Прошло уже пять лет с тех пор, как великая чума возвела Уттобрика на герцогский престол. Дальний родственник покойного герцога оказался единственным мужчиной в семье, которому повезло пережить это время чудовищных смертей. Однако был еще один человек, состоявший в гораздо более близком родстве с прежним властителем Кроненгреда, — его дочь, леди Сайлана. Чума сделала ее вдовой, но у нее остался сын (которого, по счастью, не было в городе, когда разразилась беда), и люди многозначительно приподнимали брови и кивали при упоминании его имени, а некоторые даже шептались потихоньку о том, что именно сын госпожи Сайланы — законный наследник герцогской короны. Таким образом, у нынешнего герцога имелся соперник — мнимый, — поскольку законы Кронена на этот счет по-другому истолковать было невозможно, и право Уттобрика на престол, в соответствии с ними, не оспаривалось.
— Живо поднимайся наверх, девчонка, — велела Джакоба. — Уайч хочет с утра прополоскать горло. Да постарайся получше ему услужить… Хм-м…
Это «хм-м» прозвучало настолько двусмысленно, что Уилладен невольно задержалась на пороге.
— Остался двадцать один день до того, как по закону ты станешь взрослой женщиной, несмотря на твою неуклюжесть и глупость. Подумать только! Возиться с хорошей едой — и заявлять, что тебя от нее тошнит!.. Это все твой несносный характер, который заставляет тебя перечить тем, кто выше и лучше тебя! Сама-то ты не слишком хороша, но Уайчу приглянулась, так что нечего мрачно смотреть на него. Поскольку магистрат поручил мне опеку над тобой, у меня есть право выбрать мужчину, который заберет тебя отсюда. С глаз, как говорится, долой — из сердца вон. Да, должно быть, Уайч сумасшедший, если ты ему нравишься. А теперь — ступай и будь с ним полюбезнее. Радуйся, что тебе достанется муж с полным кошельком.
Благодаря своим речам тетка заметно воодушевилась, к тому же ей доставляло удовольствие наблюдать за девушкой: Уилладен прекрасно понимала, что ужас, который внушала ей сама мысль о подобном будущем, ясно читался на ее лице.
Халвайс — о, если бы только она могла добраться до Халвайс!.. Впрочем, девушка не была уверена в том, что госпожа Травница хотя бы выслушает ее. С тоской Уилладен вот уже в который раз подумала о тихой лавочке, о том покое, который сулило бы ей это место. Как хотелось бы девушке стать служанкой Халвайс, заботиться о ней, готовить еду! Ведь она умеет готовить, только здесь редко предоставляется такая возможность… Но право самой хоть как-то решать свою судьбу она обретет через целых двадцать дней — а Уайч ждал, и Джакоба уже направлялась к ней, подняв сжатую в кулак руку… Уилладен, прижав руки к груди, словно слабый запах, исходивший от амулета, мог хоть как-то защитить ее, пошла исполнять приказание.
Проскользнув в дверь и оглядевшись, она увидела, что большое кресло, в котором обычно восседал Уайч, пустовало; но радость почти мгновенно иссякла: оказывается, мерзкий толстяк стоял у окна, демонстрируя всем прочим гостям «Приюта странников» широченную жирную спину, заслоняя падающий из окна свет.
В зале, помимо Уайча, находилось еще четверо посетителей в прочной, хотя и поношенной, одежде из кожи и плотного льна — так предпочитают одеваться купцы и торговцы, которые часто вынуждены путешествовать. У всех четырех были знаки принадлежности к их гильдии, а это означало, что они в пределах Кронена находятся под защитой законов герцогства. Впрочем, сами по себе законы не могли защитить торговцев от тех, кто оные законы нарушал…
Старший из четверых тыкал ножом в полуобгоревший ломтик бекона; на его лице явственно читалась брезгливость. Он был очень аккуратно одет, короткие седые волосы колечками выбивались из-под шапки, а на той руке, в которой он держал нож, поблескивало кольцо с драгоценным камнем. Наконец седоволосый оттолкнул прочь кусок покрытого жиром хлеба и издал глубокий горловой звук, привлекший внимание его спутников. Двое из них явно были ниже рангом; третий, самый юный, походил на старшего: точно такой же широкий нос и маленький рот. Скорее всего, это был сын седоволосого.
— Охрану дорог опять сократили, — в голосе старшего слышался гнев. — Мы видели большой отряд, спускавшийся с западных гор, и не похоже, чтобы смена спешила на их место. Говорю вам, тот, кто отдает такие приказы, предает нас, как овец в руки мясника!
Оба его спутника согласно закивали; самый младший с испугом взглянул на него.
— Дела высокородных, — продолжал он, — редко решаются к нашему удовольствию. Помните, чума — не единственное бедствие. Никогда прежде не было, чтобы люди Кронена восставали против Кронена, чтобы герцогская кровь обращалась против себя самой. Однако… — Он умолк и пожал плечами.
Кружка в руках Уилладен была полна, но ей мучительно не хотелось приближаться к массивной фигуре у окна. Может, ей удастся проскользнуть к столу, поставить на него полную кружку и забрать пустые так, что он не обратит на девушку внимания?..
Однако и этим надеждам не суждено было оправдаться. Пожав массивными плечами, Уайч повернул голову, отводя взгляд от грязного пузырчатого стекла. Его маленькие темные глазки на толстом, заплывшем жиром лице напоминали две высохшие изюминки, воткнутые в тесто. Рот завсегдатая «Приюта» растянулся в улыбке, которая, по его представлениям, означала радость.
— Отличная это штука, верно, девочка? — Сделав шаг от окна, он протянул руку к ней. Уилладен быстро сунула кружку в мясистую ладонь; Уайч принялся глотать ее содержимое, однако свободной рукой уперся в стену, преграждая путь к отступлению. Затем, оторвавшись от кружки, он принялся оценивающе оглядывать девушку с головы до ног.
Уилладен показалось, что отвратительный запах, исходивший от него, — тот, которому она не могла подобрать названия, — усилился. Ее едва не затошнило.
— Худенькая, кожа да кости, — со вздохом произнес Уайч, — зато молодая; и Джакоба клянется, что ты еще девица. Ну, теперь тебе недолго ею оставаться.
Прежде чем она успела отстраниться, толстяк, наклонившись, поцеловал девушку; Уилладен шарахнулась к стене.
— Да, сделка, думаю, стоит того. Хозяйка говорит, ты умеешь готовить; что еще нужно мужчине, когда перед ним накрытый стол, а ночью есть кому согреть его ложе? Ты пуглива, как ягненок, — кончиком языка он облизнул толстые губы. — Но я таких люблю; их не приходится долго приручать… Однако вдруг Уайч перестал разглядывать ее; девушка услышала, как входная дверь — дверь, ведущая к свободе, — открылась. Может, сбежать? Но тогда ее могут объявить бродягой, выгнать из Кроненгреда — хотя вряд ли Джакобе захочется потерять свадебный выкуп… Уилладен услышала звон маленького колокольчика: вошли две женщины в широких накидках, их лица закрывала вуаль. За ними торопилась девочка в неярком платье, с тяжелой корзиной, ноша заметно оттягивала ей руку. Очевидно, у Сестер Обители Сияющей Звезды был удачный день: подаяние, которое собрали они в харчевнях и домах знати в этой части города, едва ли не переполняло корзину.
