стенам и крышам со всех сторон.
Крикнула, предупреждая, и бросилась в новый бой, оставляя Арджана добивать безумцев.
Измененные ловчее, сильнее и быстрее. Некоторые их удары доставали до цели, кое-где почти прорывают чешую. Они нападали резвее, злее, жестче, заставив уйти в оборону.
И замерли когда магики сотворили какие-то чары. Замерли ненадолго, всего на несколько мгновений, но мне этого времени хватило чтобы досать мечом сразу нескольких. Пламя теперь горело ярко и клинок с легкостью рассек плоть. Увы, магия не вечна, и инициатива быстро ушла из моих рук.
Измененные вновь атаковали, набрасываясь по двое-трое за раз, и мне опять оставалось только отбиваться, нет-нет да отсекая неудачно вытянутую руку или ногу. Увы, твари, кажется, вообще не чувствовали боли и пытались достать до меня любыми способами.
Рядом пролетела лоза, обвиваясь вокруг ближней твари и выдавливая из нее жизнь. Я разрубила еще одного измененного, раскрываясь слишком сильно — и длинные когти другого врага впились в плечо, окропляя и так залитые кровью доспехи теперь и моей собственной влагой жизни.
Вспышка огня — и плечо онемело. Щит больше не казался таким легким, но бой я могла продолжать.
Тварей много. Они сильны. Но чародейский огонь, Пламя, лозы и ярость уничтожили их всех. Всех — пусть последний и едва не лишил меня ноги, распоров кольчугу на бедре. Я не успела помешать, уже ощущая как отвратительная черная ладонь проникает в рану, но тут когтистая лапа Арджана, лишившегося где-то одного из своих клинков, обрушилась на затылок Измененного.
Я вырвала из плоти начавшие погружаться туда черные когти. Огонь полыхнул, закрывая рану.
— Благодарю.
Арджан использовал собственные когти…
— Ты…
А что сказать? Поступил правильно? Ну еще бы…
Ящер отмахнулся, подбирая выбитый в схватке клинок.
— На войне все средства хороши.
Я оглянулась.
Внутренний двор был залит кровью. Трупы и раненные валялись тут вперемежку, но никто больше не пытался атаковать нас. Витор и Мерде были бледны и держались друг за друга — судя по всему «замедление» высосало из них все, ну или почти все, силы. Только фронде и чародейка казались невредимыми и готовыми продолжать бой. И это не могло не радовать, ведь из-за дверей не то кузни, не то храма Сурта, доносится ощутимый запах отвратительного колдовства. Колдун не стал бежать. Колдун решил сражаться, просто по-своему.
— Идем, — я повела раненым плечом и прикусила губу.
Мышцы затянулись не до конца, и резкое движение вызывало боль. И у Пламени есть свои преграды. И у Фитая есть своя воля.
— Лекса, ты ранена, — заметил очевидное фронде.
Ну да, а я крови видать не вижу и боли не чувствую. Хотя видела и таких, кто в горячке боя мало что чувствовал. Но все же у измененных есть частичка Черного Огня, и боль от него никакая ярость не поглотит.
— Знаю. Потом.
Там колдовство, и Оставленный. Первое надо разрушить, а второго — убить, и поскорее.
Шла я правда не слишком резво, все-таки вспоротое бедро мешало двигаться нормально. Но Пламя, не готовое залечить раны до конца, ждало душу проповедника. Ждало, бесновалось и толкало вперед.
Кто-то что-то сказал за спиной, но это сейчас не имело значения. Я просто шла к дверям «церкви», переступая через тела. Кровь стекала по чешуе, по штанам, по сапогам. Чужая — почти вся. Почти.
Огонь бесновался, ища выход, а черная магия впереди туманила разум, заставляя ускорять шаг.
Я распахнула незапертые двери. Не церковь и не кузня, а бывшая лаборатория или что-то на нее похожее. Большее помещение с большими печами вдоль стен, одна из которых на вид была вполне целой и рабочей. И прямо перед ней на полу был — круг горячих еще углей и вытоптанные в пыли дорожки для молящихся и причащающихся.
И в этом самом кругу и стоял колдун, раскинув руки и молясь. Стоял прямо в раскаленных углях.
Плевать.
Фитай, дай силы сделать нужное.
Ты с ума сошла⁈
Фитай, дай силы устоять.
Мой шаг сменился бегом, а шепот колдуна — пением.
Угли, кажется, прожигали подошвы сапог насквозь.
Колдун развел руки, между которыми плясала тьма, и…
И я, не тратя времени на замах или хоть что-нибудь еще, просто врезалась в него в сполохах белого Огня. Мы оба упали прямо в угли.
Колдун закричал, стараясь подняться, пытаясь вновь и вновь призвать свои силы. Замахиваться негде, и я ударила его навершием. Один удар, второй, третий… Колдун оказался вертким0 и сильным — чужой, заемной силой. Он выбил меч, выкрутив кисть, вывернулся и поднялся на ноги. Попытался сбежать, и даже почти успешно — я все же успела помешать, и мы вновь повалились на пол, теперь уже за пределами круга углей.
Огонь охватил мое тело, сжигая все вокруг. Выжигая душу проповедника, отчаянно пытающегося призвать своего черного Владыку. Колдун закричал, не то в мольбе, не то в раскаянье — и в тот же миг Истинный Огонь переборол тьму, и тело суртопоклонника начало стремительно плавиться, освобождая душу из клетки оскверненной плоти.
Я медленно поднялась на ноги, чувствуя, как Пламя, и так уже слишком долго и ярко горящее, медленно потухает.
Все тело болело. Кое-где угли прожгли одежду, в иных местах и вовсе сплавили мою кожу и куски кожаной рубахи, да и сами по себе они явно были не простыми…
Я глубоко вдохнула, тратя оставшиеся искры Огня на то, чтобы оставаться на ногах. Обшарила пол вокруг в поисках клинка, выбитого из руки колдуном, и нашла его совсем рядом. Вот тут, на углях, только руку протянуть и… И из печи вырывалось существо, которое и звал колдун. Существо, сохранившееся до сих пор благодаря силам Сурта.
Обгоревший, огромный, раздувшийся от впитанной силы полуорк с пустыми глазами и тяжелыми кулаками рванулся ко мне с глухим ревом. Я успела выхватить нож, отобранный в Толаре. Успевала даже поднять щит, вот только удар этого существа сломал и щит, и руку за ним. Я пошатнулась, чувствуя, что Огня уже нет, и теперь остается только уповать на удачу и нож.
Оставленный ударил вновь, но я успела уйти в сторону. Еще уворот, еще и еще… И тут спина наткнулась на стену. А враг вновь замахнулся…
Магия расцвела у самого входа и отбросила Оставленного прямо в угли. Второй всплеск пряно-грозовой магического аромата — и существо раскололось, как каменная статуя, и опало, засыпая собой угли.
Я успела заметить лишь обломки рукояти клинка, торчащие там, где до того была нога этой твари.
— Ну вот, я же говорил что это поможет, — Мерде, до
