– Проснулся? Вставай, тебя ждут новые неприятности, – сказал он.
– Вещий сон, – пробормотал Хельгер, сел на ложе. – Ты всегда был вестником радости.
– Волхвы прислали за тобой, – отвечал Энгельбрект. – Требуют, чтобы ты немедля явился к ним.
– И только-то? – Хельгер почувствовал неожиданное облегчение. – Сегодня Велесов день. Верно, поэтому я им нужен. Чего молчишь?
– А что мне сказать? Посланник мне ничего не сказал. Волхвы хотят говорить с тобой. Только вот на вечевой площади толпа собралась – чуть ли не весь город. Говорят, волхвам было знамение страшное.
Хельгер не стал медлить. Набросил поверх рубахи суконный плащ, опоясался мечом, с помощью подоспевшего слуги натянул сапоги. Второй слуга подал ему чашу с медом, но Хельгер сердито сверкнул глазами:
– Рассолу дай или взвару! Или просто воды.
У крыльца терема уже стояли оседланные кони – Энгельбрект позаботился. Когда-то Хельгер легко взлетал в седло, теперь ему требовалась помощь. Взяв десять гридней сопровождения, князь выехал из Вышнеграда.
Энгельбрект сказал правду: вечевая площадь была заполнена людьми. Увидев князя, киевляне рванулись к нему. Хельгер видел их испуганные глаза, слышал крики:
– Княже! Княже пресветлый! Защити!
– К волхвам-то едешь, княже? Тады сам все узришь!
– Страх-то какой! Такого на земле полянской никогда и не бывало!
– Княже, рятуй![13] Избави от напасти!
Со всех сторон к князю тянулись руки; мужчины потрясали кулаками, женщины поднимали над головой своих младенцев, чтобы Хельгер мог их видеть. В их глазах был ужас и тревога. Хельгер и сам ощутил сильное беспокойство. Творилось что-то непонятное. Он проехал по живому коридору, все больше мрачнея.
У входа в святилище, перед кругом костров, их встретили старшие волхвы – облаченный в белое старый Pax, верховный жрец Сварога, чернобородый кряжистый Свар, жрец Перуна и костлявый, закутанный в овчины Борут, жрец Велеса. За их спинами встали толпой младшие волхвы. Князь сошел с коня, обменялся со жрецами церемонным поклоном. Несколько мгновений все молчали. Первым заговорил Хельгер.
– Что у вас стряслось? – спросил он сурово.
– Ступай за нами, – велел Pax.
Князь вслед за волхвами вошел в святилище – площадку на вершине холма, окруженную дубовым частоколом, на кольях которого белели черепа жертвенных животных. Хельгер почувствовал сильный запах разложения, который не мог перебить даже дым костров, в который младшие жрецы постоянно подбрасывали ароматные смолы и травы. Жрецы ввели его в круг, образованный вырубленными из цельных деревьев изображениями богов и подвели к идолу Велеса. У подножия идола лежали трупы жертвенных овец, над которыми гудящим облаком роились мухи. Хельгер глянул и поморщился от омерзения. Животы овец были распороты, внутренности выглядели так, будто две недели пролежали под палящим солнцем, и кишели мириадами червей. Из-за этих червей казалось, будто овечьи потроха шевелятся сами собой.
– Что это за мерзость, поглоти меня Хель! – воскликнул князь.
– Знамение, княже, – сказал Pax.
– Я не понимаю.
– Когда мы нынче утром по обычаю принесли этих овец в жертву Велесу, то увидели то, что сейчас видишь ты, – сказал Борут.
– Это невозможно, клянусь Одином! Эти овцы были живы утром? – Хельгер похолодел. – Не могли они жить с этим внутри!
– Однако это так, – покачал головой Pax. – Смертельная гниль, пожирающая нас изнутри, завелась в нашей земле. Боги предупреждают о грядущем ужасе.
– О каком ужасе ты говоришь, жрец?
– Не знаю. Одно мне ведомо: великое зло придет в наши дома. Кто защитит нас от него, княже?
– Если это зло из плоти и крови и с мечом в руке, то я, – ответил Хельгер. – А с демонами бороться я не умею. Это ваша забота. Или не для того существуют волхвы, чтобы при помощи тайных обрядов оборонять русскую землю от злых сил?
– Так, княже. – Pax склонил голову в знак одобрения.
– Тогда чего вы хотите? Для чего показали мне эту пакость? – Хельгер плюнул на смердящие туши овец. – Коли хотите принести жертву, я дам вам скотину из моих стад.
– Ты не понимаешь, княже, – проскрипел Борут, сверкнув глазами. – Велес не принял нашу жертву. Это знамение. Знак Беды.
– Знамение, знамение! Заладили одно и то же. – Хельгер шагнул к выходу из святилища. – Есть ли моя вина в том, что Велес не хочет принимать ваши подношения? Если есть, скажите о том прямо. Я воин и не понимаю языка иносказаний.
– Не горячись, княже, – ответил Pax. – Мы и сами пока не знаем, что за напасть пришла в нашу землю. Мы будем гадать и дадим тебе ответ.
– Вот это другой разговор! Клянусь Одином к Перуном, моими богами, мне нужна ясность. Если в Киеве угнездилась черная измена, я выжгу ее огнем. Если ворожба тайная – тут уж ваша власть и ваше слово. И говорю тебе, Pax – успокой народ! Люди испуганы. Невместно нам слухи страшные распускать.
– Князь! – крикнул Pax вслед Хельгеру, когда князь уже был в воротах святилища. – Сон твой говорит тебе, что ты должен поступать решительно и быстро.
– Сон? – Хельгер удивленно посмотрел на старого волхва. – Откуда ты знаешь о моем сне?
– Я увидел в твоих глазах, – сказал Pax. – Иди, делай свое дело!
– Что там, конунг? – спросил Энгельбрект Хельгера на обратном пути в Вышнеград.
– Смерть, – мрачно ответил Хельгер и больше ни слова не произнес до самого Вышнеграда.
Ингвара киевский князь нашел в сокольне, где молодой князь вместе с двумя юношами из младшей дружины развлекался, прикармливая охотничьих птиц кусочками мяса. Хельгер вошел в сокольню с таким видом, что Ингвар сразу понял – случилось что-то нехорошее.
– Ты с самого утра тут? – спросил Хельгер.
– Да. – Ингвар протянул руку в перчатке так, чтобы белый кречет, подарок хазарского Кагана, смог перебраться с руки на стальной обруч. – Что-то не так?
– Ступайте, – велел князь молодым дружинникам, дождался, когда они уйдут. – Я хочу поговорить с тобой о будущей свадьбе.
– Слушаю тебя.
– Ты женишься еще до окончания лета.
– Но мы же хотели…
– Не перебивай. Я сегодня же пошлю за твоей невестой. Если все пойдет, как надо, мы сыграем свадьбу сразу по ее прибытии.
– К чему такая спешка, Хельгер?
– Волхвы так хотят. Я говорил с ними.
– Ты стал слушать русских волхвов?
– Волхвам было знамение. Велес не принял жертву.
– Не принял жертву? – Лицо юноши покрыла заметная бледность. – Быть того не может, Хельгер! Если боги не принимают подношения, то это…
– Дурной знак, знаю. Я был на Священной горе и видел сам. Живых овец, предназначенных Велесу, поразил червь. Нас ждут испытания, о коих пока никто не догадывается.
