Но они шли. Скользили, бились кожаными ночами о коварные мелкие камни, стискивали зубы и протискивались дальше. Даже в свете факела Симуз видел, какой ненавистью горели глаза Артанны, и он понял: на этот раз она действительно не сдастся живой. Но кроме этой решимости и ненависти он видел кое-что ещё. Всякий раз, когда она оборачивалась и смотрела на него, Симуз замечал беспокойство и страх. Как же. Чёрт возьми, было приятно знать, что в этом мире оставался хоть кто-то, кроме Десари, кому было до него, Симуза, дело.
Артанна, всё это время шедшая первой, наконец остановилась.
— Смотри, — едва шевельнула она губами и показала метку, что Закин оставил на скале. Так он пометил нужный проход развилки. Другой отходил правее и резко сворачивал.
Хоть чем-то этот седой ублюдок им помог.
Симуз потянул её за руку в правый тоннель. Факел чиркнул о свод и едва не погас.
— Осторожнее! — всё так же беззвучно призвала Артанна.
«Уходим дальше, быстро», — жестом показал он и приложил палец к уху. — «Я что-то слышу».
Сотница молча кивнула и рванула вперёд. Проход как раз делал крутой поворот и смог скрыть их от посторонних глаз.
Мгновением позже они услышали голоса. Говорили по-вагранийски, и эмиссар даже смог разобрать голос Закина. Они переглянулись с Артанной — она тоже слышала переговоры, кивнули друг другу и бесшумно двинулись дальше.
Они шли, пока не сбилось дыхание. Проход то сужался, то расширялся, но в целом был довольно удобен и сух. Симуз то и дело оглядывался назад — всё боялся, что у них кто-то мог быть на хвосте. Наконец он почувствовал, что проход стал круче. Они поднимались в гору. Казалось, в направлении северо-востока, но в замкнутом пространстве ощущениям веры не было.
Симуз почувствовал, что действие лунного песка начало ослабевать. Вернулась боль в боку, ныла рана на голове, его снова начало мутить.
— Нужно торопиться, — шепнул он. — Я устаю.
Артанна кивнула. Мгновением позже погас факел.
— Чёрт, — прошипела она.
— Я могу видеть, — отозвался Симуз. — Помоги мне.
Так они и шли дальше: Сотница поддерживала эмиссара, а тот был её глазами. Сколько они преодолели, сказать было трудно, но хвоста за собой не заметили. Вскоре они остановились возле ещё одной развилки: одна дорога брала выше, вторая спускалась.
— Куда? — спросил Симуз.
— Лучше бы вниз.
— Закин тоже так подумает.
Артанна слабо улыбнулась.
— Тогда наверх.
Она крепче перехватила слабевшего эмиссара и, глубоко вздохнув, пошла дальше.
Через некоторое время Симуз ощутил дуновение ветра.
— Чувствуешь?
— Ага, — отозвалась Сотница. — Моли всех своих эннийских богов, чтобы мы вышли куда надо.
— Я следую Пути и верю в Хранителя.
Артанна удивлённо вскинула бровь, но тут же снова приняла суровый вид.
— Да хоть пню трухлявому поклоняйся. Ты тяжёлый, я не смогу долго тебя тащить.
Подъём становился всё круче, местами пришлось карабкаться, и Сотница пропустила Симуза вперёд, следя за тем, чтобы он не свалился вниз. Вскоре в лицо обоим дунул порыв прохладного ветра, и от предвкушения грядущего избавления они принялись карабкаться ещё быстрее.
— Гляди.
Симуз подтянулся и посторонился, пропуская Артанну. Вагранийка встала на четвереньки, ухватилась за выступ скалы и вздохнула с облегчением:
— Выбрались.
Брезжил рассвет — тонкая полоска света только-только пробивалась из-за гор. Нехило же они задержались в этих пещерах. Тоннель вывел их на небольшое горное плато, откуда среди деревьев просматривался пригодный для спуска склон. Артанна приподнялась и глянула дальше: спуск вёл к долине по другу сторону горы, где разбили лагерь Закин и его люди. Тем лучше: просто так, если они не догадаются пройти через правый тоннель, Артанну с Симузом они теперь не догонят.
И, кроме того, Артанна поняла, что уже бывала в этих местах.
— Есть идея. Я знаю здесь одно место... — она обернулась к Медяку и умолкла.
Эмиссар снова был без сознания.
* * *
— Чёрт!
Артанна бросилась к эмиссару и перевернула его на спину. Ослабевшая рука Симуза, сжимавшая протоптанную кровью тряпицу, упала на камни. Лицо побледнело: потерял много крови.
Только сейчас, в свете восходящего солнца, Сотница заметила ещё одну рану — аккуратный кружок, след от чего-то узкого и колотого.
— Проклятые стилеты.
Такая рана не сулила ничего хорошего. Глубокий прокол вызывал внутреннее кровотечение, с которым лекари справлялись редко.
— Вот почему сукин сын оставил его в живых, — прошептала Артанна, мысленно желая Закину провалиться в ад.
Ублюдок сделал Медяка живым трупом и обузой. Всё он сделал правильно. Для убийцы.
Лекарь из Артанны был как из Эсмия Флавиеса — добрый последователь Пути, но требовалось что-то делать.
Она прислушалась. Внизу журчал ручей. Можно было попробовать спустить Симуза вниз и хотя бы промыть рану.
— Тяжёлый же ты сучий потрох! — кряхтя и тужась, Артанна взвалила Симуза на плечи, снова порадовавшись, что родилась вагранийкой. Физическая сила в последнее время пригодилась ей всё чаще. — Потерпи, дорогой. Я сейчас что-нибудь придумаю.
Она с трудом дотащила обмякшего эмиссара до следующего выступа, затем ещё до одного, и ещё. Спускались ужасно медленно, и Артанна чувствовала, как внутри неё нарастала паника. Что она сможет сделать? Можно ли вообще что-нибудь сделать? Не поздно ли?
Они добрались до ручья. Узкий поток воды сходил с горы, живописно бился о пороги и, сливаясь с другими такими же ручьями, уходил вниз, в зелёную долину, чтобы слиться с рекой.
Артанне было не до любования красотами. Она бережно опустила эмиссара на покрытую мхом каменную плиту, стянула с себя куртку, свернула и положила ему под голову. Затем промыла окровавленную тряпицу в ледяной воде и приложила ко лбу раненого.
— Кисет... — прошептал Симуз, открыв глаза. — Там круглый флакон с голубой солью. Достань...
Артанна расстегнула его куртку, дрожащими руками достала мешочек со снадобьями.
— Что это и сколько нужно? — спросила она.
— Промой раны, разотри соль с водой... Положи на поражённые места. Чтобы рана... не гнила.
Он снова закатил глаза, голова безвольно повисла.
Артанна принялась за дело. Выжать тряпицу, потереть рану, сполоснуть, снова выжать — череда одних и тех же действий позволила хоть немного успокоиться и подумать, что делать дальше.
Даже если соль подействует, с колотой раной в таких условиях ничего нельзя сделать. Ходить Симуз не смог бы. Значит, требовалось соорудить носилки. Артанна вспомнила, как однажды в этих же краях ей пришлось научиться делать такие носилки для учителя — неудачная встреча с горным котом. Конструкция была проста: найти две палки длиной с человеческий рост, связать ремнями, лучше ещё присоединить к ним куртку — и на таком сооружении можно было тащить человека какое-то время по относительно ровной поверхности. Всяко легче, чем на себе. Артанна сама ещё не до конца отошла от удушья и сомневалась, что смогла бы нести Симуза долго.
Положив растёртую соль на раны и убедившись, что эмиссар ещё дышал, она отправилась в подлесок за палками. Одна нашлась сразу, вторую пришлось поискать.
Вернувшись, она снова проверила Медяка и принялась делать носилки. Но от всего этого был бы толк лишь в том случае, когда знаешь, куда тащить человека.
— Вариант только один, — хрипло проговорила вагранийка и выпрямилась, чтобы размять спину.
Она залезла на выступ повыше и огляделась, ища нужную часть долины.
— Вот уж не думала, что придётся туда вернуться.
Во всей округе она знала лишь одно место, куда можно было податься. Хутор, где некогда жила сама с наставником, пока готовилась к Испытанию. Наставника, впрочем, уже давно не было в живых, да и всё имущество Толлов конфисковали после казни её отца. А это означало, что сейчас этот хутор, если и был обитаем, мог быть занят совершенно другими людьми. И не факт, что эти люди согласились бы им помочь.
