class="p1">Аккуратно прохожу к стене, возле которой складированы невостребованные сейчас инструменты.
— Привет, Ярослав, — раздаётся несмелый писк.
Это обращается ко мне флейтистка. Лицо вроде знакомое. А, точно! Эту девушку я встретил в интернате одной из первых. Когда выходил из кабинета директрисы. Она ещё спросила, можно ли называть меня Котиком.
— Привет, — дружелюбно улыбаюсь.
Миниатюрная, но складненькая девушка. Брюнетка, слегка растрепанные волосы коротко стрижены. Ну как коротко — до плеч. Фигурка супер, идеальные ножки, маленький аккуратный носик и большие карие глаза — прямо куколка. Но больше всего внимания обращают на себя губы — алые, полные, чувственные.
Я, помнится, тоже применил на ней тогда Обольщение. Сейчас надо вырубить, кстати — своего добился, а на меня и так все девчонки оркестра пялятся.
— Продолжаем! — командует Любовь Павловна и начинает дирижировать.
Музыканты приступают к игре. А я не могу оторваться от того, как блондинка прижимает свои чувственные губки к флейте…
Где-нибудь здесь есть серранг? Нет? Мне срочно нужно хотя бы одного в портки. Чтобы сгрыз там всё к чёртовой матери, а иначе все заметят Невскую башню!
Как вообще можно спокойно смотреть на то, как блондиночка перебирает своими нежными пальчиками по твёрдому корпусу флейты и касается её алыми губками? Парни в оркестре, вы что, импотенты?
С трудом отвлекаюсь от флейтистки и начинаю перебирать инструменты. Духовые не пойдут. Мне нравится звучание, но разрабатывать пальцы лучше на чем-то ином. Вот домра — другое дело. Хотя, опять же, работать будут в основном пальцы левой руки, а в правой будет зажат медиатор. Надо что-то такое, где будут работать обе руки…
Один парень в оркестре играет на странном инструменте, состоящем из двух корпусов с клавиатурами, соединённых мехом. В моём мире такого не было. Это называется баян — сложная в освоении штука, где как раз требуется точная работа пальцев обеих рук.
Баянист в оркестре всего один. Так что смотрю на него плотоядно, раздумывая, как бы занять его место, не применяя насилия. Вариантов пока не вижу. Ну не руки же парню ломать.
Хотя…
И тут мой взгляд падает на большой стационарный инструмент из лакированного дерева, стоящий у противоположной стены. Память Ярослава говорит, что это рояль. Сейчас он не используется, потому что играет оркестр народных инструментов.
Ничего подобного в моём мире тоже не было! Память Ярика подсказывает, как звучит рояль, и мне нравится гораздо больше баяна.
Пробираюсь к инструменту, стараясь никому не мешать. Всё равно мешаю. А потом сажусь за клавиатуру и начинаю пробовать звучание. Любовь Павловна косится неодобрительно, но мне всё равно. Соображаю, где какие ноты и октавы расположены, и начинаю подыгрывать симфонии.
Музыка сразу захватывает меня, погружает в себя… Чувствую, как будто парю в невесомости, наслаждаясь переливами складных звуков.
Вливаюсь в общую мелодию без всяких проблем. То ли у тела есть музыкальный слух, то ли моя душа великолепно чувствует ноты — одним словом, я легко присоединяюсь к оркестру, и мы звучим весьма органично.
Конечно, я играю очень простую мелодию, просто добавляю акценты к общему звуку. Сыграть что-то сложное всё равно не смогу. Талант и слух при мне, но вот мелкая моторика — дерьмо, честно говоря. Предстоит много практиковаться.
Впрочем, за этим я сюда и наведался!
Преподавательница смотрит уже не так критически. В какой-то момент даже кивает, мол, продолжай. Музыканты играют свои партии и не особо обращают на меня внимание. Только баянист, у которого над губой дурацкие жидкие усики, бросает хмурые взгляды. И девочки поглядывают. Чаще всего — флейтистка.
Как её звать-то хоть? В тот раз не познакомились. Ну да ладно, после репетиции познакомимся.
Симфония заканчивается.
— Мо-лод-цы! — с чувством, нараспев произносит Любовь Павловна. — Но есть замечания. Вторая домра, немного спешишь. Контрабас-балалайка, иногда мажешь с темпом. В остальном — замечательно. Котов! — вдруг восклицает она.
— Да-да? — мечтательно спрашиваю я. Пока женщина говорила, я наигрывал простенькую мелодию.
— Прекрасно, Котов! Вы знаете, раньше я думала, что рояль совсем не подходит для оркестра русских народных. Но вы заставили меня изменить мнение!
— Правда? — не на шутку удивляюсь. — Я даже инструментом толком не владею.
— Всё равно замечательно! Вы — прирожденный музыкант, воспитанник. Так тонко сумели поймать фактуру и настроение…
— Благодарю.
— Я хочу — нет, я требую! — чтобы вы начали ходить на индивидуальные занятия, — Любовь Павловна очень воодушевилась. — И на групповые репетиции тоже! Я подумаю, как можно включить рояль в наш новогодний репертуар.
— С радостью, — моментально отвечаю.
— Значит, договорились! Останетесь ещё? Мы будем играть другое произведение, попробуйте что-нибудь сымпровизировать.
— Легко, — с видом гениального пианиста поворачиваюсь обратно к инструменту.
В общем, репетиция прошла замечательно. Я мало того, что получил искреннее удовольствие, так еще и выполнил своё намерение. А именно получил возможность развивать свои пальчики. Приятное с полезным — буду кайфовать от музыки и заодно натренирую пальцы.
После «репы» встаю, выслушивая очередную порцию восхищения от Любови Павловны, и подхожу к флейтистке.
— Привет ещё раз, — улыбаюсь.
— Привет, — несмело отвечает та. — Ты хорошо сыграл, молодец. Очень красиво было.
— Да ладно, примитив, — отмахиваюсь. — Навыка нет. Но ничего, к Новому году наловчусь. Тебя как зовут-то?
— Кристина, — почему-то смутившись, представляется флейтистка.
— Пойдём, провожу тебя до спальной. Заодно расскажешь, как тут у вас всё.
— Ой, да не надо…
— Пойдём-пойдём. Хочу поближе с тобой познакомиться.
Кристина быстро сдается, только просит чуть-чуть подождать. Выхожу в коридор и, пока девушка собирается, прикрываю глаза и медитирую. Пока я играл, потоки сами собой настроились на восстановление тела — ещё одна польза от музыки. Её звучание заставляет ману течь определённым образом. Да и вообще, ускоряет движение энергии.
— Ну ты наглец, — раздается голос за спиной.
Оборачиваюсь, вижу баяниста. На задохлика он не похож, но глаза слишком добрые, так что зря я сходу напрягся.
— Чего?
— Наглый ты, говорю. Пришел, и сразу в оркестр взяли! Я, знаешь, сколько старался, чтоб сюда попасть?
— Ну, не повезло тебе, — дерзко улыбаюсь, глядя на позорные жидкие усики. Поджечь их, что ли. — А вот я везучий. Вопросы, претензии? Может, подраться хочешь?
— Ещё и быдло, — поджимает губы баянист и уходит.
Скатертью дорожка, как говорится. Завидно, понимаю. Пришёл тут рыжий нахал и всё внимание на себя перетянул. А у баяниста ведущие партии в большинстве композиций, что мы сыграли.
Но я никогда не смущался оттого, что наступаю на горло чьей-то песне. Иногда приходится идти по головам. Сильные пожирают слабых. Или хотя бы отодвигают в сторону.
— Я пришла, — сообщает Кристина, выходя из кабинета, и мило хлопает ресничками.
Баянист оборачивается, и я понимаю, что
