Извертевшись вокруг многострадальной скульптуры всеми возможными способами, маг и его воспитанники наконец признали гипотезу несостоятельной и принялись обсуждать несколько возможных поправок. Вопросы кровного родства и рунной магии, о которой он отродясь не слышал, были Кайдену малопонятны и не слишком интересны, поэтому он попрощался и направился вниз, таща за собой друга, который, напротив, готов был интересоваться всем на свете и покидал место действия с видимым сожалением.
— Ну зачем мы ушли? — заныл он, как только они удалились за пределы слышимости. — Неужели тебе не интересно, как открывается этот вход?
— Мы все равно об этом узнаем, когда его откроют, — отозвался Кайден. — А сейчас нам лучше отсюда уехать, и поскорее. Этот необъятный дикарь твердо намерен меня убить или хотя бы разок стукнуть, что в принципе одно и то же.
— Но ведь его наставник говорил…
— Что он говорил? — сердито перебил Кайден. — Что Азиль его просила? Меня она тоже просила — это чем-то помогло? Тем более что он ей ничего не обещал. Специально меня искать он не будет и на интриги не способен, в отличие от своего частично покойного родственника, но, если выпадет случай, он этим случаем обязательно воспользуется. Поэтому я предпочитаю держаться от него подальше.
— Ну перестань, вы же не одни. А в присутствии наставника он не посмеет…
— И я должен доверять этой неубедительной вероятности? А если он вспылит, если его перемкнет так, что он забудет о наставнике, о просьбах и вообще обо всем на свете? Ты помнишь, как это бывало с Харганом? А еще, если всем известно о твоей вспыльчивости, на нее очень удобно потом списывать вполне осознанные действия. Нет, не спорь, мне совершенно безразлична степень вероятности всех этих вариантов, я просто не хочу проверять ее на своей шкуре.
— Просто поразительно, — слащаво пропел над ухом голос неистребимого призрака, — как меняется у некоторых людей отношение к мести всего лишь при смене объекта…
Кайден тихонько зарычал от бессильной злости и прибавил шагу. Прыгая по высоким ступеням вниз, он пару раз в расстройстве чуть не сверзился, но бдительный друг вовремя придержал его под локоть.
Призрак, похоже, отстал — вернее, не стал гоняться и вернулся к беседе.
Когда уже внизу друзья оглянулись, народу на втором ярусе прибавилось — остальные маги подтянулись и включились в обсуждение.
— Ну что? — сварливо поинтересовался Ушеб, когда Шеллар вернулся под темные и сырые своды гробницы. — Опять эти криворукие болваны придумали какую-то вздорную чушь, которая не сработала, и теперь дружно сосут пальцы и чешут задницы?
С того самого момента, когда Шеллар уяснил разницу между современным харзи и его древним вариантом и смог общаться с обитателем гробницы без переводчика, его так и подмывало спросить, изъяснялся ли мэтр сим дивным слогом во время службы при императорском дворе и если да, то как это воспринимал император. Однако всякий раз он удерживался из вежливости.
— К сожалению, кровь моего кузена не подошла, — сообщил он. — Сейчас начали разрабатывать версию гномьей наследственности. Возможно, мой предок и мастера, создавшие и заклявшие меч, состояли в каком-то дальнем родстве и именно из-за этого все случилось. Если так, то, возможно, удастся найти нужную комбинацию… Но если окажется, что оба фактора работают только в сочетании — то есть в моем лице объединились кровь заклинателя и кровь пользователя, — дело плохо. Такой комбинации нет больше ни в ком. Мой сын не в счет — ему всего три луны и он еще долго не сможет взять в руки меч.
— Бред! — категорично отрезал старик, поправляя на себе истлевшую хламиду. — Лучше бы ключ искали.
— Была бы возможность найти его магически — искали бы. А в нашей ситуации, когда в мире прошло две тысячи лет и бесчисленное количество войн, последняя из которых практически уничтожила цивилизацию… как он хоть выглядел?
Ушеб кряхтя сполз с постамента и нашарил на полу тапки. Свитые из золотых нитей шлепанцы с вычурными украшениями когда-то были сандалиями и весили столько, что годились только в качестве погребальной обуви — ходить в них смог бы разве что Элмар. Столкнувшись с необходимостью как-то передвигаться по своей гробнице, к полу которой он не мог даже прикоснуться, практичный старик обломал лишние детали, максимально облегчив обувку, и теперь шаркал по месту своего заточения в золотых шлепанцах. В сочетании с ветхой тряпкой, в которую превратилась его одежда, смотрелись они одновременно вызывающе и уморительно.
— Пошли, покажу, — ворчливо позвал он и для убедительности поманил мумифицированным пальцем.
Шеллар послушно полетел следом. За прошедшие шесть дней он успел изучить гробницу во всех измерениях и мог попасть в любое помещение хоть по коридорам, хоть сквозь стены, но, коль уж хозяин пригласил его в «библиотеку», ломиться сквозь стены было бы невежливо. Поэтому придется неспешно двигаться по извилистым тесным коридорам за медлительной мумией, отягощенной золотыми шлепанцами, сколько бы времени это ни заняло.
— А можно ли поинтересоваться, уважаемый мэтр… — начал он через десяток секунд, заскучав и мигом отыскав тему для беседы, и сварливый старик тут же его перебил:
— Можешь, можешь, только не обещаю твой интерес удовлетворить.
— Вам знакома такая область магической науки, как прорицание?
— Это женская часть, — с некоторым пренебрежением махнул рукой маг. — Я этим не занимался. А тебе зачем?
— Меня очень беспокоит судьба одного пророчества. Оно сбылось совсем не так, как предсказывалось, и я теряюсь в догадках относительно причины. Я допускаю, что при пересказе текст могли сильно исказить, но ведь сам Скаррон слышал пророчество о своей гибели лично, из уст Нарны…
— И что?
— Я боюсь, не восстанет ли он в третий раз.
— А что там было с этим пророчеством?
Шеллар вкратце объяснил, чем несказанно развеселил обычно сердитую мумию.
— Ой, ну насмешил! — издевательски хохотал вредный старик. Такой вроде умный парень, а нашим женщинам веришь!
— А они у вас имеют привычку лгать в пророчествах? — Шеллар даже слегка оторопел, поскольку упомянутый вариант уже рассматривал и забраковал как невероятный.
— О, я вижу, хоть что-то в этом мире осталось неизменным. Ну сам подумай, если женщины владеют неким знанием, которое мужчинам недоступно в принципе, неужели они не воспользуются этим преимуществом? Испокон веков они вертели своими предсказаниями, как им было удобно. Особенно когда речь шла об их будущем замужестве, о, какие интриги разворачивались…
