Заглянула в лиловые глаза животного, и, не удержавшись, протянула руку к морде Антара, чтобы погладить. На удивление, животное, аккуратно обнюхав мои пальцы, дало себя приласкать, а после и приняло угощение, которое передал через меня конюх. Чувствует своего хозяина?
В свои комнаты возвращалась куда более умиротворенной, чем до этого из нее выходила. А буквально через полчаса мне принесли радостное известие. Я могу собираться, транспорт, который отвезет меня к маме уже готов! Великан держит свои обещания.
Собралась в рекордные сроки. Где-то через пару часов меня на частном самолете с максимальным комфортом доставили в аэропорт той страны, где теперь живет мама. Все-таки есть свои плюсы в моем положении — такого количество уважения, максимальной почтительности и чуть ли не обожания со стороны обычных людей мне еще не доводилось на себе испытывать. Ув аэропорту, когда меня проводили под охранным конвоем шуманов через общие залы, ловила на себе сотни любопытных взглядов. Словно я какая-то знаменитость.
Мне сказали, что с мамой я встречусь в обычном торговом центре, но в кафе, которое заранее полностью сняли для нашего разговора.
Маму я встретила в холле торгового центра. Усталое и несколько испуганное лицо, глаза смотрят в пол, плечи опущены вниз. Видно, что мама расстроена. Смотрю на еще недавно близкого человека, прислушиваюсь к себе, но какого-то отклика в душе не нахожу. Будто все чувства выгорели.
Разозлилась сама на себя. Ведь я все помню! Как мы с мамой всегда вместе в детстве гуляли, ее поцелуи, объятия, нежность. Как мама меня жалела, когда я падала и разбивала себе коленки. Это же мама, моя родная самая любимая на свете мама. Неужели какое-то шуманское злое волшебство может вытравить всю привязанность к некогда близкому человеку?
Решительно подхожу и беру маму за руку. Мама вздрогнула от прикосновения и подняла на меня глаза, в которых я увидела смятение, растерянность и одновременно испуг.
— Мам, привет, — осторожно поздоровалась.
Разглядываю маму. Отметила дорогую хорошую одежду, общую ухоженность волос, рук и лица. Видно, что мама не бедствует и ни в чем не нуждается.
Смотрю, как по некогда родному лицу текут слезы. Опять прислушиваюсь к себе, но отклика в душе не ощущаю, будто напротив кто-то совсем чужой и незнакомый. Тем не менее обнимаю маму и она меня в ответ.
Быстро отстранилась, чувствуя фарс, как с ее, так и с моей стороны.
— Дочь, прости меня.
— Мне не за что тебя прощать, мам. Пойдем, поговорим в кафе.
Мы сели за столик. Слова для разговора находились с трудом.
— Как ты? — поинтересовалась мама.
— Спасибо, все нормально.
— Он… не обижает тебя.
— Нет. А кто у тебя родился?
— Мальчик. Назвали Алан. Он замечательный.
— Здорово. Я тебя поздравляю.
— Спасибо.
— У тебя самой все хорошо? С мужем все нормально?
Тут глаза мамы впервые восторженно заблестели, до этого же было видно, что разговор ее тяготит.
— Мирек очень заботливый. Только вот…
— Что?
— Ты знаешь, его дед — шуман. Мать Мирека рождена от шумана и человеческой женщины. Иногда я мучаюсь от мысли, что Мирек был приставлен ко мне специально и на самом деле меня не любит, хотя по его поступкам и действиям я бы так ни за что не сказала. Знаешь, как он рвался пойти вместе со мной, чтобы в случае чего защитить? Он и сейчас находится в торговом этом центре, только Мирека твоя охрана к нам близко не подпустила.
— Защитить? Но от чего? Или вернее… от кого?
Мама отвела взгляд и ответила сбивчиво.
— Мне говорили, что видеться со мной ты больше не захочешь. Какие-то изменения в организме произойдут, что ни ты, ни я друг друга любить больше не будем, и ты забудешь про мое существование. Если и захочешь увидеть, то только для того чтобы отомстить за то, что бросила тебя. Даже пугали, говоря, что некоторые жены шуманов, что помнят своих матерей, если видят тех, проявляют агрессию. Ты пойми, будь я одна, пошла бы навстречу с радостью, но у меня на руках твой младший брат. А еще я боюсь за Мирека, ведь теперь одно твое веление и нас всех растопчут.
Схватилась за голову.
— Мама, мама, мама! Неужели, даже после всех изменений, что со мной произошли, ты думаешь, что я могу стать таким чудовищем?
— Милая, я так давно тебя не видела. Я понятия не имела, как и насколько ты изменилась.
Сжала мамину руку.
— Мам, послушай и запомни. Я никогда не причиню вред ни тебе, ни твоим близким. Я хочу продолжать с тобой общаться, познакомиться с братом и даже с Миреком. Если у тебя будут какие-то проблемы, ты всегда можешь ко мне обращаться, помогу, чем и как смогу.
— Но как же то, о чем говорили шуманы? Знаешь, я ведь и правда по тебе не совсем не скучала… — мама стыдливо опустила глаза.
— Мам, мне плевать. Главное, я знаю, что ты моя мама, помню все, что нас раньше связывало и не дам никаким 'химическим' процессам разрушить то, что было. Давай заново общаться и знакомиться друг с другом, этого шуманской биологической программой никак не отрицается. Мы в любом случае сможем испытывать друг к другу хотя бы дружеские чувства. Я в это верю. Мне очень необходимо знать, что на свете есть те, кто ко мне хотя бы хорошо относиться, просто потому, что я есть.
Мама порывисто меня обняла, заплакав.
Мама порывисто меня обняла, заплакав.
Минут десять мы разводили сырость, потом мама рассказывала о своей жизни и про бабушку, я же больше слушала, про себя умалчивая. Под конец посетовала, что денег мне пока никто не выдавал, а так бы хотелось вместе прогуляться по магазинам. Прикупила бы себе что-нибудь, более привычное, а то платья мне стали надоедать. Мама предложила мне оплатить любые покупки в качестве подарка от нее, но я категорически отказалась. Наступил вечер, я видела как мама стала периодически поглядывать на часы, глядя на холл за витриной кафе. Наверняка переживает за мужа, а он за нее. Потому не стала затягивать и попрощалась с родственницей.
Возвращаться в резиденцию не хотелось совершенно, но смысла гулять одной, без денег в малознакомом городе я не увидела.
После встречи с мамой, мое неприятие шуманов в целом, и мужа в частности усилилось. По прилету в своих покоях меня уже поджидал Леоган.
Вот с кем, а с собственным мужем мне хотелось разговаривать меньше всего, но, похоже, наличие Леогана в моей жизни — это неизбежно.
Великан ужинал, и я присоединилась к нему. Налила себе только чай, поскольку ела в кафе, да и в принципе сейчас кусок в горло не лез. Замкнулась в себе. Взгляд блуждал исключительно по дну чашки.
— Как прошел твой день? — поинтересовался шуман.
