В номере я мигом покидала в котомку все свои вещи (а их у меня… скажем так, немного) и, надев повязку, задумалась, как выскользнуть из окружения. Ясно, что здание караулят со всех сторон – если даже потайной ход перекрыли, несмотря на его 'тайность'. Отсидеться в подполе тоже не удастся: когда все посетители уснут, ничто не помешает клинкам обследовать всё здание сверху до низу. Сверху… ну конечно!
Я сорвалась с места, молясь только об одном: не наткнуться на какого-нибудь особо ретивого стража порядка, решившего заглянуть внутрь вперёд своих товарищей. Везение ещё не покинуло меня, и до маленькой пыльной каморки под крышей я добралась без приключений. Отодвинув кучу хлама, лежащего в углу, и вытащив из стены два устрашающе длинных и толстых гвоздя, я подцепила угрюмо заскрипевшие доски и отодвинула их в сторону. Так, теперь надо всё замаскировать… Вернув кучу хлама на место, я отбросила гвозди в сторону и со всей дури замахала широкими рукавами плаща. Пыль поднялась столбом, чтобы почти сразу осесть обратно, скрывая следы моего пребывания в таком неприглядном месте. Осталось подняться по узкой лестнице внутри стены и успеть захлопнуть отодвинутые доски до того, как осядет вся пыль – чтобы и доскам досталась своя доля, и можно считать, что я выбралась.
Не совсем, конечно. Пока что только на крышу, где 'добропорядочный' хозяин 'Графского двора' тайно содержит почтовых птиц. В том числе – королевских белых соколов, за что можно и на рудники угодить. Почтовых птиц вообще имеют право содержать и использовать только королевские службы. Именно службы, а не служащие… А белый сокол приносит на своих крыльях либо королевский указ, либо королевский же приговор. Смертный, например…
Не люблю этих птиц. Ничего хорошего они мне никогда не сообщали.
Хозяин 'Графского двора' исправно позаботился о своей безопасности. Птицы были спрятаны там, где их никто не подумает искать. С двух сторон клетки скрывали покатые крыши здания, а ещё с двух – печные трубы. Вернее, собственно трубой от пекарни была только одна из них, а вторая – искусно выполненным муляжом, настолько хорошо продуманным, что со стороны невозможно предположить наличие между двух 'стен' трубы пустого пространства. Которого вполне хватит, чтобы скрыть ещё и меня…
Крыши Светлейшей Ниоры известны на весь Круг королевств. Над каждым зданием (за исключением дворовых построек) красуются покатые черепичные кровли, сходящиеся под разными углами и умещающиеся по три-пять штук на четыре несущие стены. Этакий лес из разномастных угловатых крыш. И между двумя такими крышами постоялого двора я и умостилась, спрятав повязку обратно в котомку (а зачем она мне на улице?) и оперевшись спиной на печную трубу. Надеюсь, что на саму трубу, а не на муляж.
О тайном пристрастии хозяина 'Графского двора' к почтовым птицам я узнала совершенно случайно и едва ли не в первый вечер моего пребывания здесь. У меня вообще есть патологическая особенность слышать разговоры, не предназначенные для чужих ушей. В том числе, для моих. И мне не приходится прилагать к этому никаких усилий – я просто оказываюсь в нужное время в нужном месте, а потом использую полученную информацию в сугубо корыстных целях. Например, хозяин постоялого двора отделался от меня тем, что отправил в Пелитаресс сокола-'невозвращенца' с маленьким письмом. 'Невозвращенцы', в отличие от обычных почтовых птиц, не приучены самостоятельно возвращаться домой после передачи письма. И откуда такой сокол прилетел, узнать невозможно. В принципе. Что мне и позволило слегка пошалить.
'Мама, папа, надеюсь, у вас всё хорошо. Как у меня.' И подпись. Скромненько и со вкусом. А главное – если родители вернулись, они перестанут так сильно за меня волноваться. А если не вернулись… Тогда это короткое послание становится неприкрытой угрозой. На что и рассчитано.
Внизу зашевелились, зазвучали тихие команды. Я встала на четвереньки и осторожно выглянула из-за трубы. Во дворе королевский клинок распоряжался одеть маски. В стороны уходили ещё двое его сослуживцев.
Три командира. Значит, как минимум, три дюжины воинов… На один спящий постоялый двор. Не хило! Интересно, за кем они пришли?
Я решила устроиться поудобнее и понаблюдать, но вместо этого широко зевнула. И ещё раз. Тёмный Огонь! Похоже, я таки успела надышаться сонного дыма… Придётся улечься и поспать. Попытавшись встать и развернуться, я не удержалась на ногах. Труба с жалобным хрипом и треском сложилась пополам, не выдержав моего веса. Значит, это всё-таки был муляж… Кончилось моё везение.
С оглушительным грохотом и криками я кубарем скатилась с крыши прямо под ноги королевскому клинку. Вслед за мной на него посыпались остатки трубы. Наткнувшись на ошалело-яростный взгляд, я мило улыбнулась, помахала парню ручкой – и уснула.
Пробуждение вышло не из приятных. От сонного дыма ныли виски, во рту пересохло, язык, похоже, решил, что он – ёжик, и ощетинился иголками, которые нещадно царапали нёбо при попытке что-нибудь сказать.
Довольно скоро я очухалась и смогла понять, что сижу на стуле, руки связаны за его спинкой. Помещение мне незнакомо: маленькая комнатка почти без мебели, зато с шикарным ворсистым ковром на полу. Голые каменные стены на этом фоне смотрятся излишне грубо.
Сбоку бесшумно распахнулась дверь, и я скосила глаза, рассматривая вошедшего. Хм. Габариты впечатляют – человек 'в теле', – руки немолодые, но ухоженные. Кисти изящные, похоже, это женщина. Всё остальное успешно скрывает безликий, чёрный, запахнутый наглухо плащ.
Сердце болезненно дёрнулось и понеслось вскачь. Только не Неизвестный. Только не Неизвестный… Небесные Покровители, что угодно обещаю, лишь бы это не был Неизвестный!
Фигура задумчиво прошлась по комнатке, рассматривая мою персону со всех сторон. На что-то решилась и сбросила плащ, чуть не доведя меня до инфаркта в столь юном возрасте.
Вздох облегчения вырвался из груди, хотя что именно меня успокоило, я поняла не сразу. Всё правильно, женщина, немолодая, высокая, 'в теле', лицо надменное, губы поджаты, взгляд цепкий и холодный – взгляд хищника. Сильного и уверенного в себе.
Высокая причёска, очень подходящая волнистым каштановым волосам, длинная юбка, расшитая жемчугом, и накидка до середины спины – красная с золотом… Цвета правящих членов королевского дома Илсинора. Ну, здравствуйте, ваше величество!
Правильно оценив моё мычание и хрип, королева Торинн повернулась к двери:
– Очнулась.
А голос сух, будто это она, а не я, надышалась сонного дыма.
– Иду! – ответил приятный мужской голос, и в комнатку вошёл юноша примерно одного со мной возраста в красно-синем плаще. Королевский клинок, значит. Где-то я его уже видела…
