после сытного обеда, разлегшись на широкой кровати, они заснули и спали почти сутки.
Весь следующий день они провели в трактире, спускались по очереди, заказывая себе еду в номер. Боялись показаться лишний раз вне его, и возможных встреч с прежними знакомыми по плену.
- Кто его знает, - приговаривала каждый раз Риска, внимательно оглядывая площадь перед зданием, где было много приезжих и стражников, - вдруг кто-то из прежних может быть или нас еще ищут. Лучше пока посидеть, подумать, куда ехать и что делать. Тем более, что тебя лучше запомнили.
Лара пожимала плечами и молчала.
- Не обижайся, - обнимала та ее за плечи, - Что же нам делать?
Они садились на кровать и перебирали варианты будущей жизни. Остановились на одном – ехать в те самые земли, что были не подвластны ни королевской страже, ни работорговцам, то есть там были законы, но люди более свободны в своих делах все, кто хотел там жить и работать. Более в рабство им не хотелось, и в руки тайной полиции тоже.
Забрав все деньги со счета, Лара и Риска заказали себе возок с занавешенным верхом, типа кибитки, набрали вещей и продуктов, на первое время, заплатили единовременный налог. Им отвели кусок земли и дали разрешение на поселение. Прибившись к обозу, который отправлялся в ту сторону, девушки встроились в караван и отправились начинать новую жизнь. Уже самостоятельно.
Как и что они будут делать, еще мало понимали и решили, что будут жить сообразно обстоятельствам. А пока они ехали вместе с такими же переселенцами в новые земли.
Познакомились и сошлись с одной семьей: из двоих мужчин - отца и сына, матери и троих дочерей. Сами представились сестрами, оставшимися без родителей. Мужчина был хорош собой, средних лет, высокий, сильный, с седеющей головой и серыми глазами, мальчику лет семнадцать, со смышленным лицом, жена, болезненная худая женщина и дочери мал мала меньше, вероятно погодки от двенадцати и младше. Хозяйка семейства чаще лежала в возке, хворала и Риска взяла на себя хлопоты по их общему, теперь, хозяйству. По прошествии нескольких дней, уже все привыкли к ее покрикиванию на ребят и хлопот по приготовлению еды и обслуживанию больной. Лара удивлялась, как та вписалась в эту семью, будто сто лет ее знала, и они с удовольствием принимали ее, и подчиняясь. Особенно это было заметно по хозяину. Его глаза загорались всякий раз, когда он, спускаясь с возка, видел Риску, и та реагировала на него, таким же образом. Лара поняла, что ее подруга нашла себе семью и ей уже не будет здесь места. С одной стороны, она была рада за подругу, с другой – она оставалась одна в этом недружелюбном мире. Что делать сама не знала и решила, что пусть будет, что будет, а там посмотрит. Время покажет.
Они приехали в небольшой городок, который был тем самым пунктом, где должны зарегистрироваться и получить документы на землю. Еще по дороге, решили, что поселятся рядом с семьей Вореза, как звали главу, для помощи друг другу. Лара же поняла, что для объединения земель, так как с языка Риски уже не сходили слова восхищения и одобрения действий этого мужчины. А то, что жена и дети, то подруга относила к незапланированным препятствиям в ее будущей жизни. Лара только посмеивалась над ее прожектами, но с другой стороны завидовала силе желаний и решимости делать свою жизнь собственными руками.
Так и случилось. Их земли оказались рядом: небольшой кусок девушек и большАя часть земли семейству Вореза. Давали по количеству членов, и поэтому у них так было много.
Природа баловала приезжих своей красотой: небольшое озерцо, рядом лес и целинная земля с нескошенной травой. Все было для нормального житья, если бы не пограничье с Цидри. Администрация городка при получении ими бумаг на хозяйствование, успокаивало переселенцев, мол, здесь часто ездят охранники и стража, проверяют дороги и селения, и при каждом случае обязательно высылается отряд воинов из ближней крепости. Но сами переселенцы тоже могли обзавестись оружием, для защиты и обороны. Так и сделали. Правда, женская половина не была знакома с теми орудиями, и глава семьи обещал их научить. Арбалеты, луки, копья и мечи – это средневековое оружие Лара видела лишь на картинках да в музеях. Сейчас она рассматривала их с любопытством и боязнью. Как будет стрелять в человека, она не могла себе представить, а здесь это было в порядке вещей – не ты, так тебя.
По прошествии двух месяцев их жизни в этом глухом краю, она уже думала о возвращении в столицу. Вся эта жизнь сельских тружеников, была не для нее: тяжелая, однообразная, бесперспективная. Она тосковала по музыке по инструменту. Часто видела все это во сне.
Риска обратила внимание на отчуждение Лары и не могла понять этого. Она-то уже освоилась и почти влилась в семью Вораза, стала их неотъемленной частью. Даже хворая жена главы, понимала, что без этой сильной, веселой хлопотуньи, семье не обойтись. Она молчала, только иногда бросала тоскливый взгляд на мужа, который, уже не стесняясь ни ее ни Лары, оказывал знаки внимания Риске. А та отвечала ему тем же, несмотря на жену, так как не видела в ней соперницу. Вораз, уже больше решал дела с Риской и их взгляды говорили о том, что те пытались скрыть – об их уже более тесных отношениях.
Лара выслушивала ее радостный рассказ, когда ложились спать, о мужчине, с которым она останется, потому что он и есть ее половинка. Девушка влюбилась и Лара вздыхала, что их любовь развивалась и крепла, не то, что ее томные сны с королем в главной роли. А они все чаще ее преследовали и раздражали, когда проснувшись, она вспоминала его объятия и жаркие губы на своем теле.
Все шло к тому, что Лара должна была оставить их и искать свою дорогу в жизни.
Как-то по очередном приезде в городок, Лара услышала разговор служителей администрации, что в церкви, что расположена в другом городке, умер старый музыкант, что играл на рояльти для прихожан и учил местных ребят музграмоте и пению. Она расспросила о такой возможности устроиться туда работать. Ей посоветовали обратиться в церковь к настоятелю. Лара, воодушевленная возможностью изменить свою жизнь, почти бежала к местному религиозному дому. Там встретилась с настоятелем и тот, прослушав игру девушки, дал разрешение и выписал направление. Лара была счастлива.
