— Спуститесь на землю! — прокричал он. — Вы должны знать правила: проезжать верхом через ворота запрещено.
Эйвилин резво выскочила из седла. Захватив меч, я последовал за ней. Окованные медью створки медленно распахнулись.
— С возвращением, милорд, — поприветствовал меня один из стражников с факелом.
Кивком головы ответив на его приветствие и настороженно оглядываясь, я проследовал за ворота. Эйвилин последовала за мной, ведя за собой жеребца.
Миновав арку ворот, мы оказались в широком тупике. Прямо передо мной темнели стены длинного деревянного склада. С востока возвышалась громада сигнальной башни, пристроенной к невысокой башенной арке ворот. Пустынная улица тянулась на запад вдоль крепостной стены. Ворота за нашими спинами скрипуче закрылись, стражники ловко накинули тяжелый засов и вернулись в башню.
Начинаю настороженно двигаться вдоль крепостных стен, за моей спиной Ветер, придерживаемый девушкой, цокает подковами о камни мостовой. Нас встречают три десятка эльфийских пехотинцев с листовидными щитами и короткими копьями. Во главе отряда стоит эльф, подобно мне закутанный в длинный плащ с накинутым на голову капюшоном. Я крепче стискиваю рукоять меча.
— Назовите себя! — потребовала фигура, завернутая в плащ.
Голос! Какой знакомый голос! Прежде чем память подсказала ответ, Эйвилин в третий раз представила меня:
— Лорд Уриэль, глава Дома восходящего солнца, верховный судья императорского Трибунала.
— Жаль, — усмехнулась тьма под капюшоном. Запоздалая догадка была словно вспышка молнии. Ласкающие яблоко меча пальцы железной хваткой впились в рукоять.
— Зачем нам два garonel’lare восходящего солнца? — проговорила фигура и скинула с головы капюшон.
— Лорд Уриэль… — тихо ахнула за моей спиной эльфийка.
Ненависть, всеобъемлющая ненависть затмила мой разум. Об эльфийке и Ветре я забыл. С ухмылкой, больше похожей на волчий оскал, сбрасываю с себя надоевший плащ. Убить! Умереть, но убить! Вцепиться руками в горло! Стереть с его лица эту гнусную улыбку! Вырвать из груди сердце и растоптать ногами!
— Убить его, — скучающе произнес высокий лорд и скрылся за рядами стражников.
Прикрывшись щитами, эльфы двинулись на меня. Клинок сам оказался в руке. Ты допустил ошибку, высокий лорд, не позвав на помощь лучников. Перед смертью я вырежу твое сердце.
Тяжелый удар по затылку стал для меня полной неожиданностью. Пошатнувшись, я упал на правое колено. Тело устремилось к земле. Чтобы сохранить равновесие, пришлось опереться рукой с зажатым клинком о холодные камни мостовой. Пытаюсь подняться — на голову обрушивается второй удар. Повернув голову, замечаю, как побледневшая Эйвилин роняет на землю небольшой круглый камень. Мостовая стремительно приближается. Милосердная тьма забытья принимает в объятия измученное сознание. Сквозь тьму чей-то знакомый голос произносит:
— Рад, что с вами все в порядке, светлая леди. Я уже готовился возглавить поисковую партию. Император не простил бы мне смерти своей племянницы.
Глава 8
Особенности эльфийской охоты в осенний период
С огромным трудом удалось раскрыть глаза. Сколько прошло времени? Как же болит голова! Во рту соленый металлический привкус крови. Идиот! Глупый доверчивый щенок! У горного тролля мозгов больше, чем у тебя: так глупо попасться… Стоило какой-то смазливой девчонке пустить пару слезинок, и ты тут же раскис! За последние три месяца ты должен был понять: благородство, честь — это просто пустые слова. Те, кто пытаются следовать этим мертвым понятиям, быстро становятся мертвецами. Героизм… Ха! Герои долго не живут!
Вспоминаю бледное лицо Эйвилин и падающий на мостовую камень.
Проклятье Падшего, почему же не получается ее ненавидеть? В душе лишь пустота и тупая боль.
Оцениваю обстановку. Нахожусь в большой камере, через узкое зарешеченное окошко пробивается лучик солнца — значит, уже день. Я по пояс раздет и растянут на громадном столе. Руки и ноги привязаны кожаными ремнями к его углам. В двух жаровнях у стены полыхают раскаленные угли. Рядом со мной на небольшом столике разложены различные угрожающего вида предметы. Пытаюсь вывернуться из пут — тело скручивает острая боль: пара ребер, похоже, сломана. Видимо, добряки эльфы не смогли отказать себе в удовольствии попинать бессознательное тело.
Внезапно распахивается дверь, в светлом пятне проема показывается чья-то незнакомая фигура. Полумрак камеры мешает разглядеть ее лицо. Фигура приближается и останавливается около стола с пыточным инвентарем.
Увидев лицо подошедшего, не могу сдержать нервной дрожи. Среди эльфов сложно найти уродов, но этот был исключением. Нос свернут в сторону, левая скула вплюснута внутрь черепа. Из глазного провала смотрит бледный глаз, лишенный зрачка. Вся левая половина лица покрыта сетью свежих багровых шрамов. На этом ужасном фоне резко выделяется прекрасная правая половина лица и длинные белоснежные волосы. Увидев, что я очнулся, эльф оскаливает рот в беззубой ухмылке:
— Что, красавчик, любуешься? — Обезображенное лицо дышит ненавистью. — Не так давно я тоже был красавчиком. Пока один из грязных полукровок ударом щита не раскроил мне половину черепа. Маги с трудом поставили меня на ноги, но вернуть нормальный облик уже не смогли. Теперь даже продажные девки отказываются иметь со мной дело.
Эльф начинает перебирать пыточный арсенал, руки в черных перчатках нервно дрожат.
— Жаль, что тот полукровка умер, но теперь у меня есть ты, принц, — истерично хихикает палач. — Прежде чем лорд Уриэль тебя убьет, тобой займусь я. Ты проклянешь тот день, когда появился на свет. Ты будешь молить меня о смерти.
Скрип двери прерывает монолог сумасшедшего палача. В узкий проем протискиваются три фигуры. Вот это да! Лорд Уриэль собственной персоной! Да еще и с двумя охранниками! Почему-то я не удивлен… Уриэль, бросая в мою сторону ненавидящие взгляды, становится недалеко от стола. Охранники молчаливыми истуканами застывают за его спиной. Смотрю в глаза эльфу. Он не выдерживает моего взгляда и нервно дергает плечами. Мои губы сами складываются в презрительную усмешку.
— А вы храбрец, garonel’lare! — Стараюсь вложить в голос как можно больше презрения. — Взяли на встречу со связанным пленником всего двух охранников. Вы, наверное, и спите с ними? Да не краснейте вы так! Я никому не скажу.
— Смейтесь, принц, пока еще можете, — жестоко усмехается Уриэль. — Приступай, — кивает он палачу.
На углях жаровни палач начинает раскалять стальной прут.
