— Генштаб планирует сражение, и будем надеяться, что оно окажется генеральным. Учти, ты опять будешь находиться рядом со мной, на командном пункте. Так что проинструктируй своего зама.
— То есть буду Главнокомандующему глаза мозолить?
— Думаешь, он тебя запомнил? Успокойся, ты далеко не единственный, кому был учинён разнос.
— Он решительно взялся за дело…
— Да, вот ещё о чём хотела поговорить. Ты молодец, что сумел отыскать и вернуть младшую госпожу Ачейи. Всё сделал правильно, безупречно…
— Кажется, она не самая младшая. Если, конечно, ты о Шехмин.
— Всё верно, Шехмин предпоследняя дочь лорда. И младшая госпожа Ачейи, поскольку старшей может считаться только супруга лорда, госпожа Джасвелла.
— Угу. Понял.
— Суть в том, что она, сбежав и проболтавшись незнамо где почти сутки без какого-либо надзора, а потом ещё и наедине с тобой, в значительной степени себя скомпрометировала.
— Только не говори, что я теперь должен на ней жениться!
— Только если хочешь, — глубоко удивилась Аштия. — Для тебя это стало бы очень удачным шагом. Видишь ли, случившееся с госпожой Шехмин не означает, что государю теперь проблемно будет выдать её замуж за кого-то из своих людей. Просто… Есть возможность её перехватить. Твой брак с аристократкой сильно облегчил бы твой карьерный путь. Подумай.
— Нет. Я люблю Моресну и хочу состоять в браке только с нею.
— Но ведь тебе никто не предлагает с нею разводиться! То, что в случае заключения брака дочь лорда окажется младшей женой при старшей — дочери угольщика, будет только проблемой Шехмин. Но отнюдь не твоей заботой или заботой твоей жены.
— Нет. У нас так не принято.
— Ты давно уже живёшь здесь. Пора привыкнуть.
— Готов привыкать почти к чему угодно. Но дома хочу чувствовать себя комфортно. Хочу строить свою семейную жизнь так, как мне нравится.
— Что ж, — вздохнула женщина с явным разочарованием. — С этим трудно спорить. Как знаешь. Но, может быть, если ты столь решительно настроен, то захочешь поспособствовать кому-нибудь из подчинённых? Чьей карьере ты хотел бы способствовать?
— Аканша, пожалуй. К тому же он не женат. Вдовец, если не ошибаюсь. Вряд ли откажется.
— Странно было бы младшему офицеру отказаться от подобного подарка судьбы! — воскликнула Аше. — Брак с аристократкой откроет ему или его детям дорогу к высшим имперским чинам. Не самым, конечно, но очень значительным. Ты ведь сам мог бы прибегнуть к этому средству.
— Предпочитаю добиваться всего самостоятельно, а не через женщину, — ляпнул я самонадеянно, засомневался, не перешёл ли границ допустимого, но сумел сохранить уверенное выражение лица.
— Как знаешь, — ответила госпожа Солор. И жестом отпустила меня.
Можно было только гадать, рассердилась она на меня или нет. Пока не захочет, своего недовольства не покажет. А раз не показывает, значит, её личное отношение к ситуации не имеет никакого значения (за такой подход к себе и окружающим я по-настоящему уважал эту женщину). И можно спокойно заниматься своими делами, а также делами подразделения. В этом огромном лагере, который одной своей половиной захватил границы области Каирис, а другой занимал уже кусочек области Лунного луга, поди вообще найди тут хоть кого-нибудь. Кого попало не спросишь. Кто попало занимается своими делами и в чужих разбираться не обязан.
Свой отряд я отыскал на отшибе и далеко не сразу. Зато, стоило мне появиться в зоне видимости, Аканш тут же бросился ко мне. Сперва я решил — с новостями или с вопросами. Потом понял, что ошибся.
— Хочу поблагодарить командира, — мой зам просто цвёл. Если он, обычно такой сдержанный, показал свои чувства, значит, действительно в восторге. Просто в диком восторге.
— Поблагодарить?
— За то, что командир поспособствовал моей будущей женитьбе на госпоже Ачейи. Я очень высоко ценю эту честь. И хочу заверить, что и дальше почту для себя счастьем служить командиру верой и правдой, от души.
Пожалуй, я был не просто поражён его благодарностью, а даже отчасти шокирован. Не слишком ли ярко и пылко для простой женитьбы на девице, которую Аканш видел лишь однажды, во дворе Ачейского замка? Зато я очень хорошо понял по его лицу, по тону, по всему остальному, что это воодушевление вполне искренне, и желание в будущем держаться меня на пути к вершинам карьеры — тоже. Что моё ходатайство (а вернее сказать, просто вовремя и в нужную минуту названное имя) в его глазах выглядело как самая значительная услуга, какую только я мог ему оказать.
Ну, с чужим мировоззрением надо считаться. А раз совершенно случайно удалось осчастливить друга и соратника — так это вдвойне, втройне хорошо!
— Прекрасно, что смог тебе помочь. Когда вас поженят?
— После войны, разумеется. Но и договорённость о таком браке имеет большое значение.
— Что ж… Рад за тебя. Желаю счастья.
— Благодарю. — Аканш принял деловитое обличив — хоть сейчас в офис запихивай! — Мне следует сегодня же побеседовать с невестой о предстоящей свадьбе.
— Подарок подарить?
— Боюсь, дарить особо нечего. Но хотя бы побеседовать. Представиться.
— Познакомиться, понял. Ладно, иди. Только Ильсмина ко мне пришли. Тут у нас дела намечаются.
— Наверное, мне стоит отложить беседу… — мужественно предложил мой зам, но по одному взгляду я понял, что если хочу обязать его себе ещё больше — лучше отпустить прямо сейчас.
— Иди. И постарайся быть с невестой повежливее, она дико реагирует на фамильярность. Иди. Мы справимся.
Военный лагерь казался поистине необозримым. Редкие кроны деревьев, растущих одиноко или группками, выглядывали из моря плотно составленных стенка к стенке шатров и фургонов. Свободные пространства в большинстве своём были затянуты тентами. Жизнь в проходах меж шатрами клокотала вовсю. Должно быть, местные крестьяне со вселенской тоской обозревали сейчас то, во что превратились их великолепные луга. Да, конечно, сейчас пока не косят, молодая трава пока не успела подтянуться, но ведь скоро придёт срок. А что тут останется, раз солдаты вытоптали всё, что возможно, и луг очнётся хорошо если к концу сезона? Да и то не факт.
Так что о щедрых порциях сладкого сена в следующий дождливый период окрестным коровкам можно не вздыхать. Подвела их война.
Армии старались держаться в стороне от полей, где уже вовсю спешили в рост злаки (тактика выжженной земли была чужда военной доктрине Империи, слава каждому из богов, какие тут имеются в наличии), но от всего на свете не убережёшься. Если в результате этих маршей туда-сюда погибнет только половина урожая — уже хорошо! Уже с голоду не помрём.
