Это рассмешило ее, и она засмеялась.
— Ты такой забавный, и совсем не похож на вервольфов, как я их себе представляла.
— Можно подумать, что ты вампиров представляла именно такими, как Кий. Люди сильно исказили наш облик. Для того мы и писали ту книгу, которую ты смотрела в библиотеке, чтобы остались хоть какие-то первоисточники, а не эти, глупые, выдумки. И, кстати, я не вервольф, а волкодлак, в волка я не превращаюсь, просто эти суеверные и узколобые люди, решили, что раз мы носим волчьи шкуры в своих ритуалах — значит, перекидываемся в волков. Глупцы, что тут скажешь. Люди, вечно, ищут, чего бы бояться. — Лекс безразлично пожал плечами.
— Так, с нашей общей историей разберемся потом, а сейчас — пошли в спальню. Это единственная уцелевшая комната в доме. — Кий повел Лану на второй этаж.
В спальне действительно был полный порядок.
— Ложись, ты можешь поспать. Я буду начеку, так что, спи спокойно.
Лана чувствовала, что ей, действительно, не мешало бы поспать. Поэтому, не сопротивлялась, когда он помогал ей раздеваться.
— Побудь со мной, пока я не засну, пожалуйста. — Она держала его руку, не желая отпускать. — Я боюсь…
Это слово задело его, чего она боится? Он защитит ее, от всего, что может быть сильнее его? Но Кий лег рядом, ему самому не хотелось оставлять ее. Ощущая внутри нее грусть и страх, он не знал, как повлиять на нее. Для Высшего, не было проблемой успокоить ее, повлияв на сознание, но было ли это верным решением? Так и не решившись на это, он просто, тихонько перебирал ее волосы, ощущая, как она засыпает.
Когда он спустился вниз, Лекс стоял возле стеклянной двери в двор и смотрел на отражения Кия.
— Ну что?
— Она спит…,- Он не был уверен, что стоит посвящать друга в подробности страхов Ланы, тем более, что и сам, до конца, в них не разбирался. — Давай разбирать эти развалины.
Лекс видел, что его друга что-то беспокоит, но он слишком хорошо знал его, чтобы пытаться вытянуть информацию, пока тот сам не расскажет. Сколько проблем с этими женщинами. Тяжело вздохнув, он пошел помогать.
Пылинки кружились, танцуя в воздухе, они завораживали, затягивали ее в центр своего хоровода. Сознание ускользало от нее. Она не могла уловить что-то важное. Что-то, что ей надо было понять, но она не могла. У нее не было достаточной информации, чтобы понять, упорядочить их кружение. Она не имела над ними силы. Или, наоборот, ей дали сильно много информации, она не могла осмыслить ее. И она тянула ее за собой. А Лана смотрела завороженным взглядом на танцующие пылинки, слушая их странный смех.
Лана проснулась в темноте. Она почувствовала, что ее лицо мокрое от слез. Странно, она не помнила, чтобы плакала во сне. Ей снилось что-то другое, что-то затягивающее и пугающее ее, тем, что она не могла с этим справиться.
Кий лежал рядом. Она знала, что он уже, тоже, не спит. Но сейчас ей не хотелось говорить, ей хотелось побыть самой. Понять, что значил этот странный сон. Она встала, тихонько накинув одежду, и вышла из комнаты.
Спускаясь по ступенькам, она чувствовала, что они прислушиваются к каждому ее шагу. Как же трудно побыть одной, когда все вокруг Высшие. Когда каждый ее порыв всеми ощущается. Но это было приемлемо для нее. Она готова была заплатить такую цену за пребывание рядом с ним.
Лана тихо вошла в гостиную, везде было чисто, явно ощущалась нехватка мебели, да и дыры в стенах никуда не делись, однако, обломков больше не было.
Что-то не давало ей покоя, продолжая мучить ее разум, она не знает и половины того, что должна. Как можно планировать какую-то борьбу, если, даже, не знаешь своей сущности? Чем она может помочь им? Чем она может помочь себе?
После этого сна, она задумалась о том, что, так же, как пылинки в сне, она не может структурировать события в своей жизни в последний месяц. Все было так странно и неорганизованно. Она не привыкла к такому. Вся ее прежняя жизнь была четко распланирована. А сейчас…полный хаос. Она вздохнула.
Предав свою мать, правильно ли она сделала? Приняв решение на основе своих чувств, не владея даже приблизительной информацией, она не была теперь уверена в своей правоте.
Почему-то, она вспомнила свое детство. Оно не было счастливым, но было нормальным, таким, как у многих других детей. Она ни в чем, никогда не нуждалась. Пусть ее мать не хотела ее, но она не обделяла ее ничем, кроме своей любви. Не совершила ли она ошибку? Или это мары, обошли Кия и, теперь, мучают ее сомнениями?
Она не замечала, что по ее лицу, опять, бегут слезы. На улице шел дождь.
Холодные капли стучали по ее лицу, не давая сосредоточится, не позволяя поймать мысль в том танце пылинок. Почему? Почему это оказалось столь сложным для нее? Что ей мешает? Она не заметила, как опустилась на землю…
Кий поднялся, как только Лана вышла из комнаты. Он чувствовал, что она хочет побыть одна, наверное, ей надо подумать, как жить теперь, с новым знанием о себе. Он не знал, чем может помочь ей. Может, ей просто нужно время и больше информации о том, кто она? С этим он мог ей помочь. Он прекрасно знал историю всех рас, а времени у них было столько, сколько они сами пожелают.
Он подошел к окну и увидел, что Лана стоит под дождем, подняв лицо к небу. Ее глаза были закрыты. Вдруг, она опустилась на землю. Через секунду он был возле нее, подхватывая ее с земли и прижимая к себе. Что же не так? Что ОН делает не так? Почему она несчастна? Он зарылся лицом в ее волосы, чувствуя, как она тихонько плачет. Достаточно ли ей будет того, что он любит ее, чтобы забыть обо всем? Или что-то всегда будет мучить ее? Он ничего не видел в ее сознание, только мириады кружащихся пылинок…
Когда он занес ее в спальню и посадил на кровать, она почти успокоилась. Он хотел снять с нее мокрую одежду, но она положила свои руки поверх его и заставила посмотреть себе в глаза.
— Прости, что доставляю тебе столько хлопот, наверное, раньше твоя жизнь была гораздо проще. — Она смущенно и, несколько, виновато улыбнулась ему.
— Глупая, ну что же ты такая глупая, — он поцеловал ее в холодные губы. — Ты вернула мне жизнь, вернула радость от существования, и просишь за это прощения? Я люблю тебя, и ты не доставляешь мне никаких хлопот, это просто наша жизнь.
— Я запуталась, не могу понять, кто я теперь, кем я была всю жизнь, не зная об этом сама. Я не знаю себя! Понимаешь?! Мне 21 год, а мне дали силу и знания тысячелетий. Когда я ушла от мар, мне некогда было об этом думать. Мои мысли были сосредоточены на том, чтобы успеть найти Совет, рассказать вам обо всем, найти тебя. А теперь, когда я получила возможность подумать, я поняла, что не знаю кто я. Не знаю, кто моя мать. Я ничего не знаю о себе. Я не знаю, смогу ли выдержать эту силу. — У нее, явно, начиналась истерика.
