Плоский, обитый железом люк трюма с резким стуком откинулся, и на разгромленной, заливаемой водой верхней палубе одна за другой появились четыре женщины. Их голые ноги были скованы, на руках тоже висели кандалы. Несмотря на все свое могущество, маг почувствовал, как дрожь пробежала у него по спине, когда охранники пинками заставили пленниц выстроиться перед ним в ряд. Одна за другой они подняли головы. Брызжущая из их глаз ненависть сверлила ему мозг, лишний раз, напоминая о том, кто такие эти женщины и на что они способны.
Волшебницы Шабаша. Они стояли на скользкой, ходящей ходуном палубе, — некрепко держась на ногах, но с выражением вызова на лицах. Их когда-то роскошные платья зияли дырами, растрепанные волосы беспорядочно падали на плечи и грудь. Виг старался не замечать поблекшего знака Пентангля, вышитого некогда золотыми нитями на платьях женщин.
Магу претило отдавать приказ держать пленниц впроголодь, но другого хотя бы в отдаленной степени гуманного способа удержать их в повиновении не существовало. Женщины исхудали и ослабли. Ослабли настолько, надеялся Виг, что утратили большую часть своей силы, и он сумеет, если возникнет необходимость, превозмочь их объединенные усилия. В отличие от магов женщины с «одаренной» кровью научились объединять свою мощь, что делало их несравненно более опасными, когда они действовали сообща. Виг настоятельно просил послать с ним хотя бы еще одного мага, но в этом ему было отказано. «Нас и так осталось слишком мало», — услышал он от членов Синклита. И поскольку он был самым могущественным из магов, выполнение этой задачи оказалось возложенным на него одного. Старик глубоко вздохнул, глядя в полные злобы глаза пленниц.
Ослабевшие? Несомненно. Покоренные? Нет!
Маг обвел взглядом вооруженных мужчин, выстроившихся позади пленниц, задаваясь тревожным вопросом, увидит ли в их глазах вожделение, и от всей души надеясь, что тратить часть своего могущества на них ему не придется. Однако на лицах охранников он видел только страх. Страх, граничащий с ужасом.
Виг сосредоточил внимание на женщине, стоящей справа. Высокая, все еще в теле, несмотря на полуголодное существование последних дней, она выделялась среди пленниц красотой и статью. Пряди седины в длинных черных волосах лишь придавали ей более величественный вид. Прошло лет десять с тех пор, как он в последний раз видел эту женщину, но она, казалось, не постарела ни на день. Маг знал — в Шабаше не было волшебницы более могущественной, чем она. Он подошел к пленнице, внимательно вглядываясь в ее лицо. Та подняла на мага ненавидящий взгляд карих глаз, мерцавших в тусклом свете факелов. Сколько бы Виг ни смотрел на эту женщину, ее взгляд всегда словно притягивал его. Она была рождена, чтобы отдавать приказы, — и это было достаточно хорошо известно старому магу.
Пленница плюнула ему в лицо и злобно прошипела:
— Негодяй… Я доживу до того дня, когда собственными глазами увижу твою смерть!
С видимым спокойствием Виг стер с подбородка слюну, смешанную с кровью.
Незначительное напряжение, потребовавшееся, чтобы произнести эти несколько слов, казалось, лишило волшебницу последних сил; она согнулась над мокрой палубой и судорожно закашлялась, сплевывая кровь. Несмотря на все злодеяния этой женщины, какая-то часть сердца старого мага снова потянулась к ней, но он сдержал свой порыв. Он получил приказ и должен был выполнить его сейчас, пока еще был в состоянии это сделать.
Женщина, стоявшая рядом с первой, также, несмотря на изнуренное состояние, отличалась ослепительной красотой. Пряди ее ниспадавших до талии, спутанных грязных волос цвета воронова крыла могли бы поспорить по мягкости с самым тонким шелком, на изящном овале лица блестели необычной формы миндалевидные глаза. Она улыбнулась магу, подняла скованные впереди руки и кокетливым жестом перекинула волосы за плечо. Маг старался не смотреть, как ветер играет длинными локонами за спиной пленницы.
В последнее время его все чаще занимал вопрос, какова доля правды в невероятных легендах, ходивших об этих женщинах. «Какого успеха добились они в своей версии магии?» — спрашивал себя Виг. К сожалению, подобные мысли только усиливали его беспокойство за стоящих сзади скованных женщин вооруженных, но таких уязвимых мужчин.
Красавица с миндалевидными глазами повернулась к своей предводительнице, чтобы помочь ей выпрямиться. Однако та отвергла помощь. Маг знал, что эта женщина не может позволить себе ни малейших проявлений слабости. С трудом разогнувшись, кареглазая волшебница снова вперила в него яростный взгляд.
И вскинула руку — при этом ее ржавые ручные кандалы загремели, — направив в сторону мага грязный, худой указательный палец.
— Вы думаете, что одержали победу, — прохрипела волшебница и покачала головой; кривая усмешка скользнула по ее запекшимся, потрескавшимся губам. Женщина зловеще прищурилась. — Скажи, маг, ты сам-то в это веришь?
Виг изо всех сил старался не поддаваться чувствам. Внешне он сохранял спокойствие, но мага не покидало неприятное ощущение, что волшебнице каким-то образом стало известно о терзавшем его страхе. Не знай он эту женщину почти всю свою жизнь, сказанное ею не произвело бы на него подобного эффекта. Она никогда не бросала слов на ветер, считая это пустой тратой времени.
Теперь молнии сверкали чаще, дождь усилился. Нужно было действовать немедленно, не дожидаясь, пока погода ухудшится еще больше, сделав невозможным возвращение галеона. Возвысив голос, чтобы перекрыть вой ветра, Виг обратился к стоящим перед ним волшебницам, под ногами которых тяжело ходила вверх и вниз палуба серьезно пострадавшего в боях корабля.
— Всем вам вменяются в вину преступления против человечности, — начал он, переводя суровый взгляд с одного женского лица на другое. — Обвинение включает в себя развязывание междоусобной войны, бунт, убийства, насилия и пытки, применяемые к представителям обоих полов, безжалостное уничтожение мирных жителей и воинских отрядов, — маг замолчал. Яростно хлеставший ветер вышибал из его глаз слезы, они текли по лицу, смешиваясь со струями дождя.
— Бедствиям, которые вы причинили, нет оправданий.
В устремленных на него взглядах не было заметно ни малейшей искорки раскаяния; в них по-прежнему полыхал вызов.
«Быть по сему».
— Вопреки требованиям отрубить вам головы Синклит счел необходимым проявить сострадание, — Виг собрал в кулак всю свою решимость, в глубине души сам не одобряя того, о чем собирался сообщить. — По приказу Синклита наказанием вам избрано пожизненное изгнание. Предупреждаю — если кто-либо из вас осмелится вернуться, Синклит оставляет за собой право немедленно покарать ослушницу смертью. Тем не менее да будет Вечность милосердна к вашим душам.
