Ольга не желала носить линзы, но детские «зеркалки» никогда не забывала.
После новогодних праздников Ольга начала часто разговаривать во сне. Ладно бы на русском языке… На утро дочь ничего не помнила, или говорила, что ничего не помнит, могло быть и такое.
