Сначала я не поняла, что тут за столпотворение, но, протолкавшись вперед, заметила Ллойда, рядом с которым стоял до синевы бледный, длинноволосый брюнет с большим кривым носом и черными кустистыми бровями. Запястья незнакомца охватывали кандалы.
– Сегодня состоится суд над Фанасом Гертом, военнообязанным магом второго особого полка, – раздался над площадью усиленный магией голос Ллойда.
Суд. Но ведь это не значит, что приговор будет слишком суров, и ему придется…
– Скажи, тебя действительно зовут Фанас Герт? – явно следуя протоколу, спросил хранитель.
– Да, это я.
Голос подсудимого звучал громко и внятно.
– Ты военнообязанный маг второго особого полка?
– Да.
– Вчера вечером ты под действием дурманящей пыльцы напал на двух мужчин, одного ранил ножом в живот, второму обжег руку. Так ли все было?
– Так, – подтвердил брюнет, опустив голову, черные пряди длинных волос закрыли его лицо, но и без этого было видно, что маг стыдится своих поступков.
– После этого ты вломился в дом к добропорядочной вдове, ударил женщину, а затем едва не изнасиловал её дочь.
– Да, но вреда причинить не успел, только платье порвал.
– Верно. Трое твоих сослуживцев помешали тебе закончить начатое. Что ты можешь сказать в своё оправдание?
– Я был под действием наркотика и не ведал, что творил.
– Фанас, тебе уже выносили предупреждение. Дважды. Ты знаешь, что будет.
– Ллойд, но ведь я не испортил девку! – Внезапно разъярился маг. – Никого не убил. Эти двое поправятся в течение недели. Так лекарь сказал.
– Ты знаешь закон, – голос хранителя звучал ровно и неотвратимо.
– Ни у кого из тех, кого я обидел, нет ко мне претензий, – хрипло проговорил Фанас.
Он нервно косился на толпу, будто надеясь, что кто-то его поддержит.
– Конечно, ты же всем заплатил. Закон превыше денег и связей. Ты забыл об этом.
На ладони Ллойда вспыхнул голубой, искрящийся шар.
– Фанас Герт, военнообязанный второго особого полка приговаривается к высшей мере наказания за многократные нарушения устава. Приговор обжалованию не подлежит и будет приведен в исполнение немедленно.
– Ллойд, нет! Мы же с тобой вместе… – забормотал подсудимый.
Я в ужасе закрыла глаза. Бормотание прервал предсмертный вопль Фанаса. Да, конечно, маг совершил дурное, но ведь он чувствовал вину и переживал из-за этого! Зачем убивать?! Это так жестоко.
«Ллойд, мы же с тобой вместе…» – вспомнились последние слова смертника. Творец! Так они с этим брюнетом были знакомы! Глаза распахнулись, когда я это осознала. На меня смотрел Ллойд. Он тяжело дышал, между бровями залегла складка, губы плотно сжаты, а глаза, словно глубокий зелено-синий омут. Я боялась вдохнуть, столько было в этом взгляде: решительность, отчаяние, ожидание, надежда, боль. Мне казалось, я физически чувствовала эту боль.
Но Ллойд отвел взгляд, и все прекратилось. Стараясь не смотреть на тело несчастного мага, я вернулась в свою комнату, не раздеваясь, упала на кровать и мгновенно провалилась в сон.
Неудивительно, что на следующее утро я проснулась рано. Быстро привела себя в порядок и спустилась вниз. Сердобольная служанка налила мне молока и дала ватрушку. Завтракала я с аппетитом, ведь ужин вчера пропустила.
Оказалось, я не единственная проснулась в такую рань. В пустой зал спустилась леди Бриэлла и села рядом со мной. Я удивленно посмотрела на шатенку. Что ей надо?
– А ты молодец, – неожиданно начала она. – Не печалишься из-за того, что пришлось ехать к горцам. За один день очаровала этого их хранителя и его брата. Только учти, что даже если ты кого-то из них скомпрометируешь, он на тебе не женится.
– Почему?
Не то чтобы я желала кого-то из сыновей главы скомпрометировать, но неплохо было бы узнать.
– Они считают, что это не обязывает мужчину жениться. У них вообще ничего нельзя сделать, чтобы заставить жениться, – огорченно вздохнула маркиза. – Даже отец сыну не может приказать.
Да уж, какая горькая печаль!
– Наверное, это неплохо. По крайней мере, ты будешь знать, что мужчина женился по любви, – высказалась я.
– По любви? – с сарказмом переспросила Бриэлла. – Не умеют мужчины любить! Они могут испытывать страсть. И все. Это только такие блаженные, как ты, в любовь верят. Хотя этого и следовало ожидать. Я слышала, как ты называешь часть контрибуции, которую прислал твой блудливый отец, приданым. Дурацкая шутка. Оттого, что ты мнишь себя невестой и называешь дань приданым, ничего не изменится. Нужно быть честной хотя бы с собой. Все мы – заложники. Выплачивают наши родственники свою часть контрибуции, значит, мы живем, а если нет – нас так же убьют, как того горбоносого мага.
Мне повезло, что в это время к столику подошла разносчица, и Бриэлла смотрела на поднос и не видела моего вытянувшегося лица.
– Или думаешь, что этот хранитель, если ты с ними покувыркаешься, станет посговорчивей? – Маркиза кинула в мою сторону насмешливый взгляд, но я опустила голову и сделала вид, что поправляю платье. – Уверяю тебя, так не будет! Этот тип, которого Ллойд вчера на площади поджарил, раньше учился с ним вместе. Вчера на ужине об этом рассказывали.
Она говорила что-то еще про горцев и их дурные обычаи, но у меня в голове пульсировала только одна мысль «Заложница! Я – заложница!». Конечно, я знала о том, что наше королевство обязано выплатить контрибуцию. Знала, что эту огромную сумму распределили между герцогствами, знала, что её предстоит отдавать десять лет, но не связала свое «приданое» и эту дань.
Вот почему отец настоял на том, чтобы я не поехала на бал! Там прощались с заложниками, и кто-нибудь обязательно мне сказал! Вот откуда пятнадцатилетние подростки в «караване невест»! Вот почему Канлир и Ллойд так странно смотрели на меня, когда я говорила о приданом. Решили, что это шутка!
А как хитро отец составил магический договор! Магия начнет действовать только тогда, когда кто-то из сыновей или племянник главы клана женится на мне! Но зачем им на мне жениться, раз нет такой традиции, и в мирном соглашении ничего подобного не указано?!
О, творец! Асан Ирв рассказывал тасарские сказки, и ни в одной из них не было такого, чтобы между девушкой и парнем из враждующих кланов заключался брак. Отец сказал, что я должна выйти замуж согласно древним традициям горцев. Где отражаются традиции? Прежде всего, в сказках! А там ничего подобного не было! Как можно было быть настолько слепой?!
Звук разбившегося стекла привел меня в себя. Оказывается, служанка опрокинула на леди Бриэллу кружку с компотом. Маркизе сейчас не до меня (она недовольно отчитывала подавальщицу), и я решила, что это самое лучшее время, чтобы незаметно уйти.
Правда, далеко отойти не получилось. Я вышла из зала и прислонилась спиной к стене. До меня, как сквозь вату, доносились причитания Бриэллы. Обида жгла грудь, руки дрожали, в горле стоял комок. Все об этом знали, все обманывали. Люсинда, Алан, герцогиня, отец. Но почему Её Светлость была так уверена, что я не выйду замуж?
– … где я возьму такую ткань?! – возмущалась маркиза. – Следующий караван от моего отца прибудет только осенью! В день выплат контрибуции – то есть первого числа второго месяца осени!
Что? Где я слышала эту фразу?
«…день выплат – первое число второго месяца осени, такой жары не будет, товары не пропадут…» – вспомнились слова того типа, который приходил к моему отцу.
Я много раз прокручивала в голове этот разговор, пытаясь найти хоть какое-то указание на то, что задумал герцог, поэтому снова услышала, как наяву: «Пригодились бы артефакты, чтобы справляться с влажностью. Ткани, которые вы везете, могут отсыреть…».
Отец отдавал горцам в счет контрибуции не только деньги, но и ткани, которые производились у нас в герцогстве. Неужели, он хочет спрятать караван со своей частью контрибуции? Творец! Память подбросила слова маркизы, сказанные совсем недавно: «Нужно быть честной хотя бы с собой… Все мы – заложники… Выплачивают наши родственники свою часть контрибуции, значит, мы живем, а если нет – нас так же убьют, как того горбоносого мага».
