— Вот и расскажи, какого хрена мы не на Рубеже, а занимаемся тут чёрт знает чем?
— Приказ Его Высочества. Кроме того, в результате последнего кризиса мы несколько поиздержались в финансовом отношении. Похищение сына бывшего спикера Госдумы явилось неплохим способом увеличить наши активы.
— А младший оперативный состав у нас отменили тем же приказом?
— Ты хочешь подать жалобу?
— Нет. Просто скучно. Засиделся без дела.
— Ты сам ответил на свой вопрос. Кроме того, — Александр взглянул на серый бетонный потолок так, будто увидел на нём звёздное небо, — сегодня новолуние. После новолуния у нас всегда появляется работа.
— Тут спорить не буду. Ты вызвал транспорт?
— Предлагаю пройтись пешком.
— Хочешь поговорить?
— Нет. Желаю размять ноги. Сегодня прекрасный вечер, тепло, до заката ещё три часа, а у нас масса свободного времени.
Брюнет пожал плечами. За время беседы все следы недавней бойни успешно самоликвидировались.
— Не замечал в тебе страсти к пешим прогулкам.
— С твоего позволения, Воин, ты покуда скверно знаешь меня. Конец июля — моё любимое время года, в такие дни я часто гуляю по городу.
— Когда же ты научишься разговаривать по-человечески? Хорошо. Офис в курсе, что мы задержимся?
— Да.
— Тогда пойдём.
Длинноволосый закурил, и они не спеша покинули цех.
* * *
К этому маленькому озеру в глубине глухого леса давно никто не забредал. Мало кто из живущих в урбанизированном мире до сих пор представляет, что на самом деле означает словосочетание «глухой лес». Полупрозрачные лесополосы вдоль основных автомобильных трасс, чудом уцелевшие зелёные участки по соседству с дачными массивами — вот, пожалуй, и весь лес, с которым сталкивается современный обыватель. Но стоит проехать чуть дальше… Тайга, в которой неверный шаг в сторону может означать гибель для новичка, леса, в которых ничего не стоит заблудиться в двух шагах от мест, кажущихся такими знакомыми, — они ещё живы. Просто мало кто осмеливается причаститься их тайн. Люди боятся лесов. И простейшая психология приматов «боишься — уничтожь» медленно, но верно ведёт к исчезновению этого наследия прошлого. «Ценный ресурс», — надувают щёки люди, и под пилами гибнут стволы, чей первый побег увидел свет за много лет до рождения тех, кто убивает их. «Пережиток прошлого», — фыркают люди, стирая с лица земли то немногое, что ещё ценно, что хранит истинную память. Но есть и те, для кого лес не только опасность и источник для заработка. Так было и раньше, в далёкие времена, когда лес этот простирался куда дальше и шире, а люди, живущие рядом, носили мечи у пояса и слыхом не слыхивали про слово «машина». Жизни тех людей давно истаяли в веках, но маленькое озеро до сих пор помнит ту ночь, когда на его берегах вершилось таинство.
Лёгкая рябь пробежала по поверхности воды. Одинокая женская фигурка с распущенными светлыми волосами показалась меж вековых деревьев. Маленькая ладошка ласково погладила глубокие морщины коры, тонкие пальчики на мгновение задержались на стволе, отдавая частичку тепла и принимая благодарность. Лёгкий ветер качнул длинный белоснежный подол лёгкого одеяния. В эту ночь луна не взошла на небо, лишь свет далёких звёзд, невероятно яркий для стороннего наблюдателя, найдись он в глухой чаще, освещал путь гостье лесного озера. Она неспешно подошла к самой кромке воды, улыбнулась чему-то своему, присела на корточки и осторожно провела рукой по тёмной поверхности.
— Здравствуй, сердце леса, — тихий голос вплёлся в шелест ветра и журчание глубинных течений. — Прости, сегодня я пришла к тебе с просьбой.
В тишине, если ночной лес можно назвать тихим, громко плеснула рыба. Женщина вновь улыбнулась и медленно выпрямилась, одним движением скидывая своё тонкое одеяние.
— Духи воды, земли и древ да услышат меня.
Волосы плеснули золотой волной под порывом ветра.
— Духи живущих и плоть ушедших да услышат меня.
В середине озера снова появилась рябь, прошла по воде и переметнулась на берег. Земля будто вздохнула, внимая древним словам.
— Свет звёзд, что ещё живы, и мёртвое сияние светил, что погибли, да будут моими свидетелями!
Окутанная холодным светом, тоненькая обнажённая фигурка воздела руки к небу.
— У сердца лесов испрашиваю силы, чтоб не оборвался путь живущего. Чтоб не достиг его ни металл хладный, ни огонь пылающий, ни вода текущая, ни коготь, ни зуб звериный, ни сила тех, кто страшится света Ярилы, ни когти, ни зубы их.
Прядь волос, перевязанная бечевой, полетела в озеро. Вода чуть раздалась в стороны и беззвучно сомкнулась над подношением.
— Да не коснётся его дыханье Той, что приходит за всеми, покуда на то не будет воли моей. Кровь моя да будет залогом его жизни!
Остро отточенный нож возник в её ладони, будто из воздуха. Узкое лезвие глубоко взрезало нежную кожу на запястье, и тяжёлые капли ударились о гладь воды.
— Воде, земле и воздуху отдаю залог свой.
Кровь собралась в ладонь, сложенную лодочкой, и разлетелась по поляне широким веером.
— Да будет воля моя крепка, дух мой твёрд, а слово моё нерушимо.
Удовлетворённо вздохнул ветер, вновь плеснула в озере рыбина, согласно качнулись деревья. Женщина кивнула своим мыслям и наклонилась за одеждой. В глубине леса коротко и зло провыл волк. Женщина медленно подняла голову. На лице её застыло выражение ужаса.
— Не может быть, — прошептала она. Несколько минут лихорадочных поисков в траве у берега, и она застыла на коленях. Её полный отчаяния взгляд застыл на едва видном в звёздном свете одиноком отпечатке волчьей лапы. След был старым, чуть оплывшим, а в самом его центре алела капля крови.
— Нет!!! — её крик, казалось, разбудил спящий лес. Мощный порыв ветра загудел в кронах, в глубине чащи затрещали сучья. — Нет, сердце леса, верни мой залог… — она осеклась. Озера не было. Беззащитная обнажённая женщина стояла среди глухого леса в полном одиночестве.
— Боги… — она отшатнулась, запнулась о корень и с налёту ударилась виском об острое каменное ребро, выступавшее из земли. Густая тёмная кровь оросила камень и начала впитываться в него. Где-то вдалеке завыли волки. Обряд был завершён.
— в которой достаточно подробно описан вред излишнего употребления алкоголя.
— И что ты теперь будешь делать?
— Украду Мерседес небесно-голубого цвета и отправлюсь грабить банки. — Олег взглянул на ошарашенное лицо собеседника и расхохотался. — Да расслабься, Слав. Двадцать первый век на дворе. Скверно, конечно, но эта гадость лечится. Мне назначили курс антибиотиков, пропью, и всё будет в норме. Форма лёгкая, угрозы окружающим нет. В офисе только не распространяйся, а то мало ли что…
