Хотя, думаю, для Тамлина — для Высшего Фэ, привыкшего к эфирной и безупречной красоте — должно было быть трудно найти слова для комплимента. Ублюдок фэйри.
Элис доплела мою косу и я спрыгнула с места до того как она успела вплести маленькие цветы, которые она принесла с собой в корзинке. Я могла бы жить достойно своей тёзки, если бы не последствия нищеты, но меня это никогда и не заботило. В лесу красота ничего не значит.
Когда я спросила у Элис, что мне теперь делать — что мне делать с остатком моей смертной жизни — она пожала плечами и предложила прогуляться в саду. Я чуть не рассмеялась, но вовремя прикусила язык. Будет глупо оттолкнуть потенциального союзника. Я сомневалась, не доносит ли она Тамлину, поэтому пока не решалась вербовать её, но… По меньшей мере, прогулка даст мне шанс осмотреться и, возможно, найти кого-то, кто поможет мне с просьбой к Тамлину.
В коридорах оказалось пустынно и тихо — странно для такого огромного имения. Вчера они упоминали остальных, но я не видела и не слышала признаков присутствия кого-либо ещё. Мягкое дуновение ветра с ароматом… гиацинта, я узнала только потому, что они были в маленьком саду Элейн — коридоры растворились и я будто услышала приятное щебетание маленькой птички, которую не смогу услышать месяцами, пока не вернусь домой — если вообще когда-нибудь вернусь.
Я почти дошла до парадной лестницы, когда заметила картины.
Я не успела по-настоящему осмотреться вчера, но сейчас, в пустом коридоре, когда никто не смотрит… вспышка цвета на тёмном, мрачном фоне заставила меня остановиться, буйство цвета и фактур в позолоченной раме.
Я никогда — никогда — не видела ничего подобного.
«Это всего лишь натюрморт» — говорила часть меня. Так и было: зелёная стеклянная ваза с букетом разнообразных цветов, скрывающих узкое горлышко вазы цветами, листьями всевозможных форм, размеров и оттенков — розы, тюльпаны, вьюнок, золотарник, кружевные бальзамины, пионы…
Какое же нужно умение, чтобы они выглядели настолько живыми, чтобы они выглядели больше, чем живыми… Просто ваза с цветами на тёмном фоне — не более того; казалось, цветы горят собственным светом, словно они горят наперекор теням. Сколько нужно мастерства, чтобы заставить стеклянную вазу удерживать этот свет, преломить свет в воде внутри, передать вес вазы, возвышающейся на каменном постаменте… Удивительно.
Я могла бы стоять и смотреть часами — бесчисленные картины по коридору могли бы занять весь мой день — но… сад. Планы.
Тем не менее, с тех пор, как я сюда попала, я не могу отрицать, что это место гораздо более… цивилизованное, чем я ожидала. Мирное, даже если я не хочу этого признавать.
Если Высшие Фэ действительно мягче, чем уверяют человеческие легенды и слухи, тогда, может быть, мне будет не так сложно убедить Элис в моих страданиях. Если я смогу завоевать доверие Элис, убедить её, что Договор не прав, требуя от меня такой расплаты, она сможет увидеть — есть ли способ избавить меня от этого долга и…
— Ты, — сказал кто-то, и я отскочила на шаг назад.
В свете из открытых стеклянных дверей в сад, передо мной возвышался мужской силуэт.
Тамлин. Он был в одежде воина, достаточно открытой, чтобы показать его загорелое тело, сейчас на перевязи были три простых ножа — каждый из них выглядел достаточно внушительно, чтобы понять, что ими меня выпотрошить так же легко, как и звериными когтями. Его светлые волосы были собраны сзади, оставив открытыми остроконечные уши и странную, но красивую маску.
— Куда ты собралась? — прозвучало достаточно грубо, почти как требование.
«Ты» — мне стало интересно, помнит ли он вообще моё имя.
Мне потребовалось время, чтобы собраться с силами и выровняться с полусогнутых ног.
— Доброе утро, — сказала я без эмоций.
В любом случае, это лучшее приветствие, чем «Ты».
— Ты сказал, я могу делать, что захочу. Я не думала, что я под домашним арестом.
Он сжал челюсти.
— Разумеется, ты не под домашним арестом.
Пока он говорил, я не смогла проигнорировать чистую мужскую красоту сильной челюсти, богатство золотисто-загорелой кожи. Он, вероятно, красивый — если он когда-нибудь снимает эту маску.
Когда он понял, что я не собираюсь отвечать, он обнажил зубы в чём-то, что, наверно, было попыткой улыбнуться, и сказал:
— Хочешь экскурсию?
— Нет, спасибо, — я хотела уйти, рядом с ним я чувствовала неловкость в каждом движении.
Он загородил мне дорогу — слишком близко, чтобы он понял это и отошёл на шаг назад.
— Я просидела в доме всё утро. Мне нужен свежий воздух.
«А ты достаточно незначительная, чтобы не быть помехой».
— Я в порядке, — сказала я, обходя его. — Ты… довольно великодушный, — я старалась верить в то, что говорю.
Неприятная полуулыбка, без сомнений — обман не сработал.
— У тебя какие-то трудности со мной?
— Нет, — тихо сказала я и вышла за дверь
Он негромко зарычал.
— Я не намерен убивать тебя, Фейра. Я не нарушаю обещаний.
Я почти споткнулась со ступеней в сад, когда обернулась через плечо. Он стоял наверху лестницы, такой же массивный и древний, как бледные камни имения.
— Убить — но не навредить? Очередная уловка? Та, которой воспользуется Люсьен или ещё кто-либо здесь?
— У них приказ не прикасаться к тебе.
— Однако я всё ещё в ловушке на твоей территории за нарушение правил, о существовании которых не подозревала. Почему твой друг был в лесу в тот день? Я думала, Договор запрещает вашему виду появляться в наших землях.
Он только смотрел на меня. Возможно, я зашла слишком далеко с вопросами. Возможно, он может на них ответить.
— Договор, — сказал он тихо. — Не запрещает нам ничего, кроме как использовать вас в качестве рабов. Стена не более чем неудобство. Если мы захотим, мы разрушим её и придём убить вас всех.
Я уже вынуждена жить в Прифиане вечно, но моя семья… Я рискнула спросить:
— А вы хотите разрушить стену?
Он осмотрел меня сверху донизу, будто решая, стоит ли мне объяснять.
— Я не заинтересован в землях смертных, но я не могу ответить за весь мой вид.
Но он так и не ответил на мой вопрос.
— Тогда что твой друг делал там?
Тамлин замер. Такой неземной, изначальная грациозность даже в дыхании.
— В этих краях… ходит болезнь. По Прифиану. Она существует уже около пятидесяти лет. Поэтому в этом доме и землях так пусто: большинство уехали. Болезнь распространяется медленно, но из-за неё магия действует… странно. Мои собственные силы уменьшаются из-за неё. Эти маски, — он тронул свою. — Последствия всплеска болезни на маскараде сорок девять лет назад. Даже теперь, мы не можем снять их.
