Но потом леди улыбнулась, и подросток забыл о прожитых ею тысячелетиях…
И сейчас Фелиция смотрела на него с такой же доброжелательной улыбкой.
— Я хочу поговорить с тобой, Лориан, — произнесла она мелодичным мягким голосом и жестом попросила человека занять место на диване, стоящем в нише у стены, а сама опустилась в кресло напротив.
Леди выглядела утомленной и встревоженной, хотя явно старалась не показывать этого. Но Лориан очень хорошо чувствовал ее нервозность.
— Фелиция, вы не волнуйтесь, — сказал он, прекрасно понимая, чем вызвано ее беспокойство, — Думаю, все получится. Мы спасем Дарэла.
Мормоликая посмотрела на собеседника с величайшей надеждой.
— Ты думаешь, он еще жив?
— Я уверен.
— Что ж, полагаю, тебе можно верить. — Она улыбнулась неожиданно нежно, и подросток понял, что она имеет в виду его пока еще не реализованный дар телепата.
Еще несколько мгновений гречанка смотрела на Лориана удивительными мерцающими глазами, а затем произнесла:
— Я могла бы не говорить тебе ничего, но особенность некоторых областей магии даханавар — это полная осведомленность человека обо всем происходящем и искреннее желание сотрудничать. Никаких недоговоренностей. Никаких сомнений. Ты должен знать, на что идешь и почему. Поэтому я расскажу, — Она коснулась своего тяжелого кованого ожерелья и продолжила очень напряженно: — Над тобой проводили Витдикту. Ритуал превращения вампира обратно в человека.
— Вампира?! — глухо переспросил он, на миг ощутив нехватку воздуха.
— Да, — спокойно подтвердила Фелиция, словно не замечая, как изменился в лице собеседник. — Тебя обратили.
Чтобы отомстить и причинить боль Дарэлу. Но он не хотел подобной участи для тебя.
— Но этого не может быть!.. Я человек. Если бы я был вампиром, то… — Он запнулся, пытаясь сообразить, как доказать Фелиции и себе самому невозможность ее слов, оглянулся на Кристофа, не принимающего участия в разговоре, — Во мне бы изменилось что-то. Но я никогда не чувствовал в себе никаких изменений. Я остался прежним.
Леди сочувственно кивнула и подтвердила:
— Ты остался прежним. Витдикта вернула твою человеческую суть.
— Когда это произошло?
— Не так давно, — уклончиво отозвалась Фелиция.
— Я ничего не помню… Почему Дарэл не сказал мне?
— Не хотел пугать, — ответил кадаверциан, поворачиваясь.
— Но почемуникто ничего не сказал мне?.. Крис? — Лориан перевел взгляд с колдуна на Фелицию и снова на колдуна.
— Дарэл не хотел, чтобы ты знал, — успокаивающе произнесла мормоликая, и мерцание ее глаз стало еще более завораживающим, — Он не мог отказаться от общения с тобой. Не желал, чтобы ты стал его врагом. Он рисковал жизнью… жизнями всех нас, чтобы спасти тебя. — Голос ее звучал мягко, проникновенно, убеждающе. — Витдикта — смертельно опасный ритуал, но Дарэл заставил провести его, чтобы вернуть тебя к человеческой жизни.
Лориан молчал, глядя на золотой орнамент старинного географического атласа, лежащего на соседнем столике.
— И кто… обратил меня? — спросил он наконец, чувствуя неприятную сухость во рту.
— Асиман, — резко отозвался мастер Смерти.
— Ну конечно. Кто же еще! — язвительно сказал подросток, испытывая облегчение от того, что можно направить свою злость на пироманов и не сердиться на скрытного телепата, а также на всех кадаверциан и Фелицию. — Но вы зря думаете, что они хотели отомстить только Дарэлу. Меня они тоже ненавидели. Ведь я вытащил Дара из их подземелий прямо у них под носом, и они не смогли убить его.
Мормоликая неопределенно покачала головой, то ли сомневаясь в его словах, то ли одобряя его догадливость, и продолжила:
— Именно поэтому Основатель не смог причинить тебе вреда. Он боялся Витдикты, тень которой по-прежнему касается тебя. И именно по этой причине ты необходим нам. Чтобы спасти Дарэла, мы должны извлечь из него дух Основателя и поместить его в надежное хранилище.
— Да, я знаю, — кивнул Лориан, но не успел сказать мор- моликае, что Кристоф уже рассказал ему об этом, потому что ей удалось поразить его вновь:
— И это хранилище ты.
— То есть как — я? — тупо переспросил он, чувствуя, что скорость появления ошеломительных новостей явно превышает его способность осмыслить их.
— Переживший Витдикту — единственное, что может стать надежной тюрьмой для Основателя, — мягко пояснила Фелиция, а в ее глазах зажглось сочувствие и еще что-то такое, чему потрясенный подросток не знал названия, — Если он будет переселен в тебя, то больше никогда не сумеет вырваться… Ведь ты человек.
Последнее она произнесла с неожиданным уважением.
Леди говорила что-то еще, объясняла, успокаивала, но Лориан уже почти не слушал ее.
Сначала он испытал острый страх — позволить вселить в себя чужое опасное существо казалось невозможным. Разделить с ним свою душу, мысли, чувства. Стоило лишь представить хоть что-то подобное, как тут же бросало в дрожь.
И в то же время он осознал вдруг, что неожиданно оказался сильнее могущественных вампиров.
«Они не могут без меня обойтись, — замелькали в его голове обрывочные мысли. — Впервые оказалось, что они не могут справиться без человека…»
— Ты не будешь ни слышать, ни чувствовать его, — продолжила внимательно наблюдающая за ним Фелиция, — Он не сможет говорить с тобой и подавлять твою волю, связанный силой Витдикты. Ты спасешь Дарэла и очень многих людей… — Она замолчала, как будто не решаясь сообщить последнюю, самую важную деталь.
И Лориан помог ей:
— Но…? Договаривайте. Должен быть какой-то минус.
— Ты проживешь свою короткую человеческую жизнь, а затем умрешь.
Сначала подросток хотел рассмеяться. То, о чем говорила Фелиция, грозило каждому человеку. Но потом вдруг понял. Леди очень хорошо разбиралась в людях, и она поняла то, что, возможно, сам он про себя еще до конца не осознал.
— Из тебя мог бы получиться великолепный телепат, — грустно улыбнулась мормоликая, — Но даже если мы не проведем над тобой ритуал Большого круга, ты все равно не сможешь войти в нашу семью… ни в одну из семей кровных братьев. Человека, над которым свершилась Витдикта, нельзя обратить вторично.
Лориан снова уставился на атлас, чтобы не видеть ее печальных прекрасных глаз. С обложки на него таращилась глупая рыба с хвостом, засунутым в рот, а вокруг тянулись очертания неведомых материков…
Он слишком долго общался с вампирами, слишком привык к их миру, постепенно начиная считать его своим. Не собирался становиться таким, как они, но иногда мог представлять, как здорово было бы стать бессмертным. Всего лишь фантазии…
