— Кто такие бессмертные?
— Как получается, что обычные девочки становятся разноцветными?
— Почему Игры раз в десять лет?
— Что происходит с цветными после свадьбы?
— Почему правила нельзя нарушать?
— Что будет, если не соблюдать то, что появляется в книге?
— Зачем Ниалона пишет эти правила?
На большее пока не хватило, но, думаю, в течение дня всё всплывёт. Отложив перо, я вышла на балкон, вдохнув тёплый, пахнущий цветами и зеленью, воздух. Солнце светило высоко в небе, скоро Ари должна принести обед. Облокотившись на перила, обвела взглядом часть сада, куда выходили окна моей спальни. Кусты с маленькими цветочками нежных расцветок, клумбы, изящная беседка. И никаких деревьев. Высокий забор закрывал большую часть улицы, но я видела в отдалении крышу ещё одного особняка. Да, судя по всему, в этом городе места хватает всем. Или просто район такой, элитных коттеджей для местной аристократии? Эх, прогуляться бы, осмотреться…
Я вздохнула. Мечты, мечты. Судя по всему, мне уготована участь красивой игрушки для одного из братьев, и ещё неизвестно, какой свободой и правами буду обладать после свадьбы. Опять же, если таковая вообще случится. Кстати, вопросик в мой список. Ох, чую, такими темпами наш разговор в следующий раз закончится в постели… Я не сомневалась, условия будут теми же, невзирая ни на что. На губах мелькнула грустная улыбка. Возможно, при других обстоятельствах я была бы и не против интрижки, но здесь это могло иметь далеко идущие последствия, увязать в которых не хотелось, не обладая подробной информации.
Мой задумчивый взгляд остановился на мягкой траве — она как-то сама росла до строго определённой высоты, её никто не подстригал. И вдруг страстно захотелось пройтись босыми ногами по зелёному ковру, ощутить прохладу лужайки, хоть на чуть-чуть вырваться из этой надоевшей до зубовного скрежета спальни. Природу я любила в той, прошлой жизни, и использовала любую возможность вырваться из душного города. А чем чёрт не шутит! Я внимательно огляделась, но лезть по плющу не хотелось, я не акробатка и не кошка. А вот балкон находился не так высоко, если перелезть и ухватиться за столбики перил, повиснув, до земли останется недалеко. Максимум подверну лодыжку. О том, как буду забираться обратно, вспомнила позже. А пока через несколько десятков минут и волнительных ощущений я спрыгнула на вожделённую лужайку, сбросила туфельки и зажмурилась от наслаждения. Чулки дома не надевала, так что мягкие травинки приятно щекотали босые ступни, вызывая желание тихо рассмеяться. Как же мне мало для счастья надо, вот уж никогда не подумала бы. Мурлыча под нос весёлую мелодию, я бродила перед балконом, когда неожиданно со стороны главного входа, из-за угла то есть, послышался скрип открываемых ворот и стук колёс экипажа по гравию дорожки. Меня обуяло жгучее любопытство, да и чего греха таить, тайная надежда, что это кто-то из братьев приехал. А то и оба сразу.
Однако. Из кареты вылезли очень странные существа, похожие конечно на людей, но… на очень странных людей. Высокие, даже выше Кайла ЛасГаллена, с очень тёмной и морщинистой кожей, издалека похожей на кору дерева, волосы — зеленоватого оттенка, до плеч, и подозрительно напоминали то ли длинный мох, то ли очень тонкие и гибкие веточки. Одеты просто, что-то вроде длинных туник до пола с рукавами. Я во все глаза смотрела на необычных посетителей, неприлично открыв рот, и очнулась от столбняка, только услышав заискивающий голос папочки:
— З-здравствуйте, достопочтенные, — оу, а он боится, что ли?! Значит, эти типчики — кстати, даже пол не понять, первичных половых признаков под зелёными балахонами не видать, — занимают важные посты. Какие, где? — Чем обязан честью видеть лесных людей?
Агааа… Моё любопытство взвыло дурным голосом, тут же обозначив приоритеты: каким угодно способом узнать, о чём они будут говорить! Один из троих гостей между тем прошелестел:
— Мы хотим поговорить с тобой, Кайл ЛасГаллен. О твоей дочери.
Оп. Челюсть захлопнулась, а в сердце поселился неприятный холодок. Ещё вопросик, кто такие лесные люди? Я даже готова остаться на ночь у Олли или Йена, или у обоих сразу, только бы просветили наконец меня, что происходит в этом развесёлом месте! И почему всё вдруг резко завертелось вокруг моей скромной персоны… Троица лесных людей, предводительствуемая папашей, поднялась на крыльцо и скрылась в доме, а я, лихорадочно оглядевшись, попыталась найти способ проникнуть в дом. Нашла. Почти сразу. Большое французское окно на первом этаже, аккурат под моим балконом. Чуть приоткрытое. Ну конечно, кто ж может представить, что лианоссе Эрианор ЛасГаллен будет сигать со второго этажа, всего лишь для того, чтобы размять босые лапки! Бросив туфельки под ближайшие кусты, я скользнула в комнату, впервые оказавшись где-то кроме своей спальни. Большая гостиная в светлых тонах, изящный диванчик с гнутыми ножками и к нему два кресла у круглого столика, камин, холодный — днём здесь было тепло, и нужды в огне не возникало, — на стенах несколько картин с природой. В углу горка с фарфоровыми безделушками.
Я не стала задерживаться тут, логическим путём догадавшись, что Кайл поведёт необычных посетителей в кабинет. А где он? С помощью той же логики я предположила, что скорее всего на первом этаже. На втором ведь располагалась спальня буйной меня. Тихонько приоткрыв дверь, я в щёлочку успела заменить, как последний из троицы удаляется по коридору, а потом сворачивает направо. Высунув голову, я убедилась, что никого поблизости нет, и на цыпочках поспешила к кабинету. О, какая роскошная замочная скважина! Никаких стаканов и слуховых трубок не надо, и так прекрасно всё услышу. Согнувшись букой Г, я приникла ухом, прикусив губу и сгорая от нетерпения.
— Лорд ЛасГаллен, ваша дочь должна была умереть, — шелестящий голос одного из лесных людей.
— Наверное, но Единый смилостивился и не отнял у меня Эрин, — смиренный голос папочки.
Неплохо играет. Да вот только чего ж голос так дрожит, а?
— Ваш семейный доктор воспользовался Камнем Обмена, не согласовав, с кем лианоссе поменяется душой.
— Я… я хотел, чтобы она выжила! — ах, какие мы несчастные, ну прям страдающий отец, тьфу! Ещё заплачь, ага. — Я не понимаю, чем провинился перед вами, достопочтенные!
— Нехорошо идти против судьбы, — мягкий такой шелест, как лёгкий ветерок перед шквальным порывом. — По всем законам, лорд ЛасГаллен, ваша дочь не должна была участвовать в Играх.
Молчание. Я затаила дыхание, сердце выдавало сто двадцать ударов в минуту, и едва удерживалась от нетерпеливого переминания с ноги на ногу. Поясница начинала побаливать от неудобной позы, но что такое временные неудобства в сравнении с возможностью получить хоть какую-то информацию!
