-Господин адмирал, разрешите доложить,- первый генерал Адаль Минно, по совместительству капитан флагмана флота, отсалютовал Натанелю. Сам флагманский корабль, что сейчас поддерживал всю ось симметрии стройного шахматного порядка, находился точно в центре флотилии и чуть выше нее. Так, что перед ним расстилалась как на ладони вся картина готовящегося сражения. В этом году флот был подготовлен даже лучше, чем в предыдущем. Данамир еще ожидают сюрпризы. Одним из них, и довольно неприятным, как с удовлетворением понимал адмирал, были более скорострельные кормовые орудия. Они позволяли выпускать электрические залпы по три за минуту, чего раньше не удавалось достичь.
Адмирал поморщился, вспоминая, какую цену назначил Клавир за выписку специалистов для модернизации старых орудий. Теперь похожие на арбалеты гигантские машины, по пять на флагмане с каждой стороны и по три на остальных кораблях меньшего класса, были способны сразить всю переднюю наступательную линию противника в первые же минуты атаки. А потом в дело вступит легкая артиллерия. Исход битвы решит страшный контактный бой, когда корабли берутся на абордаж специальными магнитами. И здесь только удача решала, кто первый полностью лишит вражеский корабль источника энергии, обесточив подачу электричества от "бутона розы".
- Господин адмирал, все корабли доложили о полной нулевой готовности. Флот развернут в боевой порядок. Крылья спущены. Цепи полностью замкнуты на бортовые арбалеты,- отчеканил генерал - невысокий, плотно сбитый мужчина, облаченный в точную копию синего мундира Натанеля. Только погоны и нашивки на рукавах были не золотого, а серебряного цвета. И высокий окантованный тем же серебром воротник был застегнут серебряным бутоном розы,- знака, что не снимая носил каждый офицер флота все эти пять лет. Это ясно показывало, кто признавался Клавиром победителем все эти годы. Проигравший обязан был тут же расстаться с ним. Но только ни с мундиром, ни с аксельбантом,- знаком благодарности от императора, адмирал не был намерен расставаться.
-Вольно. Распорядитесь соединить меня с "плантиной"*.
Отсалютовав, генерал повернулся к первому связному.
Галина, приходившаяся племянницей Адалю, служила на флагмане с самой офицерской академии Мелниат*, что находилась под личным покровительством императора. Но на столь высокий пост она была назначена отнюдь не из-за своего высокого происхождения.
Медноволосая, со смуглым лицом, проницательными глазами, Галина была прирожденным мастером. Как она шутила, иногда ей даже не нужно было оборудование, чтобы добиться соединения двух таких разных систем связи как "плантин" - корабль - арбитр Клавира и радиоустановка флагмана. Ее поразительный слух и чуткие руки, могли в считанные секунды свести сигналы за сотни метров.
-Есть,- быстрый знак чести, отданный дяде Галиной Тарсалиной, был всего лишь формальностью. На самом деле должности первого связного флота и капитана флагмана были практически равны по рангу, но пока на корабле находился адмирал, по существу именно он был главным на нем, а значит Галина все еще была первым связным, в то время как дядя оставался лишь генералом. Рубка, освещаемая вечным закатным солнцем, сквозь затемненные защитными экранами носовые шестиугольные иллюминаторы, внезапно показалась странно маленькой, хотя вмещала в себя восемь огромных рулевых колес, используемых для каждого из восьми ветров. У одного из них, юго-западного, стоял навигатор Керсан Напатеон.
Подвешенный под самым потолком на тончайшей золотистой нити, фасетчатый шар вспыхнул изумрудным светом. Голос, донесшийся из него, говорил, медленно словно растягивая слова. Но каждое, сказанное ровным, не содержащим никаких эмоциональных оттенков тоном, было крайне важно.
"От высокого имени Клавира, Габриэль и Данамир сегодня, десятого числа месяца Одирос*, года восемьсот третьего, дозволяется выступить на двести двадцать первой Арене в традиционном сражении за Золотое сечение. Победитель получает все".
Свет погас, и еще несколько секунд глаза находившихся в рубке были прикованы к шару. Это действительно означало все. Традиционные слова вызвали непроизвольную дрожь. Тысячи глаз с обеих сторон сейчас были прикованы к этому уголку мира. С надеждой и страхом люди смотрели в небо, где решалась их судьба.
Галина поспешно убрала пальцы с прибора связи.
- Началось,- прошептала она. Повернувшись к адмиралу, она, быстро отсалютовав, отчеканила.-Ваша светлость, послание получено. Я замыкаю контуры на радиосвязь с флотом.
Это означало, что теперь до самого окончания боя, никто не сможет пробиться в эфир, кроме как по внутренней связи или с "плантины". Таким было еще одно правило Арены из целого кодекса, введенного Клавиром. Каждый офицер, заканчивающий Мелниат, и каждый солдат артиллерии, приносил на нем воинскую присягу, прежде чем допускался к участию в Арене. Клавир не позволил бы любой другой силе вмешаться в ход битвы, после того, как она уже была начата.
-Хорошо, первый связной,- кивнув, адмирал, откинулся на спинку кресла из покрытого темным лаком резного дерева. Древесина была немыслимой роскошью. - Приказ всем кораблям - готовность к перестановке. Третья фигура. Три ряда обмена.
-Так точно,- кивнула Галина, и, повернувшись к коммутаторному устройству, отчеканила приказ адмирала, одновременно нажав необходимую комбинацию для усиления сигнала до нужного уровня. Она точно знала, на сколько именно поднять или опустить вечно изменчивую частоту, в зависимости от направления ветра. Для этого ей в действительности не было нужды сверяться с показателями интенсивности потока юго-западного ветра. Она понимала, с какой именно силой тот сейчас наполняет ветровые ловушки, и как именно следует пустить сигнал, чтобы он не пересекся с заряженным статическим электричеством потоками.
Однако, ее пальцы проделали все необходимые действия, так, чтобы никто не мог усомниться,- все в точности согласно инструкции.
Галина по рождению принадлежала к верхним кругам знати Габриэля. У нее было "имя": фамилия Минно близка к императорской. Было положение: ее дед занимал пост военного министра. Но все это мало интересовало Галину. Если бы она захотела тогда, семь лет назад, когда ей только исполнилось двадцать, она могла бы уже блистать при императорском дворе. Но она выбрала офицерскую академию и не пожалела об этом.
Лишь с помощью долгих уговоров и личного письма самого дедушки, ее семья настояла на том, чтобы она не отправилась служить в Лигу Связных. И как -то само собой вышло так, что ей все же досталось место, о котором могли многие только мечтать,- первый связной на флагмане.
